– Никаких. Похоже, он сам впустил его. Это был кто-то, кого он знал.
Хембри поднялся на ноги и подошел к нам.
– Картинок нет, Бри? – спросил я. – Ничего такого тут не нашли?
Он покачал головой.
– А также никаких свечей, цветов и дешевой бижутерии. Ты думаешь, это как-то связано с делом Гилбо – Уикки – Честейн?
– Я думаю, что лучше бы я работал в аттракционе «Борьба с аллигатором».
Хембри кивнул на ковер с пятном.
– По крайней мере, тут я могу с уверенностью сказать, что этот парень не был сначала похоронен, а потом эксгумирован.
– Эй, мальчики, зомаполы!
В дверях мы увидели Денбери, которую сдерживал полицейский в форме. Я подошел и провел ее в комнату, не пуская на не осмотренные пока участки. Гарри пошел с Хембри на второй этаж. Денбери оглядывалась по сторонам и казалась сбитой с толку.
– Что такое? – спросил я.
– Это не квартира, а какие-то показательные выступления. По крайней мере, для Борга.
– Он обычно не был таким аккуратным?
Она наморщила нос.
– На полу – одежда, на одежде – посуда, на посуде – засохшие остатки еды, на еде – тараканы…
– Он прибрался, потому что ждал компанию, – сказал Трент. – И не просто компанию. Я сам холостяк, я знаю этот ритуал.
Гарри позвал меня наверх. Они с Хембри стояли возле старого письменного стола с убирающейся крышкой, и Гарри перебирал в руках какие-то бумаги и бланки. Под его усами пряталась улыбка.
– Что бы ты сделал в первую очередь, Карсон, если бы на тебя свалилась большая куча денег? Если бы нашел деньги, например?
– Заплатил бы долги по кредитам. Внес бы немного в пенсионный фонд. Вложил бы пару баксов в обустройство дома.
Гарри непонимающе уставился на меня.
– Купил бы что-то крутейшее, что мне на самом деле не нужно, – признался я.
– Что-то вроде этого? – спросил он, протягивая мне брошюру о продаже «корветов», к первой странице которой скрепкой была прикреплена визитная карточка продавца.
– …кабриолет, цвет – желтый «миллениум», подвеска – избирательная, с электромагнитным контролем, перформанс-пакет, литые алюминиевые диски на пять спиц, спутниковое радио, автоматическая трансмиссия…
Делберт Дженнингс, представитель компании «Перформанс Моторс», занимающийся продажей автомобилей, зачитывал нам все это с распечатки, которую держал в руках. Нам с Гарри и Денбери было тесно в небольшом офисе Делберта, все стены которого были увешаны всевозможными наградами и знаками отличия. Меня все время подмывало сказать ему, что он сам находится сейчас в компании лучших офицеров года, но я не хотел ущемлять его честолюбие.
– Автомат? На «корвете»? – переспросил я. – Разврат.
– Одной рукой рулишь, второй сигналишь окружающим женщинам, – сказала Денбери. – Именно так Борг и представлял себе верх процветания.
– Сколько же стоит этот конкретный автомобиль? – спросил Гарри. – Тысяч сорок, где-то так?
– Почти пятьдесят пять, – заявил Делберт. – И это не цена за кусочек настоящей американской мечты.
– У меня двадцатилетний универсал «вольво», – сказал Гарри. – По каталогу стоит сейчас тысячи четыре. И вот это действительно не цена за кусочек настоящей Скандинавии.
– Конечно, – согласился Делберт, не зная, улыбаться ему или не стоит.
– Он оставил какой-то задаток? – спросил я.
Делберт сверился со своими записями.
– Две недели назад он оставил залог в десять тысяч долларов. Машина уже подготовлена и стоит на стоянке.
– А когда мистер Зипински собирался забрать свою новую игрушку?
– Сегодня. Я все пытался связаться с ним…
– Он должен был привезти чек? – спросил Гарри.
– Нет, наличные. Как и при передаче задатка. – В глазах Делберта появился страх. – Вы хотите сказать, что эта сделка сорвалась?
После Делберта мы поехали ко мне домой. Сидя на террасе и наблюдая мерцание солнца на воде, я пытался разложить действия Зипински по времени.
– Борг отдал деньги за свой «девковоз» через два дня после того, как нашли Мари Гилбо.
– Ты так и будешь теперь это называть? – спросил Денбери.
– Это практически официальный автомобильный термин, – запротестовал я.
– Есть какие-то мысли по поводу того, откуда Борг взял деньги? – спросил Гарри у Денбери.
– Борг был свободным художником. Он был профи по части всяких тайных дел, например по заказам частных агентств он делал скрытую съемку и вел себя при этом очень естественно.
– Снимал парочки flagrante delicto?[50] – спросил я.
– Если у копов так называются развлечения супругов на стороне, то да.
– Ты хочешь сказать, что он работал на частных сыщиков?
– На частных сыщиков, юридические фирмы и вообще на любого, кто в состоянии заплатить ему пятьдесят баксов в час плюс накладные расходы.
– А тут пятьдесят штук за десять дней, – сказал Гарри. – Не думаю, что он успел отработать свою тысячу часов; такие гонорары скорее из области адвокатских расценок.
– Я все думаю о событиях, шедших параллельно с покупкой «девковоза» – простите, «корвета», хотел сказать я. Через два дня, после того как Мари была найдена в «Уютных хижинах», Борга для чего-то наняли, и он смог внести задаток в сумме десяти тысяч. Сегодня для него был решающий день по этой покупке. Только вот порешили самого Борга.
Гарри посмотрел на Денбери.
– В последние две недели Борг работал где-то помимо вашей станции? Занимался еще каким-нибудь проектом?
– За исключением моей поездки в Париж, мы практики все время были вместе, занимались обычными делами плюс, естественно, это дело.
– Вы были в Париже недолго, – сказал Гарри. – По словам медэкспертов, большую часть этого времени Борг был уже мертв. Так что свободного времени у него оставалось не так уж много.
– Ему никогда и не требовалось много времени; Борг был неподражаем в делах со скрытой съемкой. Пару лет назад мы делали материал о любовных похождениях одного политика, окружного уполномоченного, помните? Хотя парень этот был сверхосторожен, Боргу потребовалось всего два по полдня, чтобы добыть доказательства: он приволок пленку, где этот человек сопровождал свою даму в мотель «Грэнд Бэй».
Что-то дрогнуло у меня в мозгу при этих ее словах. Доказательства? Доказательство подлинности было краеугольным камнем всей этой аферы. Подлинности работ Гекскампа. Даже не подлинности картин – подлинности Гекскампа как художника. Коллекционеры хотят верить…. Мысль эта скользнула куда-то в тень, затем стала обрастать словами, звуками, обрывками образов. Кепка на камере… Я встал и, напряженно расхаживая по террасе, старался не отстать от своих мелькающих воспоминаний.
– Карсон? – сказал Гарри. – Ты в норме?
Я кивнул, продолжая двигаться от одного поручня к другому и пытаясь выудить нужные детали из закоулков подсознания. Предметы, украденные Амброзом Полом, имели идеальное свидетельство подлинности – бирки вещественных доказательств полицейского управления Мобила. А что сказал Жиль Уолкотт? Покупателям требуется верить.
На камере замигала красная лампочка.
Потом перестала.
Пол качнулся у меня под ногами, дыхание перехватило остался только гулкий стук моего сердца. Я схватился за перила террасы и выругался.
– Что? – спросил Гарри.
– Я знаю, кто это. Я знаю, кто сертифицирует картины. – Я побежал в столовую, схватил со стола пачку газет и, отбросив на пол свежие номера, принялся лихорадочно перебирать старые.
Сбитые с толку Гарри и Денбери последовали за мной.
– Карсон, что ты ищешь? Кто это делает? Кто аутентифицирует картины? – спрашивали они наперебой.
Наконец я нашел нужную газету и трясущимися руками развернул ее. Это был выпуск с фотографией на торжественном завтраке у мэра. Я постучал по снимку рукой.
– Это я.
– Что, – взревел Гарри.
Глава 44
Я изложил свою версию развития событий.
– Все сходится, – сказал Гарри, потирая лоб. – По крайней мере, в основных моментах.
– Так ты говоришь, что Мари Гилбо откопали после того, как ее убийца увидел в газете твою фотографию? – спросила Денбери.
– Подумай сама: убийца, возможно, долгие годы гоняется за воображаемыми картинами Гекскампа, все это время поддерживая слухи о том, что наследие этого великолепного безумца бродит где-то рядом. Коллекционеры относились к этому как к легенде о святом Граале, но не переставали верить в ее реальность. Убийца намерен затеять большую игру; он начинает убивать всех, кто может встать у него на пути, – Мари, Уикки, Честейн. Весь парижский контингент. Есть только одна проблема…
– Найти кого-то, кто удостоверит подлинность картин.
Я прочел заметку под фото:
«Наутилус и Райдер являются сотрудниками элитного подразделения отдела психопатологических и социопатических исследовании, сокращенно ПСИ, полицейского управления Мобила и являются авторитетными специалистами в области расследования серийных убийств и других преступлений на почве психических расстройств. Учитывая специальную подготовку, которую они прошли в органах ФБР, имеющиеся у них, навыки по идентификации и анализу поведения психически деформированных личностей ставят их в первые ряды…»
Денбери взяла газету из моих рук и прочла сама.
– Здесь сказано, что вы – авторитеты, так сказать, альфа и омега… А если добавить сюда еще выражение твоего лица, Карсон… Ты здесь выглядишь как проповедник церкви Святой Троицы. Физиономия такая праведная, что даже страшно становится.
– Убийца видит фото и внезапно понимает, каким должен быть механизм подтверждения подлинности: это мы, ПСИ. Но как вовлечь нас в это дело, встроить в общую схему?
– Выкопать Мари Гилбо и принести ее в «Уютные хижины», – сказал Гарри. – А по пути прихватить немного свечек, несколько дурацких колец, зацепить на кладбище парочку букетов.
– Сразу чувствуется эксцентричность, аномалия, – сказал я. – И естественно, что это дело поручают нам.