Или Гаврилов сам замешан в этом убийстве?
Нет, вот это вряд ли. Не такой он человек, да и какой интерес у него может быть в этом деле?
Ну, интерес-то может быть какой угодно. Откуда ей знать? Она и не виделась с Игорем больше года. Как он сейчас живет, чем занимается помимо своей милицейской работы, каким человеком стал за это время, с кем связан, совершенно неизвестно. Оказался же он как-то в этот день вместе с Вадимом. Не встречались, не встречались, а тут на тебе. И все его объяснения, что был по делам в «Меридиане», зашел, раз уж здесь оказался, к старому другу, могут ничего не значить, отговорки, отмазки, не более.
А если они действовали вместе? Гаврилов и Вадим? Вадим убил Мишу, Гаврилов обеспечил ему алиби?
Но почему тогда не на весь день, а только с четырех часов? А с трех до четырех Вадима вообще никто не видел. Он куда-то ходил, по каким-то своим делам, о которых не захотел распространяться. За час многое можно успеть. От «Меридиана» до ее дома на Садовой езды на машине всего каких-нибудь минут двадцать.
Двадцать туда, двадцать обратно. И двадцать минут там. Получается впритык.
Нет, маловероятно, что за это время можно успеть убить, да еще такого осторожного человека, как Миша.
И почему, если действовали Гаврилов с Вадимом вместе, Игорь не обеспечил ему полное алиби?
Нет, все не так, все не так. Не может Гаврилов иметь отношения к этому убийству.
Но почему тогда он так озаботился, зачем решил спрятать труп? И куда они шли с Вадимом, когда она встретила их у лифта?
Может, они ждали, что Катя позвонит в милицию, поняли, что не позвонила, и у них возник какой-то новый план? Оба удивились, увидев ее, и растерялись. С чего бы вдруг? Ладно Вадим, а Гаврилову-то что теряться?
Ну и что они сделают теперь, когда их план затрещал по всем швам? Натравят на нее милицию? Зачем тогда было прятать труп?
Ничего ей не решить, ничего не вычислить. Остается только ждать, что будет дальше.
Скорей бы уж что-нибудь было!
Ждать бодрствуя невыносимо, и поэтому лучше спать, спать и не просыпаться до тех пор, пока не начнет что-то происходить – хорошее для нее или плохое. Или хотя бы пока не вернется Вадим.
Катя снова легла, но уснуть не смогла. Тревога нарастала с каждой минутой. Полежав без сна некоторое время, она поняла, что так, без действия, без движения, просто сойдет с ума. Надо хоть чем-нибудь занять себя. К тому же очень захотелось курить, а сигареты остались на кухне.
Катя встала и, крадучись, стараясь двигаться бесшумно, прошла на кухню. Ей все казалось, что за дверью, на лестничной площадке кто-то стоит и прислушивается к звукам в квартире. Как и вчера, свет включать она не стала, зажгла свечу. Она и сама понимала, что предосторожность эта глупая – навести на ее теперешнее место обитания могли только Вадим или Игорь, а раз так, то им и так известно, что она здесь, виден свет с улицы или нет, но без света ей было почему-то спокойней.
Катя поставила чайник и заглянула в холодильник, почувствовав, что очень хочет есть, и сообразив, что не ела она больше суток. В холодильнике нашлись нарезанные колбаса и сыр. Остатки от холостяцких посиделок Вадима с Игорем. Колбаса подсохла и потемнела, сыр загнулся, как высохший лист, и прилип к тарелке. Выглядело все неаппетитно.
Катя сделала бутерброд – хлеб тоже совершенно зачерствел – и налила чаю. Но поесть не успела. Хлопнула входная дверь, в прихожей вспыхнул свет, и через минуту, нагруженные пакетами, на пороге кухни появились Вадим и Игорь.
– Привет, Катюш. А ты так все и сидишь в потемках? – Вадим поставил пакеты на пол и кивнул Игорю, чтобы тот тоже разгрузился. – Вообще правильно. На всякий случай. Знаешь, с улицы свечу совсем и не видно, я думал, что ты все еще спишь.
– Ну, теперь-то можно включить. – Игорь зажег свет.
Оба выглядели какими-то взбудораженными. Катя с подозрением на них смотрела и ждала объяснений.
– Наш новогодний ужин. – Вадим стал выкладывать из пакетов продукты.
– Новогодний ужин? Да ты что, издеваешься?
– Ну, Катюша, не надо так нервничать. Мы понимаем, что тебе сейчас тяжело и… страшно, но надо успокоиться, взять себя в руки.
– И что? Праздновать Новый год? Вы хоть что-нибудь соображаете? Я не могу, не могу!
– Катюша! – Вадим подошел к ней, в руках у него был большой ярко-оранжевый апельсин. – Хочешь? – Он протянул его Кате.
– Убери! – Она оттолкнула его руку, апельсин выпал и покатился по полу. – Я все знаю. Это вы убили Мишу. Вместе. Вернее, пока один убивал, другой его прикрывал. Я поняла это. Вы все подстроили так, чтобы подозрение пало на меня. И у вас все бы получилось, но я несколько нарушила ваши планы тем, что не позвонила в милицию. А теперь вы придумали новый план. Мы сидим, спокойно празднуем Новый год, а тут приходят менты, хватают меня, арестовывают. Да? Так по вашему сценарию?
– Катенька, успокойся. – Игорь налил в стакан воды. – Вот выпей и успокойся.
– Отстань! Отстаньте от меня вообще! Вы убили Мишу, а теперь…
– Ну что нам с ней делать? – Вадим растерянно посмотрел на Игоря. – Катя, ты совершенно не права. Мы наоборот сегодня весь день…
– Придумывали новый план вместо провалившегося?
– Ну что ты говоришь? Выпей воды, сядь, и поговорим спокойно. Ты должна нас выслушать.
– Что выслушать? Как вы мне на уши лапшу вешать будете? Да не поверю я ни одному вашему слову.
– Подумай сама, – снова вступил Игорь, – зачем нам тебя подставлять?
– Зачем? Это как раз очень даже понятно. Вадим хотел меня таким образом вернуть. Поставить в отчаянное, совершенно безвыходное положение, а потом вытащить. Из омута, из кошмара, из ужаса. Благодетелем очередной раз предстать.
– Ты ошибаешься, я… Ты ужасно жестокая, Катя. И всегда такой была. По крайней мере, по отношению ко мне.
– Ладно, ребята, давайте переместимся в комнату и спокойно поговорим. Пойдем, Катюш. – Игорь взял Катю за руку, как маленького ребенка, и повел из кухни. – А ты, Вадим, захвати бутылку коньячку и рюмки. Да, злосчастный апельсин тоже захвати, даме потребуется закусь.
– Слушаюсь, товарищ подполковник! – Вадим шутливо отдал честь.
– Садись, Катенька. – Игорь усадил ее в кресло, перенес из другого конца комнаты журнальный стеклянный столик и поставил рядом два стула – для себя и Вадима. – Сейчас выпьем коньячку – прекрасное средство при нервных стрессах, – и ты сможешь воспринимать все разумно. Поверь, мы совершенно не причастны к тому, что случилось. Честное слово. Никаких преступных планов разрабатывать мы совместно не могли, потому что до вчерашнего дня долгое время не виделись. Это просто факт, голый факт, его легко проверить.
– Это, между прочим, первая странность. Не виделись, не виделись, а тут, как специально, именно в этот день, именно в это время.
– Чистая случайность, Катенька, чистая случайность.
– Не очень-то в это верится.
– Ничего не поделаешь, придется поверить.
– Ну, а куда вы шли, когда я вас встретила у лифта?
– Когда?
– Вчера. Ну, тогда у меня еще нож…
– А, за водкой. Видишь ли, мы… В общем, пиво у нас еще оставалось, а водка кончилась. Мы так душевно сидели…
– Душевно? Вадим на меня жаловался, плакался тебе в жилетку, а ты его утешал?
– Ну, что-то в этом роде. – Игорь засмеялся.
В комнату вошел Вадим. К груди он прижимал бутылку коньяка, рюмки, апельсин и тарелку с вчерашней нарезанной колбасой.
– Хоть кто-нибудь бы помог! – возмущенно воскликнул он. – Еле-еле донес.
Игорь взял у него тарелку и рюмки. Расставили выпивку и закуски. Вадим открыл коньяк, очистил апельсин, разломил его на дольки и положил на тарелку к колбасе. Игорь разлил коньяк, подал рюмку Кате.
– Ну, за то, чтобы все плохое осталось в старом году, – торжественно провозгласил Гаврилов.
Игорь и Вадим выпили, Катя отставила свою рюмку в сторону, даже не пригубив.
– Нет, Катюш, так не пойдет. Выпей. – Гаврилов снова подал ей коньяк. – Тебе нужно хоть немного успокоиться. Давай, давай, моя хорошая. – Он почти насильно влил в нее коньяк. – Вот так, умница. Сейчас тебе станет легче.
– Закуси апельсином. – Вадим протянул ей дольку.
Коньяк действительно помог. Приятный, успокаивающий хмель почти тут же ударил ей в голову. И снова вернулось вчерашнее странное состояние какой-то необъяснимой благодарности к Вадиму. Катя посмотрела чуть затуманенным взглядом на него, потом на Игоря и смущенно улыбнулась.
– Простите меня, ребята. Я на вас так напустилась.
– Да ладно, чего уж там, – сказал примиряюще Игорь.
– Нам не привыкать, – поддакнул Вадим.
– Просто я вдруг подумала… Мне показалось…
– Можешь не оправдываться.
– Да ясно, ясно. Мы на тебя не в обиде.
Вадим снова налил всем коньяку.
– Ну, давайте для закрепления эффекта. И пора приступать к делу.
Все выпили. Игорь взял с тарелки засохший кусок колбасы, сунул его себе в рот и принялся сосредоточенно жевать. Он довольно долго молчал, словно не решался начать разговор. Катя выжидающе на него смотрела, но Игорь сидел с задумчивым видом, жевал и ничего не говорил.
– Вы что-то узнали? – не выдержала она.
– Узнали, – Гаврилов перестал наконец жевать. – И даже больше, гораздо больше, чем рассчитывали, – проговорил он медленно и как-то печально.
– Все очень плохо?
– Не знаю. – Игорь взял дольку апельсина и опять принялся жевать в какой-то задумчивой рассеянности. – И плохо, и хорошо. С какой стороны посмотреть.
– Да прекрати ты жевать! Ну, чего ты жилы тянешь? Рассказывай.
– Видишь ли, Катенька, – Гаврилов грустно на нее посмотрел и вздохнул. – Мне удалось узнать, узнать почти наверняка, кто убил Михаила. Но… – он вдруг замолчал и вздохнул.
– Кто? – Катя нетерпеливо потрясла его за рукав. – Ты сказал, что знаешь, кто его убил.
– То есть я знаю, кому понадобилась его смерть, а насчет исполнителя пока не до конца понятно. В чем-то все оказалось хуже, чем я предполагал. Выяснились дополнительные факты, которые… Вадим… Ладно, об этом пусть он сам расскажет.