— Я постараюсь. Если решусь.
На том они и разошлись. Рада приехала домой вечером, была суббота, Денис пропадал на спектакле, квартира пустовала. Она послонялась из комнаты в кухню, проигрывая в голове гипотетический разговор с Тохой, но от этого только расстроилась. Чтобы отвлечься, она решила посмотреть что-нибудь веселое и выудила из коллекции дисков «Дживса и Вустера». И когда она в предвкушении искала себе, чего бы пожевать, хлопнула входная дверь. Рада выглянула в коридор, — это был Эндрю. Он выглядел вымотанным и измученным.
— Тяжелый день?
— Слишком много людей. Кажется, я социопат.
— Ага, именно поэтому ты делаешь крутые портреты.
— Когда между мной и человеком камера, мне спокойнее. У тебя есть что-нибудь выпить?
— Пошли.
Рада отвела его в комнату Дениса, где тот хранил свой драгоценный бар.
— Выбирай, — она распахнула дверцу. — Для гения ничего не жалко.
— А лайм есть?
— Нет, но есть лимон.
— Тогда я буду текилу. Составишь компанию?
— Я собиралась посмотреть «Дживса и Вустера».
— Я их обожаю! Можно мне с тобой?
— Конечно! Иди, переоденься и приходи ко мне, а я приготовлю закуску.
— Предлагаю игру на выпивание, — предложил Эндрю, когда Рада появилась в дверях с подносом.
— Какую?
— Ты пьешь, когда Дживс говорит: «Да, сэр», а я пью, когда он говорит: «Нет, сэр».
— Тогда я не досмотрю даже первую серию.
— Боишься?
— Нет, сэр!
Эндрю засмеялся и опрокинул стопку текилы.
— Так и быть, дам тебе фору. Но теперь только во время фильма.
К концу первой серии молодежь заметно повеселела, а после третьей они оба как следует надрались. Они неистово ржали над шутками старины Дживса и над комичным Вустером. В обществе гея Рада совершенно расслабилась, от выпивки ей стало жарко, и она сама не поняла, как осталась в футболке и трусах. Видимо, ей показалось это забавным, потому что она и Эндрю заставила стянуть джинсы. Он включился в дурачество и, забыв про забавную английскую парочку, вытащил камеру и предложил поснимать сводную сестру. Она кокетничала и хихикала, отнекиваясь, но алкоголь взял свое, и она выдала такую гамму поз и выражений лица, на которую способна не каждая профессиональная модель. Правда, без свойственной моделям грациозности. Между кадрами Эндрю всхрюкивал от смеха, пытался снимать снизу, сверху, из-за дивана и через дверную щель.
Вакханалия длилась около часа, потом Рада притомилась скакать по дивану и захотела поменяться ролями. Однако ей едва ли удалось сделать больше двух снимков, потому что Эндрю поспешно отобрал камеру, когда она ее чуть не уронила. Зато он достал ноутбук и показал серию иракских работ, и параллельно рассказывал ей о том, что ему пришлось увидеть. Она страшно растрогалась, немного всплакнула у него на плече, пока им не пришло в голову вернуться к текиле, сл изывая соль друг у друга с шеи.
Текила, впрочем быстро закончилась, и им вновь пришлось заглянуть в закрома Дениса. Опытным путем они выяснили, что ром тоже можно пить с солью, лимоном и некоторой долей пикантности. Коньяк и виски под вкус кожи не подходили абсолютно.
Дальнейшая серия экспериментов, размытая в спиртном тумане, канула в Лету навечно. Так или иначе, разбудили Раду оглушительные вопли:
— Какого хрена?!
Слепящий дневной свет, в тот момент напоминающий ультрамощные лучи космических кораблей, стремительно ворвался в сознание Рады. И тут же следом обрушился поток звуков. Жертва игры на выпивание мучительно зажмурилась и хотела отмахнуться от крикуна, но больно ударилась обо что-то твердое.
— Хей! Больно! — обиженно воскликнула что-то по-английски.
Рада замерла. Она открыла глаза, поморгала и увидела перед собой лицо Дениса.
— Чего такое?
— О, а ты, видимо, даже не в курсе, что натворила, — он злорадно улыбнулся. — Ну-ну, давай, просыпайся!
Она резко села и огляделась. Рядом на кое-как разобранной постели валялся Эндрю и потирал ушибленное плечо. Голое плечо. Нижняя половина тела скрывалась под одеялом. Не заботясь о приличиях, Рада сделала первое, что ей пришло в голову: она откинула одеяло, увидела на Эндрю трусы и облегченно выдохнула.
— Ты в своем уме? — прикрикнул на нее Денис, а Эндрю спешно прикрылся. — Лучше бы последовала его примеру!
Она опустила глаза и увидела, что сидит в одном белье. В том самом бордовом комплекте, который она купила с Тиной и который совершенно точно не надевала вчера. По крайней мере, насколько она помнила.
— Какого хрена ты лазила в мой бар? — продолжал ее отчитывать брат.
— Эндрю попросил. Ты ведь не зажал бы для гостя, — она потерла пальцами пульсирующие от боли виски. — Ты не принесешь водички?
— Нет уж, прочувствуй все прелести похмелья, систер! И кто бы знал, что наш английский родственник будет пить, как лошадь? О, кажется Тоха идет, — Денис прислушался к щелчку входной двери. — Мы собирались вместе позавтракать.
— Нет, пожалуйста! — простонала Рада. — Пусть не заходит… Выйди, закрой дверь. Дай нам хотя бы одеться.
— Да ладно, что уж! Все свои! Пусть сам посмотрит. Будет знать, кого защищает! Антон, посмотри, что у нас тут!
— Вот блин, — она откинулась на подушку, закрыв лицо руками.
Эндрю лежал рядом, натянув одеяло до подбородка, и ошалело озирался по сторонам.
— Так что у вас? — послышался голос Тохи из коридора, он шагнул в комнату и замерю — Ну и запах!
— Еще бы! Ты глянь сюда, — Денис указал на пустые бутылки, раскиданные по полу вперемешку с одеждой.
— Рада, твою же мать! — воскликнул Антон, окидывая взглядом масштабы бедствия и
Он с упреком посмотрел на Эндрю, потом на саму виновницу торжества. Однако одного его появления хватило, чтобы пробудить в ней воинственный дух. Она снова села, скрестив руки на груди не столько для протеста, сколько для того, чтобы хоть немного прикрыть полупрозрачное кружево.
— Подумаешь, немного перебрала! Как будто я ни разу не таскала вам, красавчикам, по утрам анальгин с рассолом! И как будто мы тебя, Антон, не таскали с Денисом до квартиры, чтобы тебя мама не прибила! А сколько раз я тебя, братишка, выгораживала перед мамой? Но стоило один раз мне хватить лишнего, сразу целая интервенция!
— Хватить лишнего? Да матерые слесари столько не жрут, сколько вы двое вчера опрокинули! — Тоха презрительно скривился. — Куда только влезло…
— При чем здесь вообще это! Допустим, каждый имеет право хоть раз надраться. Хотя меня бесит, что вы сделали это именно моими, коллекционными, зараза, напитками. Но чтобы кувыркаться с родственником?! Нет, я рад, конечно, что между вами ничего, судя по всему, не было, иначе мне пришлось бы как следует ему двинуть, но о чем ты вообще думала?!
— Фу, ну какой он родственник! Сын маминого третьего мужа. Тоже мне. А потом чего ты взъелся? Он же гей?
— Гей? — Эндрю услышал знакомое слово и оживился. — Кто гей?
— Ты, — кивнула Рада. — Разве нет?
— Нет, конечно! Иначе зачем мне пытаться опровергнуть слухи о моей ориентации? Если бы я был геем, я бы так и сказал. Просто у меня сейчас нет времени на отношения, поэтому я один.
— Он что, не гей? — спросил Тоха, не поняв британскую тираду.
— Говорит, что нет, — Денис пожал плечами. — И для кое-кого это, кажется, большой сюрприз.
— А с чего ты это вообще взяла? — недовольно поинтересовался Эндрю.
— Твой вид, одежда… Манеры… Не знаю, в фильмах они все именно такие. Мне, знаешь ли, не часто доводится видеть сексуальные меньшинства, чтобы сразу делать правильный вывод… Подожди, если ты не гей… Что это было вчера? Ты что, флиртовал?
— Да нет. Просто развлекался, ничего такого. Я думал, мы веселимся.
— О, черт!.. Я же слизывала соль с твоей шеи… И ты с моей… Черт!!!
— Аххаха! — Денис расхохотался, запрокинув голову.
— Что? — удивился Тоха.
— Ааа, не могу! Она решила, что он голубой, и облизала с ног до головы!
— Что?!
— Они чуть ли не из пупка лакали друг у друга текилу! Господи, ты видел еще в своей жизни такую дурынду?!
Антон не смеялся. Просто смерил Эндрю испепеляющим взглядом и вышел.
— Ладно, я пойду сварю кофе, а вы тут разбирайтесь. Вот идиоты, я не могу… — Денис последовал за другом.
В комнате воцарилась неловкая тишина.
— Чего они тут орали? — наконец спросил Эндрю.
— Не обращай внимания. Они всегда так со мной. Ненавижу. Ты не отвернешься? Мне надо одеться.
— Чего я там не видел?
— Пожалуйста. Я серьезно.
Он сел к ней спиной и достал джинсы, а Рада тем временем натянула футболку и домашние шорты.
— Слушай, извини за вчерашнее, — он снова подал голос. — Я не рассчитал.
— Мы оба не рассчитали. Мне надо было отвлечься, а ты устал. Ничего такого. Не переживай, я привыкла, что у меня все не как у нормальных людей.
— Зато теперь Антон точно будет тебя ревновать.
— Теперь он будет меня презирать.
— Ты бы видела, как он на меня посмотрел! Убил бы, если б мог.
— Эндрю, мне надоело перед ним оправдываться. Он видит во мне только самое плохое. И из любой ситуации делает худший вывод.
— Из этой ситуации нельзя было сделать хороший вывод. Не бери в голову, каждый может иногда оторваться. А у тебя нет аспирина?
— Ибупрофен, кажется. Сейчас, посмотрю в сумочке.
Эндрю помог ей сложить диван, и они сели рядом. Словно какая-то недосказанность еще оставалась между ними.
— Эндрю?
— Что?
— А почему ты вчера не попытался ничего сделать? Я не все помню, но мне кажется, что в таком состоянии я бы вряд ли отказала. Значит, ты и не хотел?
— Я плохо помню. Ты симпатичная, но я не воспринимаю тебя, как женщину. Когда мой отец женился на твоей матери, ты была еще подростком. Сейчас ты стала другой, но я все равно отношусь к тебе иначе. И еще ты… не совсем в моем вкусе.
Рада проглотила едкие замечания и каверзные вопросы, готовые слететь с языка. Во-первых, она привыкла быть не в чьем-то вкусе, во-вторых, ведь и Эндрю ей не нравился как мужчина. Было обидно, конечно. Но скорее от того, что это до смерти напоминало ей слова Антона. Видимо, для любви годятся только те, кого ты встретила уже после совершеннолетия.