Впереди, рассеивая свет, возникли четыре фигуры. Адамчик откинулся. Поздно. Беззащитные руки взлетают косо. Нельзя. Адамчик резко бросил тело в сторону.
Теплые ладони, темные руки, черные лица, белые воротнички. За спиной уже свистели. Черные безволосые лица. Белые улыбки.
Милиционер вежливо взялся за разбитый локоть Адамчика. Перед глазами бабочкой вспорхнула квитанционная книжка. Адамчик оскалился.
Черные люди засмеялись.
— Руски молодец, кхарашо! — сказал один. — Жантий гар!
— О, не, не, — сказал второй, — нон, не надо, пожалуйста, — и показал милиционеру, чтоб тот спрятал книжку.
— Вас понял! — сказал милиционер и отошел в сторону. Адамчик осторожно оглянулся.
— Вит, вит, вело! — Черный человек помахал в воздухе руками, показывая, как нажимают на педали. — Работа, рабочи?
— Да, да. — Адамчик улыбнулся и закивал головой. — А вы кто? Кто? — Он ткнул пальцем в черный пиджак человека.
— О, мы — СЮТ, Африк, Африка! — ответил черный человек. — До свидания.
Все черные люди пожали по очереди руки Адамчика. Адамчик медленно пошел сзади. У клумбы стоял милиционер.
— Кто они? — спросил Адамчик тихо.
— Чего тебе? — сказал милиционер.
— Ну, кто эти ребята, негры?
— Ребята, — милиционер засмеялся. — Это министры, а не ребята…
— Министры… — пробормотал Адамчик. — Они же молодые…
— Вот и молодые, — обидно сказал милиционер. — Не то что шалопаи. Жмут на педали и по сторонам не смотрят.
Министры входили в вестибюль «Астории».
— Ничего не понимаю, — прошептал Адамчик, глядя им вслед.
— Кореш, стой.
Адамчик оглянулся. У ворот фабрики стоял Генка, пряча в воротник вздрагивающие уши.
— Привет!
— Привет.
— Пошли?
— Пошли.
— Хана, — сказал Генка. — Все.
— Купил мотоцикл? — спросил Адамчик.
— Хана, — вздохнул Генка. — Обчистили. Позарился на дешевку.
— С рук покупал?
— С рук… — вздохнул Генка. — Все, заметано. Люди — гады.
— Гады, — согласился Адамчик.
— Слушай, продай зажигалку…
— Какую? — спросил Адамчик.
— Ту самую.
— Бери, — согласился Адамчик.
Генка отсчитал деньги.
— Слушай, — сказал он, — купи кепи.
Адамчик потрогал заграничную подкладку.
— Восемьдесят.
— Давай…
Свидания назначали в день получки, в садике при Адмиралтействе, у фонтана.
— Купи ремень! — говорил Генка. — Купи цепочку. Продай кепи. Купи пистолет.
Пистолет оказался воздушный. Стрелял пульками, как ружья в тире.
Адамчик с первого выстрела разбил фонарь. Стекло приятно звенело на асфальте.
— Продай пистолет! — попросил Генка.
— Не продам! — ответил Адамчик и нацелился Генке в глаз.
По дворам ходили вместе. Стреляли по очереди. Стекла разлетались по-разному. Лучше всего оказалось стрелять сбоку, вскользь. Стекло вылетало начисто. Но это было трудно, пули часто попадали в переплет.
Распахивались окна. Стучали двери. Сверху не опасно кричали.
— У-у-у! Эх! — отвечал Адамчик.
Генка вторил:
— Гады-ы-ы! Эх!
Приятнее всего было убегать.
Жизнь была веселая.
— У-у-у! Эх! Эх! — кричал на конвейере Адамчик.
С другого края надрывалась тетя Вера:
— Осадка, ровнее! Буду рамки снимать!
— Тетка Верка, купи зажигалку! — кричал Адамчик. — Продай зуб!
Свидания по-прежнему назначались у фонтана. Адамчик приходил раньше от нечего делать. Бегал вокруг фонтана, чтобы согреться. У скамеек ползали разноцветные дети. Адамчик останавливался, смеялся.
— Не трогай, пожалуйста, моих чертежей, — попросил его тихий голос.
Адамчик посмотрел вниз. Он стоял на круге, похожем на велосипедное колесо.
— Это не я первый сказал, — объяснил толстый мальчик в сером пальто. — Это в древности сказал Архимед.
Адамчик прыгнул в сторону, глядя на розовые щеки. Черные глаза мальчика виновато мигнули.
— А что это? — спросил Адамчик.
— Это — очень интересная теорема, и я пытаюсь ее решить, — объяснил мальчик.
— Получается? — спросил Адамчик.
— Пока нет. Хочешь мне помочь? Из точки А к центру окружности проведена прямая…
Мальчик нагнулся со скамейки и показал резной палочкой радиус на чертеже.
— Стильная трость, — сказал Адамчик.
Мальчик поднял глаза и виновато улыбнулся.
— Прости, ты что-то сказал?
— Где тросточку достал?
— A-а, я вырезал ее сам. Тебе нравится?
— Да, — сказал Адамчик. — А у меня есть пистолет. Вот…
Мальчик подержал пистолет в руках.
— Воздушный, — сказал он. — На десять метров бьет точно в цель.
— У тебя есть?
— Нет, — виновато признался мальчик.
— Купи, — неожиданно предложил Адамчик.
— Видишь ли, — сказал мальчик, — у меня нет денег, я ведь еще не работаю, и потом, я не знаю, что с ним делать.
— Стекла бить, — подсказал Адамчик.
— А зачем бить стекла? — смущаясь, спросил мальчик. — Ведь сделать стекло трудно — я был на экскурсии на заводе. И еще, когда я нечаянно разбил форточку, в комнате было очень холодно… А ты уже работаешь?
— Давно, — сказал Адамчик. — Продай тросточку.
— Возьми, пожалуйста, — сказал мальчик. — Я сделаю себе другую.
— За так? — спросил Адамчик.
— Я тебе дарю, в честь знакомства, — сказал мальчик. — И, прости пожалуйста, я очень тебя прошу: не бей, пожалуйста, стекла. А теперь до свидания. Я дежурю по кухне. Надо разогреть ужин.
— Сам стряпаешь? — крикнул вдогонку Адамчик.
Мальчик остановился и объяснил:
— Мы стряпаем по очереди: неделю папа, потом мама, потом я. До свидания.
Мальчик улыбнулся и махнул рукой.
— Ничего не понимаю… — сказал Адамчик, размахивая резной тростью.
— Эй, стой!
От калитки бежал Генка. Он запыхался. Уши таинственно дрожали.
— Слушай, — сказал он, — продай пистолет. Ведьму нашу на работе хочу напугать.
— А зачем? — спросил Адамчик.
— Ну, ведьма, — объяснил Генка. — Надо ее попугать. Стильная тросточка… Продай?
— На пистолет, — сказал Адамчик, размахивая тросточкой.
— За сколько? — спросил Генка.
— Ни за сколько, — объяснил Адамчик. — За так. В знак… знакомства. А теперь до свидания. Стекла только не бей… без меня.
— Стой! — крикнул Генка. — Купи портсигар!
Адамчик надвинул Генке на лоб иностранную кепку:
— Эх ты, уши…
После восьми вечера по улице Дзержинского ходят девочки. Прозрачными стайками перелетают с тротуара на тротуар и весело пищат. Адамчик притаился в проезде у фабрики.
Девочки вылетали на свет, останавливались, шептались, осторожно поглядывали в темноту, делали глазки — кокетничали сами с собой.
Адамчик думал, что с ним, и поправлял шарф. Потом догадался, что стоит в тени, вышел под фонарь. Девочки перестали останавливаться. Они проносились мимо молча и только потом немного смеялись, а иногда и оглядывались.
Адамчик поправлял шарф. Девочки убегали.
Наконец две девочки остановились рядом с ним и стали по очереди завязывать шнурки. Одна загораживала от прохожих другую. Одна была беленькая, другая — рыженькая. У одной была синяя вязаная шапочка, у другой — красная.
Адамчик помахал рукой. Девочки хихикнули.
Когда он поравнялся с ними, девочки подняли головы и внимательно посмотрели ему в глаза. Он остановился, а девочки медленно прошли вперед, так медленно, что Адамчик двинулся следом.
Девочки шли быстрее, Адамчик разгонялся. В глазах мелькали шапочки. Девочки останавливались в тени, и Адамчик проскакивал вперед. Девочки смеялись и догоняли его. Шли сзади. Ему казалось, что они дышат и шепчутся под ухом. Оглядывался. Девочек не было. Впереди раздавался смех. У него кружилась голова. Он хотел догнать шапочки и стукнуть. Нет, даже не стукнуть. В ушах рассыпался смех.
Сворачивая во двор, девочки помахали Адамчику. Он долго еще стоял во дворе, но смеха больше не слышал.
Тогда он вышел и стал читать газету. В глазах прыгали жирные черные слова: «тунеядцев-паразитов», «арестованы».
На улице стало очень плохо, но Адамчик не знал, куда пойти. Хотелось кого-нибудь стукнуть — просто так, ни за что.
— Газетку читаешь?
Адамчик оглянулся. Лучший обойщик Юрка, взрослый и красивый, приятно улыбался.
— Плохое настроение, малыш?
Адамчик кивнул.
— А у меня хорошее, — похвастался Юрка. — У меня всегда хорошее, правда? Пойдем к Яше, поставлю стаканчик!
— Да не хочу! — сказал Адамчик, но Юрка взял его под руку и повел.
— Ты не читай газеты, — говорил по дороге Юрка. — Я так совсем не читаю, чтобы настроение не портить. Вечно кого-то ругают. Читаешь — будто сам виноват.
— Новенький, — сказал Яша, наливая в стаканы портвейн. — Первый раз вижу.
— Это наш, — объяснил Юрка, — Адамчик.
— Ну, что ж, доброго пути! — сказал Яша, подвигая стаканы. — Будем встречаться лет двадцать, если не случится войны.
Адамчик выпил портвейн и поморщился.
— Не нравится? — спросил Юрка.
— Не люблю, — признался Адамчик.
— А я люблю, — сказал Юрка, поглаживая горло. — Что у тебя такая кислая морда?
— Не знаю… — сказал Адамчик.
— Наверно, от природы. Все люди от природы или веселые, как я, или кислые. Хоть на улице посмотри. Одни идут улыбаются, другие чуть не ревут.
Юрка заказал еще стакан и выпил, глядя на Адамчика.
— Везет мне, малыш, — весело сказал он. — Уж так везет, только не умею пользоваться. В тот месяц двенадцать матрасов поднял, по три часа работы. Посчитай сколько, если по восемьдесят.
— Девятьсот шестьдесят! — сообщил Адамчик.
— Вот именно! И работы такой — сколько хочешь!
— Халтура… — мрачно сказал Адамчик.
— Ну, я не брезгую. И девки меня любят. На той неделе пять адресов записал, сейчас к одной пойду.
— Беленькая? — спросил Адамчик.
— Наоборот, черненькая. А ты беленьких любишь?
— Не знаю, — сказал Адамчик. — Никаких…