Уязвлённая несправедливым обвинением, убийца с жаром возразила:
– Да господь с вами, миссис Мейси! Что ж я, нелюдь какая? Не болтайте чепухи. По голове я его ударила. Сильно, чтоб наверняка, но это ж быстро. Раз – и всё. Неужто, по-вашему, я бы живого человека на смерть в огне обрекла? Когда колонка-то взорвалась, он уж мёртвый был, ему уж всё равно было, что там дальше – хоть взрыв, хоть пожар, хоть светопреставление. И вы, душенька мисс Эппл, дурного-то не думайте себе, – ласково обратилась она к директрисе. – Энни – она вот ни минуточки лишней не мучилась. Как уснула – так и не проснулась. Ничего не успела понять. Мирно ушла, без мучений, тут уж я постаралась. К чему, думаю, вас огорчать лишний раз, вы и так вся на нервах.
Мисс Гриммет хотела утешающе похлопать ту по руке, но мисс Эппл резко поднялась и пересела на диван, где Энни, так и не нашедшая покоя при жизни, испустила последний вздох. Густая тень от портьеры скрыла от всех её лицо, и только сжатые в замок ладони, лежавшие на коленях, мелко дрожали.
– Это так, мисс Адамсон? – донеслось из сумрака, окутывающего её фигуру. – Всё случилось быстро?
– Да, мисс Эппл. Энни…
Оливию прервал стук в дверь. Когда вошёл доктор, мисс Данбар испуганно спросила:
– Бекки стало хуже?
– Нет-нет, всё в порядке, – успокоил всех доктор Гиллеспи. – С ней её сестра и Шейла. Они придут за мной, если понадобится.
Он с любопытством посмотрел на кошек, на перемазанного вареньем Энди, играющего с блестящим шиллингом, и хотел было что-то спросить, но умолк под тяжёлым взглядом инспектора.
– Скажите, доктор Гиллеспи, что произойдёт, если принявший хлорал вдохнёт большую дозу медицинского хлороформа? – обратилась к нему Оливия.
Быстро сообразив, что это отнюдь не праздный вопрос, доктор кратко ответил:
– Ну, хлороформ в большой дозе и сам по себе приведёт к угнетению сердечной деятельности вплоть до полной остановки. А в сочетании с хлоралгидратом этот процесс…
– В лабораторном отчёте не было ни слова о хлороформе, – мрачно перебил его Тревишем, заподозривший ошибку в рассуждениях Оливии.
Доктор же, поддёрнув брюки, уселся на свободный стул и не преминул блеснуть эрудицией:
– Как правило, сэр, первичная экспертиза показывает лишь присутствие вещества, повлёкшего летальный исход, и его примерную дозировку. К тому же при одновременном использовании хлоралгидрата и хлороформа возникают определённые сложности. Многие из реакций неспецифичны, и проводятся они с добавлением щёлочи, после чего хлорал разлагается с выделением хлороформа. Нужно производить повторное извлечение дистиллята малыми порциями эфира, либо брать реактив Несслера. В любом случае необходимо знать, что искать, и на это требуется время.
– Спасибо, доктор Гиллеспи. – Оливия кивнула ему и повернулась к преступнице: – Мисс Гриммет, насколько я помню, после случившегося на Вестери-роуд вы какое-то время работали уборщицей у дантиста, не так ли? Там, вероятно, вы и узнали, что хлорал и хлороформ никогда не используются вместе. И там, скорее всего, вы разжились некоторыми медикаментами, ещё не предполагая, где и когда они могут вам пригодиться.
– А чего добру пропадать? – огрызнулась та и пожала плечами. – Дантист тот разорился, аптекарь тоже, я опять без работы осталась. А лекарства всегда можно выгодно продать, если цену не заламывать. Кое-что себе оставила, конечно. Так, на всякий случай.
Доктор, начиная догадываться о подоплёке вопросов, вытаращился на младшую гувернантку, но сдержался и промолчал. Оливия же, не отвлекаясь на объяснения, продолжила:
– В тот день, когда Энни пригрозила мисс Эппл, что в силах разрушить её жизнь, и упомянула некие улики для полиции, вы поняли: действовать надо очень быстро. Кроме того, она сказала при всех, что знает о Томасе. Полагаю, именно в тот момент вы и решили её убить. Это был дерзкий, жестокий, абсолютно бесчеловечный, но очень изобретательный план. На этот раз способ убийства не подразумевал кровопролития, однако не думаю, что вами руководило сострадание к Энни. Вы лишь хотели избавиться от неё быстро и тихо, не оставляя следов и подставляя под удар в первую очередь того, кто даст ей хлорал. Вы прекрасно понимали, что этот человек станет подозреваемым номер один.
Из угла, где сидела мисс Эппл, до Оливии донёсся тяжёлый вздох, но ей пришлось продолжить, мысленно попросив у директрисы прощения за причиняемую боль.
– К тому же, мисс Гриммет, вам было многое известно о своей жертве. Например, вы знали, что Энни до истерики боится пауков. И устроили так, чтобы она обнаружила пару-тройку отборных экземпляров в своей комнате. Когда вы угощали меня какао, я заметила на вашем комоде небрежно брошенную пустую шкатулочку, а рядом – горку бусин и пуговиц. Тогда я никак не истолковала этот факт, а вот потом ко мне пришло понимание ваших действий. Вы хотели освободить себе плацдарм для поисков и изолировать Энни в гостиной, чтобы убить её после того, как она уснёт. Для этого вы наловили насекомых в кладовке, мимоходом повредив паутину. Время у вас нашлось, ведь вы первая покинули кабинет мисс Эппл, чтобы увести детей. Даже странно, что при такой изобретательности ума вы так и не нашли в комнате жертвы монеты, хитроумно припрятанные ею от посторонних глаз. Кстати, сэр, не забудьте проверить пудреницу из коллекции Энни. Думаю, вам придётся разбить ещё одно зеркало, чтобы обнаружить искомое, – обратилась Оливия к инспектору.
– Пудреница? – младшая гувернантка выпрямилась и закусила губу, будто не могла поверить в услышанное.
– На самом видном месте, не правда ли? – Оливия не отказала себе в удовольствии уязвить самолюбие преступницы. – Да и тайник ровно тот же самый, что использовали вы, мисс Гриммет. Монетки превосходно прячутся за зеркальцем. Это почти как с кукольными домиками. Ну, какому нормальному человеку придёт в голову нарочно разбивать зеркало, верно?
– Да уж… Прям сама не знаю… Тут я маху дала, – с обидой буркнула убийца, искренне раздосадованная собственной несообразительностью. – А про хлороформ-то вы как догадались? Это Энди, пакостник, вас надоумил?
Оливия кивнула.
– В тот вечер возня Энди с вашим платком выглядела невинной игрой, не более. И лишь когда мы с инспектором обнаружили кошек на Джудит-лейн, картина преступлений прояснилась. До этого я была уверена, что за контрабандой и убийствами стоит мисс Эппл, но там, в комнате над лавкой, при виде спящего Томаса и точно таких же котят, как и тот, которого вы принесли в Сент-Леонардс, меня осенило. Энди повторяет не только услышанное, но и увиденное, и тем вечером он воочию наблюдал, как вы набросили спящей Энни на лицо платок, пропитанный хлороформом, а потом сожгли его в камине. Скажите, мисс Гриммет, зачем вы забрали котёнка с Джудит-лейн, зачем принесли его сюда? Серебристая шиншилла – это дорогая и приметная порода. Никто не продаёт таких котят за два шиллинга, мне ещё тогда это показалось крайне странным. И откуда вообще они там взялись?
– Пламмер их разводил на продажу. Всё разбогатеть хотел, – ухмыльнулась гувернантка недобро. – А котёнка я, мисс Адамсон, пожалела. Порченный он уродился, на передние лапы встать не мог. Мы бы с Томми уехали, так его бы собаки разорвали, или от голода бы подох. Вот знала бы, что мне это боком выйдет…Ну, да что теперь-то говорить! – махнула она рукой. – И ещё Энди… Вот ведь пакостный какой мальчишка, а? Вечно шныряет, подглядывает…Так и знала, что от него неприятности будут. Да, Энди? – обратилась она к ребёнку. – Доволен теперь, да?
Энди, про которого все успели забыть, вдруг оживился. Лёжа на ковре и продолжая играть с шиллингом инспектора, он заявил вальяжным баском:
– Останетесь довольны, мисс Гриммет. Фред, он такие дела мастак проворачивать. И на той стороне пролива у него свои парняги есть, так что вы бы не упрямились почём зря. В случае чего я и без вас управиться могу.
Бросив записи, Тревишем внимательно посмотрел на мальчика, а гувернантка с неудовольствием заметила:
– Ну, опять разговорился… Вы не отвлекались бы, сэр, а записывали бы всё поподробнее, – посоветовала она инспектору. – Видите, я всё как на духу, ни о чём не умолчала. Раз уж я во всём призналась, Томаса-то вам отпустить придётся.
– Это вряд ли, мисс Гриммет, – сдержанно ответил Тревишем, делая себе пометку о необходимости допросить Энди.
– Да как это так-то, сэр? – встревожилась преступница. – Я же говорю, во всём я одна…
– Энни, мистер Пламмер… Но почему Бекки? – директриса впервые обратилась к убийце, по-прежнему избегая смотреть той в глаза. – Девочка слепа. Чем она могла вам помешать? И кого ещё вы собирались погубить?
Поскольку гувернантка молчала, то ли из стыда за содеянное, то ли из упрямства, Оливия ответила за неё.
– Бекки не слепа, мисс Эппл. Она видит не хуже прочих, но из-за сестры, из-за того, чтобы их не разлучили и не оформили в разные приюты, она с детства притворялась незрячей. В тот день, когда всех воспитанников увезли на экскурсию в Королевские сады Кью, Три Слепые Мышки остались в Сент-Леонардсе одни. Тогда-то Бекки и увидела Томаса. Не было никаких выстрелов, сэр, – обратилась она к Тревишему, – и не было никакого оружия. Томас, который без опаски рылся на пепелище, уверенный, что его никто не видит, искал памятную пулю мистера Пламмера. Единственную улику, изобличающую их с мисс Гриммет обман. Единственную, потому что вставную челюсть убитого они предусмотрительно забрали и спрятали перед тем, как устроить во флигеле пожар. Кстати, где она сейчас? В лавке, на Джудит-лейн? Или вы спрятали её здесь, в Сент-Леонардсе? А ампулы из-под хлороформа?
Дёрнув плечом, гувернантка нехотя призналась:
– В саду я всё закопала, под старым тисом, где воронье гнездо. – И вновь упрямо повторила с требовательным вызовом: – Томми тут не при делах. Он и не знал ничего, пока не полыхнуло, жизнью своей клянусь!
Эта ложь была такой нескладной, что Оливия даже не стала комментировать сказанное, зато мисс Данбар не удержалась и впервые подала голос.