Я все равно занимался сексом. Я шел куда угодно, где можно было найти дырку, трахал каждую девушку, которая мне попадалась, от матерей моих друзей, до тех, кто говорил "давай, трахни меня". У меня были другие девчонки, в то время как моя мать использовала меня, но она занимала большую часть моего времени, поэтому, когда ее не стало, мне нужно было забить девушками ее график. Никто никогда не был так ненасытен, как она, так что мне пришлось заменить ее целым миксом из девушек.
Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистую одежду. Я чувствую усталость, я мог бы лечь спать прямо сейчас, но я этого не делаю, вместо этого я иду на кухню, сооружаю себе сэндвич с арахисовым маслом.
Кажется, тут давно не делали запасов, в кладовке небольшой выбор. Я брожу по гостиной, вдруг замечаю что-то странное - замок на двери подвала новый. Мы никогда не держали замков в доме.
С улицы через него в дом не проберешься, там даже обычного маленького окна нет. Я вспоминаю, что в ячейке был какой-то ключ, похоже, он от этого замка. Мне становится любопытно, и я бегу наверх, за ключами от машины, потом бегу в машину, приношу оттуда вещи из сейфа и складываю их на стойку. Ключ, конечно, подходит.
В подвале темно, как всегда. Интересно, не превратили ли они подвал в комнату для секс-развлечений?
Я не могу включить верхний свет, кажется, лампочка перегорела, поэтому я вытаскиваю телефон из кармана и включаю фонарик. Он маломощный, но все равно я не вижу никаких реальных оснований, чтобы вешать новый замок на дверь.
Все выглядит так, как я помню, в основном ящики, рождественские украшения, накопленные за много лет, мои ящики, аккуратно уложенные в углу, я поставил их туда, прежде чем я уехал, обещая вернуться за тем, что не смог взять за раз. Я не вспоминал о них, наверное, ничего важного там и не было. Старые велосипеды, коробки с надписью "Пожертвования", злосчастный столик, покрытый белой простыней, которую не пылесосили и не чистили.
Я подхожу к нему и поднимаю угол, я не знаю, что меня заставляет это делать, я просто хочу увидеть место, где мой отец трахал ее в домашнем фильме.
Вау.
Я с изумлением вижу, что под простыней что-то есть. Нога. Ногти на ногах окрашены в красный цвет, я помню, как моя мама так делала, иногда прося меня помочь "иди и трахни меня красным" - она так это называла.
У моего отца была секс-кукла, я в этом уверен. Я почти смеюсь.
Почти.
Вместо этого мое любопытство заставляет меня откинуть простынь дальше. Медленно я раскрываю ее колено, а затем бедро. Я откидываю простыню с другой стороны. Я рад это видеть, я подумывал о том, чтобы купить себе такую. Я провожу рукой по внутренней стороне бедра, натыкаясь на простынь. Она гладкая. На ощупь, кожа как настоящая. Затем я обнажаю ее "киску", но мне плохо видно, потому что ее ноги сведены.
Я продолжаю снимать простынь, обнажая сиськи. Они мягкие и податливые, я не сдерживаюсь и сжимаю их. Это стройная женщина с полной грудью. У нее хорошие крепкие бедра, я уверен, что если я переверну ее, у нее будет красивая круглая задница.
Я раскрываю ее лицо, мне любопытно видеть рот, я уверен, что увижу какой-то аппарат, в который вкладывают член, чтобы имитировать минет. И я прав, но эта трубка на лице моей матери. Пластиковое кольцо, окружающее ее губы, я сую палец в него, полость полая и ребристая.
Как, черт возьми, он сделал куклу с моей матери? Я подношу фонарик и вижу, насколько сильно кукла на нее похожа.
Теперь, я могу сравнить куклу с настоящей матерью, и могу сказать, что это ее идеальная копия. У нее на самом деле всегда было хорошее тело, я понимаю, почему он все терпел от нее.
Наверное, она не давала ему трахать ее, - возможно, это даже та кукла, которую он трахал в видео, я знал, что моя мать не могла быть такой тихой, пока ее трахают.
Я не могу с собой ничего поделать - я подношу фонарик к ее бедрам, и там же две круглые полые трубки, одна для "киски" и одна для задницы. Я провожу пальцем по трубке и член встает, как если бы это была настоящая женщина - моя настоящая мать. Я чертовски возбуждаюсь.
Я хочу убедиться, искусственная кожа мягкая, а полость уютная, мне и впрямь это может понравиться, но с этим придется пождать. Нельзя, чтоб моя мать пришла домой и увидела, что я трахаю куклу похожую на нее. Если она вообще знает, что существует такая кукла. Возможно, эта кукла и была причиной замка на двери, чтобы отец мог сохранить свой маленький секс-секрет. И его маленькая пластиковая модная кукла-любовница была тайной. Как бы безумно это не звучало, я подумываю о том, чтоб забрать куклу с собой домой. Я прикрываю куклу простыней, хотя мой член против, и выхожу, чтоб не попасться.
Я запираю дверь и подбегаю к своей комнате, но не вижу никаких признаков возвращения моей матери.
И так как я нарушил свой онанистический обет, я дрочу, пока не кончаю, но чувствую малое облегчение. Только на данный момент. Мне нужно будет трахнуть эту больную маленькую куклу, если я хочу удовлетворения. Я с трудом отгоняю мысли, что ею пользовался мой отец. У него была моя мать, и, хотя, я не очень знаю их сексуальные привычки, я думаю, что она не так уж часто ему отказывала. Я лежу, изнуренный после такого странного дня, после видео и того, что я видел в подвале, это все увлекательно, но я не могу выбросить эту куклу из головы. Она так похожа на мою мать... или как-то мистически, совершенно идентична ей. Конечно, при ярком свете, я думаю, она не будет так хорошо выглядеть. При свете будут видны все огрехи. Я закрываю глаза, не могу больше. Я засыпаю, вспоминая ощущение гладкой кожи куклы на моих пальцах.
Я просыпаюсь от какого-то шума в доме. Открываю глаза, мне нужно немного времени, чтобы вспомнить, где я. Я понимаю, что проспал до вечера. Солнце зашло, и полная луна бросает тени на стены моей детской спальни. Знакомые теневые фигуры сформировались там, где они всегда были. Я снова слушаю звуки, вспоминаю себя в детстве.
Я решил проверить, что за шум. Если это моя мать, я бы хотел сам инициировать встречу, чтобы уменьшить ее постоянное преимущество передо мной.
Я медленно иду по лестнице, избегая центра, там, где пол особенно скрипит, внимательно прислушиваясь к тишине. Я ничего не слышу, кроме собственного бьющего сердца. Я понимаю, что волнуюсь о предстоящей встрече.
Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть за перила, надеясь точно определить, где она. Комната пуста. Я быстро спускаюсь по лестнице, осматриваюсь, но нет ничего, что бы могло издавать шум, который я слышал. Я начинаю думать, что, возможно, мне просто показалось.
С облегчением, я иду к холодильнику, внезапно проголодавшись. Он все также пустой. Я надеюсь, мама, все-таки зайдет в продуктовый. Пока я могу только сделать себе бутерброды с арахисовым маслом, но скоро я их возненавижу. Я съедаю два, пока ем один, делаю второй.
Когда я дожевываю последний кусок, раздумывая, не сделать ли еще один, я замечаю документы из сейфа, один с какой-то диаграммой, привлекает мое внимание.
Я просматриваю несколько верхних листов, пока не дохожу до того, что привлекло мое внимание. Изображение человека и вокруг мелкие слова, написанные почерком отца. Я не все могу разобрать, отцу не раз говорили, что у него почерк доктора.
Я беру еще лист, это маленькое письмо, с подписью отца. Похоже, он делал заметки. Следующий лист - то же самое, бесконечные страницы каракулей. Я беру лист с диаграммой. Тут я лучше разбираю слова.
Демонтировать... блаженство... сохранить...
Что, черт возьми? Это звучит как заметки, которые создавал гробовщик.
Я рассматриваю листы и пытаюсь разобрать, о чем они. Он говорит что-то о неудачных попытках, прежде чем приступить к какому-то режиму санитарии, чтобы что-то лучше сохранить - уничтожении плохой бактерии, которая инициирует разложение и описывает экзотический коктейль микроорганизмов для сохранения эластичности коллагена и структуры клеток. Кажется, он думает, что, возможно, нашел рецепт.
Я не знал, что мой отец интересовался такими вещами. Он владел автосалоном, никогда не любил читать, не говоря уж о биологии и медицине.
Термин "неудачные попытки" заставил меня задаться вопросом, что он такое практиковал и что могло его побудить пробовать такое.
Пробираясь дальше через кипу бумаг, я нахожу рецепт, страницу, с названием "инструкции по уходу", со списком, подробно описывающим процедуру.
- вымыть с шагом 1 (следуйте рецепту точно)
- применить шаг 2 (помеченные бутылки)
- тщательно очистить полости
Список очень подробный. Я могу четко прочитать его. Он, похоже, проявил особую осторожность при написании этого листа. В конце он говорит, что повторять нужно ежедневно.
У кого есть время, чтобы выполнить столько шагов... каждый день? И для чего? Какой таксидермист хочет провести бесчисленные часы после бесконечных шагов, чтобы сохранить свои образцы?
Я перелистываю еще несколько страниц и мое внимание привлекает письмо, адресованное мне.
Тайлер,
Я знаю, если ты читаешь это, меня уже нет. Я хочу, чтобы ты знал, что ты всегда был моим любимым человеком, я горд назвать тебя своим сыном.
Я не всегда был хорошим отцом. Знаю, что тебе не всегда было легко. Я не знал, что твоя мать делает с тобой. Мне жаль, что я был слеп. Мне следовало бы заметить это. Недавно все открылось, она испытала странное желание признаться. Я был потрясен. Я не мог вынести эту новость.
Твоей мамы больше нет с нами. Я позволил ссоре выйти из-под контроля, и я виноват в ее смерти. Я не сказал тебе раньше, потому что сам не мог признать правду.
Я знаю, что ты ее любил, я знаю, она любила тебя... слишком сильно. Она рассказала мне такое, что я не могу вынести. Она призналась, что единственная причина, по которой она перестала спать с тобой, это гистерэктомия