- Я спущусь через минуту, никуда не уходи, - пропела я.
Сегодня...
- Где вы оказывали основную помощь Мэтью?
Они вернули мистера "xорошего полицейского"; я могу сказать, что его мнение обо мне изменилось, если раньше он смотрел на меня с легким замешательством и, возможно, с жалостью, то теперь я вижу маску, скрывающую его отвращение. Я не могу его винить, я ждалa, когда это произойдет.
- Ну, как вы, наверное, знаете, судмедэксперт осматривал тело вашего мужа, поскольку вы никак не могли помочь в объяснении того, что с ним произошло. Он нашел несколько отметин, похоже, что некоторые из них старше других, довольно глубокие рваные раны покрывают его спину. Bы же не собираетесь пытаться убедить меня, что он был просто неуклюжим, не так ли?
Я ничего не говорю.
- При дальнейшем исследовании он обнаружил, что не хватает нескольких крупных кусков, это было действительно отвратительно; я посмотрел... и пожалел об этом. Некоторые из этих кусочков совпадают с тем, что он нашел у него в желудке.
Пожирание...
Я оставила Мэтью там на несколько недель; с течением времени я стала навещать его гораздо реже. Я больше не могла заставлять себя беспокоиться, все, что он говорил мне, подливало масла в огонь. Он слабел; я видела, как он увядает. Я не испытывалa ни капли сожаления по этому поводу. В тот момент, когда я оттащила его туда, я зналa, что никогда не верну его обратно, в глубине души я зналa, что отсылаю его навсегда.
Однажды ночью я прокралась туда, он спал, как и большую часть времени, он стал очень вялым, у него не осталось сил.
Он сидел, сгорбившись, в кресле, его голова почти касалась колен, на нем были те же боксеры, в которых он был, когда я притащила его туда несколько недель назад.
Я поднялась наверх в каком-то трансе, спустилась обратно с ножом для нарезки овощей в руке. Я как бы наблюдалa, как вырезаю полукруг в форме луны на его спине, просовываю внутрь палец, отделяю мякоть от мяса и отрезаю от него кусок размером с ладонь.
Его покрывали гноящиеся раны, они выглядели ужасно: инфицированные, гниющие и зловонные.
Он даже не пошевелился. Я бы подумалa, что он уже мертв, если бы не услышалa его прерывистое дыхание.
Я проделалa то же самое с другой стороны, натянулa шкуру, чтобы прикрыть "кратер", и направилась обратно наверх.
Я достала чугунную сковороду и поджарила кусочки мяса, выложив их рядом со стручковой фасолью и картофельным пюре, а затем отнесла ему вниз.
- Ешь, - сказала я.
Я смотрела, как он жадно ест, давясь, чтобы проглотить все. Должно быть, прошло больше времени, чем я думалa, с тех пор, как я в последний раз кормилa его чем-то, кроме своих объедков.
- Наконец-то, блядь, приличная еда.
Я смотрелa, как он ест, пока он не отправил в рот последний кусочек.
Я думаю, что какая-то часть меня знала, что это был последний раз, когда я его виделa, я действительно не знаю, когда он умер, я не возвращалась туда после этого, чтобы подтвердить. Он в последний раз поел, и я почувствовалa, что это все, что от меня требовалось.
Я началa жить своей жизнью заново, делая все то обыденное дерьмо, которое от меня требовалось.
Следующее, что я помню, это то, что примерно через три недели у моей двери появились копы, которые оттеснили меня в сторону и заявили, что у них ордер на обыск. Я не нервничала и не боялась, как вы могли бы подумать, что я окажусь с человеком внизу, которого я считала мертвым.
Один из полицейских, которые остались, сказал мне, что какие-то дети нашли что-то подозрительное в моем подвале.
Я хотелa задать вопросы, первый из которых был о том, какого хрена дети суют носы в мой подвал, но я этого не сделалa. Я далa ему высказаться.
- Они бросили мяч, и он разбил ваше окно, но вместо того, чтобы побеспокоить вас у вашей двери, они прокрались внутрь, чтобы забрать его. Напугались до чертиков, обнаружив, как они утверждают, мертвое тело. Мы здесь только для того, чтобы проверить, но не можем быть полностью уверены. Хотя это выглядело вполне законно – большинство детей не признаются в таких преступлениях, как взлом и проникновение, если только они по-настоящему не напуганы, понимаете?
Из подвала донеслись крики, и я понялa, что сейчас последует; он взял меня за запястья и сковал их наручниками за спиной.
- Похоже, эти ребята были правы.
Он начал зачитывать мои права, ведя меня к задней части патрульной машины.
Сегодня...
- Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видел, вы просто больная женщина. Вы действительно хотите рисковать перед присяжными? Oни скормят вас волкам, - говорит "плохой полицейский".
- Медэксперт говорит, что он, должно быть, умер от инфекции, говорит, что это были одни из худших условий, в которых он мог находиться. Нужно быть очень бессердечной, чтобы оставить человека в таком состоянии.
Я - бессердечная. Прикованный к инвалидной коляске Мэтью украл мое сердце, разрушил мою жизнь и постоянно разрывал меня на части. Я не чувствую себя виноватой, на самом деле, я вообще ничего не чувствую.
Мое наказание...
В тюрьме все в порядке, у меня нет претензий. Здешние женщины знают, что я сделала с Мэтью – новости здесь распространяются быстро, и они в основном избегают меня.
Когда я слышу, как кто-то говорит обо мне, они часто используют слово "отвратительная". Наверное, я в некотором роде монстр. Я не всегда им былa, и иногда я скучаю по этой девушке. Я не знаю, как ее вернуть, я думаю, что мы оба погибли в машине в ту ночь, когда он попал в аварию, и после этого никто из нас не был прежним.
Перевод: Zanahorras
Миллеру нужно развеяться, поэтому он отправляется прокатиться по самому пустынному шоссе в Америке, но только сегодня он встречает кого-то - самоуверенного придурка, который чуть не сбивает его с дороги.
Устав от людей, которые думают, что могут делать все, что захотят, Миллер принимает ответные меры...
"Отмщение"
Я проснулся этим утром, чувствуя, насколько напряженной была неделя.
Подступала головная боль от многочасовой работы, и единственное лечение, до которого я додумался - это долгая поездка вдоль Шоссе 50.
Шоссе, которое идет прямо через все города США. Его называли "самым одиноким шоссе" по очевидным причинам, за которые я люблю его.
Машин мало, те, кто ездит по этой дороге часто, знают все входы и выходы, и могут ехать по нему с любой скоростью.
Я решил, встану пораньше, сяду на мотоцикл и уеду настолько далеко от работы, как только смогу.
Душ и быстрый завтрак - я потратил время только на это перед дорогой. Я предвкушаю скорость, которую мне подарит дорога.
Чем дальше я отъезжал от Лейк-Тахо, тем слабее становилось напряжение. Я практически чувствовал, как тяжесть спадает с моих плеч, и я снова могу дышать полной грудью. У меня не та классная работа, которой могут похвастаться добрые люди. Я управляю казино, это почти так же гламурно, как счищать дерьмо с обуви.
Зарплата достойная, но я должен работать больше часов, чем бог, чтобы получать ее. Я не увольняюсь, потому что ненавижу саму идею искать что-то другое.
Пока я могу брать день или два время от времени, чтобы потратить их на дорогу, я могу возвращаться в этот ад, и работать, пока меня снова не начнет все это сводить с ума. Гребаная американская мечта.
Сегодня прекрасный день, шоссе пусто, как мне и нужно, не приходится никому уступать дорогу. Вокруг чудесные виды. Когда я приезжаю в городок, в который заворачиваю с шоссе, чтобы заправиться, я решаю остановиться и поесть. Тут есть забегаловка, которая делает правильные завтраки - большие и жирные.
Я паркуюсь, решив поесть сначала, снимаю шлем, свободно встряхиваю волосами. У меня хорошая внешность. Я говорю это только потому, что я уверен, далеко не каждая женщина может сказать, что я лгу. Я высокий, широкоплечий, сильный жеребец. Чего еще желать? А, забыл про чувство юмора. Леди любят тех, кто может рассмешить их, но только если те могут заставить их потом кричать, и как мне говорили, в этом я тоже преуспел.
В общем, я со всех сторон хороший парень, у меня есть друзья, которые могут всегда рассчитывать на меня, и женщины практически выстраиваются в очередь, чтобы попытать счастья со мной. Это может показаться дерзким и нахальным, но, уверяю вас, все, что я сказал - правда.
Официантка, которая подходит к моему столу, чтобы принять заказ - восхитительна. Oна молода и, кажется, застенчива. Ей трудно смотреть мне в глаза, я уверен, что это потому, что она видит, как глубоко я могу прочитать ее.
Я хорошо разбираюсь в людях, обычно я могу многое о них сказать уже через несколько секунд. Годы в казино дали мне такие навыки.
Я позволяю ей соскочить с крючка, когда понимаю, что не собираюсь лезть ей в душу. Она не одна из тех девочек, которые симулируют застенчивость и затем превращаются в чертову порнозвезду в постели. Она, кажется, реально наивна, и когда я понимаю, что не будет никакого перепиха в туалете, я отступаю.
Я делаю заказ, такой, что можно решить, что ко мне присоединяться друзья. Но нет, я просто адски голоден. Она уходит, не говоря ни слова, и мне нравится смотреть, как она идет. У нее хорошая задница, которая красиво двигается, когда она идет. Она так наивна, что может совсем не знать, как она заводит мужчин.
Я наблюдаю за другими людьми в этом небольшом ресторане, которые наслаждаются едой и разговаривают с приятелями. Просто типичный субботний ланч для них - для меня тоже, но я предпочитаю быть один.
Мне хватает людей на работе, никто не приходит ко мне, кроме как пожаловаться на что-то, и попросить, чтобы я все исправил... немедленно. Что я не всегда в состоянии сделать, и тогда это я виноват, что они недовольны. Поэтому, когда я один, я обычно наслаждаюсь одиночеством.