– Кто? – спросили из-за ближайшей решетки, и в нее вцепились худые пальцы. – Опять черные? Ненавижу вас! Ненавижу!
Во тьме обозначилось круглое белое лицо с вытаращенными глазами.
– Заткнись, гнида! Спать мешаешь! – провизжали дальше по коридору. – Гнида! Чтоб мыши тебя съели! Гнида!
В следующих нескольких камерах сидели по двое узников – результат излишнего рвения, проявленного Орденом Взыскующих Истины после того, как их предводитель выступил против короля.
Слово «гнида», как вскоре стало ясно, любил крошечный старик с бородой до пола, облаченный в потрепанную ночную сорочку. Фальшивых инквизиторов он проводил неприязненным взглядом и пожевал губами, точно раздумывая, плюнуть в них или нет.
Последняя камера, расположенная дальше, показалась в первый момент пустой – внутри никто не двигался и вроде бы даже не дышал.
– Ингера, – позвал Олег тихонько, чувствуя, как его колотит от тревоги и нетерпения.
Неужели они ошиблись?
– Ты, друг? – прозвучало из-за решетки, и во мраке проявилась стройная фигура. – Ведь так?
В голосе ее звучало недоверие.
– Я! Я! – воскликнул Олег. – Давай, открывай быстрее…
Последняя реплика относилась к Лрэну, что возился с ключами.
– Тот, что с раздвоенной бородкой и острым зубчиком сверху, – подсказала девушка, на что лирморец удивленно хмыкнул. – И нажимай сильнее, замок чуть заедает.
Скрежетнуло, и решетка пошла в сторону.
Ингера шагнула в коридор. Волосы ее были грязные и свалявшиеся, лицо осунулось, одежда превратилась в смрадные лохмотья, но выглядела девушка до того привлекательной, что у Олега перехватило дух. Все те же огромные синие глаза, ехидная улыбка…
– Спасибо тебе. – Она прижалась лишь на миг, но его словно ошпарило кипятком. – А теперь давай убираться отсюда.
Глянула на Олега недоуменно, и только в этот момент он вспомнил, что выглядит не так, как в тот момент, когда они виделись в последний раз – волосы на голове исчезли, на изменившей очертания физиономии непонятно откуда возникли усы.
– Есть желающие выйти на свободу? – поинтересовался Лрэн, поднимая связку ключей. – Только не в одиночку, а в компании всех прочих, чтобы имелось больше шансов сбежать…
– Так освободи нас сам, гнида, – заявил старик и все-таки плюнул, но на пол.
Лореец покачал головой:
– Мне нужна пауза в полчаса, не меньше. Если пообещаешь выждать…
– И ты мне поверишь? – Узник дернул себя за бороду.
– Тебе – да.
Старик нахмурился и после небольшой паузы пробормотал:
– Давай ключи, гнида. Ленивый Зеппе там, у себя?
– Да, отдыхает, – ответил Лрэн, и они торопливо зашагали по коридору.
– Последний раз в жизни, гнида, – прошипел старик так, что у Олега мурашки побежали по спине.
На лестнице их ждал Трант, облаченный в рясу отца Серджи.
– Все удачно? – спросил он.
– Лучше некуда, – отозвался Лрэн. – Осталась ерунда – выбраться отсюда живыми. Девица, ты держись позади, чтобы наши братья раньше времени тебя не обнаружили… Пошли!
Ингера послушно отстала, даже не сказала ничего. Как и большинство сурганцев, она прекрасно умела выполнять приказы, только редко имела на то желание.
До закрывавшей выход решетки осталось шагов двадцать, когда шедший впереди Трант застонал и зашатался. Лрэн поспешно схватил его под правую руку, резко дернул головой, показывая Олегу, чтобы тот встал с другой.
– Эй, брат Тито! – позвал он.
Наверху появилась морщинистая физиономия:
– Что там у вас?
– Сомлел брат Сержио, как есть побелел и ноги подкосились, спаси его Владыка, – затараторил рыжий лореец. – Не болел ли он, часом, в последнее время? Нет ли падучей?
– Ох, несчастье какое… – Пожилой монах забренчал ключами, отпирая замок. – Тащите его сюда, вода у нас есть и вино…
Ему сверху видны разве что силуэты в рясах да еще то, что двое несут третьего.
Инквизитор толкнул решетку от себя, освобождая проход, и в тот же миг фальшивый «брат Серджио» напрягся и ринулся вперед, точно выстреленный из катапульты. Лрэн метнулся следом, раздался удивленный вскрик, глухой удар и короткое шипение, после чего все стихло.
– Путь свободен, – сказала Ингера, очутившаяся уже за спиной у Олега. – Не стой. Двигаемся.
– Правду барышня говорит, клянусь разумом. – Лрэн улыбался совершенно лисьей, безжалостной и равнодушной ухмылкой, и чудилось, что губы его и зубы перемазаны кровью.
Ночь снаружи оказалась еще гуще, еще темнее, чем час назад. Окна в центральном комплексе замка погасли, остались лишь редкие огни там, где дежурила стража.
– Что с ними будет? С теми монахами? – шепотом спросил Олег, вспоминая отца Тито и его напарника.
– Если не очнутся к тому моменту, как тот старикан откроет замки, то выживут, – ответил Лрэн. – Если же придут в себя, то шансов у них маловато… А теперь все, тихо. Досточтимый брат Анольди!
Спереди надвигалась громада надвратной башни.
Ингера отступила в сторону, растворилась во мраке бесследно, едва услышав скрежет отпираемого замка. Толстый инквизитор вышел из двери караулки, сопя и отдуваясь, сощурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.
– Все нормально? – спросил он.
– Да, – сказал Лрэн, и в его поднятой руке блеснул металлический баллончик.
Брат Анольди не успел еще упасть наземь, как лорейцы бросились внутрь башни. Находившиеся там караульные то ли спали, то ли совершенно остолбенели в момент нападения, по крайней мере Олег не услышал ничего, кроме нескольких коротких «пффф» распылителя.
– Шустрые парни, – заметила вновь оказавшаяся рядом Ингера. – Где ты их взял?
– Это они меня… взяли. – Олег вспомнил свое пробуждение у Праведников Чужемирья, заспанного отца Силестра, объявляющего, что его гостю нанесли визит «друзья».
– А, ну-ну, – протянула девушка.
– Путь свободен, – объявил Лрэн, выходя из башни. – Остался всего один засов. Через полчаса тут воцарится настоящий хаос, и всем будет не до нас, но до этого времени нужно убраться подальше.
Ну да, сосед Ингеры откроет камеры, и узники ринутся наверх, разорвут в клочья Ленивого Зеппи и прочих тюремщиков, попытаются добыть оружие и вырваться на свободу… Проблем у инквизиторов из Замка Истины тут же станет выше крыши, и про странных визитеров, что украли из темницы девушку, на какое-то время забудут.
Но это позже, а сейчас они уязвимы и вполне достижимы для обычной погони.
Трант отодвинул засов, скрежетнули петли, открылась погруженная во мрак улица, телега и стоящий рядом с ней Гриви.
– Нет, нет, нет… Я не верила до последнего, едва не отчаялась… – Ингера схватила Олега за руку, и он понял, что она дрожит, а оглянувшись, убедился, что по щекам ее бегут слезы.
К телеге шли неспешно, усаживались в нее степенно. Гриви спрашивать ничего не стал, лишь хлестнул кнутом, и престарелая кляча зашевелила конечностями.
– За угол заезжаем и бросаем ее, – приказал Лрэн вполголоса. – Слишком заметная.
– Дальше пешком? – спросил Олег, с тревогой глядя на сидевшую рядом девушку: глаза закрыты, дышит неровно, видно, что ослабела и прогулки через полгорода не выдержит. Да и у него самого после всех тревог и суеты заболело бедро, вспомнило, что его прострелили неделю назад.
– Зачем? – Лрэн хмыкнул. – Все предусмотрено…
Телегу и в самом деле оставили за углом, там же сбросили с себя изрядно надоевшие рясы. Трант с наслаждением содрал с себя женское платье, снял парик и оказался наряжен во все черное – штаны, просторная рубаха и даже плоский уродливый берет того же цвета.
Пока переодевались, Гриви отлучился в соседний переулок, а вернулся уже с другим экипажем.
– Это же… это… – промямлил Олег, глядя на большую телегу с высокими бортами, выкрашенными в черный цвет.
– Труповозка, – с улыбкой закончил фразу Трант, забравший у соратника вожжи. – Люди на улицах умирают всегда, и никому – ни инквизиторам, ни стражникам – в голову не придет, что тут что-то не так…
– Полезли, – велел Лрэн.
В телеге оказалось чисто, пахло лишь устилавшей днище соломой, но Олегу все равно показалось, что смердит мертвечиной. Он улегся на спину, ощутил, как к его плечу прижалась щекой Ингера, уловил, как заскрипели колеса, а в следующий момент задремал. Усталость взяла свое.
Очнулся от того, что его пихнули в бок, с трудом открыл слипающиеся глаза. Обнаружил, что нога болит куда меньше, но зато спать хочется еще сильнее, чем до того, как уснул.
– Приехали, – сказал склонившийся над Соловьевым размытый силуэт, оказавшийся Лрэном. – Дальше и в самом деле пешком, не стоит демонстрировать соседям наш экипаж.
Ингера уже вставала, цепляясь за высокий бортик.
Олег поднялся с трудом, а окончательно проснулся только минут через пять, когда они уже шли по улице. Обнаружил, что тьма на востоке понемногу редеет, что еще час-другой, и над Лирмором загорится рассвет.
Короткая улочка, арка, поворот, и они оказались перед дверью, ведущей на лестницу к мансарде.
– Прошу, – сказал Лрэн, жестом галантного кавалера распахивая ее.
Гриви помчался вверх первым, остальные двинулись следом.
Олег поднялся по ступенькам и переступил через порог, окунувшись в теплый свет масляных ламп.
Шагавшая перед ним Ингера обернулась, глаза ее расширились, и в следующий момент девушка начала хохотать, да так, что согнулась пополам, и слезы брызнули из ее глаз.
– Что? – спросил Олег.
– Ой, не могу… нет… – Девушка задыхалась, хлопала себя руками по коленкам и не могла остановиться. – Лысый!.. Ха-ха! Да еще и с этими!.. А-ха-ха-ха! Держите меня! Еще в подземелье заметила, что не все с тобой как обычно… Но это… Ой, нет… ха-ха-ха!..
Успокоилась она лишь к тому моменту, как вошедший последним Трант запер за собой дверь.
– Я рад, что мы не зря пахали и что барышня в хорошем настроении, – сказал Лрэн. – Мы свою часть соглашения выполнили. Настал твой черед, проводник, ты не забыл?
Олег подобрался – возможно, что очень скоро придется открывать «дырку».