Она потрясла головой.
Я не мог представить, что эта девушка делает тут совсем одна.
– Твои родители тут?
Теперь я уже достаточно близко, чтобы схватить ее. Какой у нее сладкий запах, что-то цветочное, и это влекло меня.
– Моя мать спит, могу пойти и разбудить ее, если хочешь, – ее голос был так невинен, точно, как я люблю.
– Нет, сладкая, не нужно, – я напал быстро, оценив шансы, одной рукой я обхватил ее тонкую талию, другой зажал рот.
Она пыталась освободиться, но я оторвал ее от пола, так девушка не могла убежать. Но она дико отбрыкивалась. Ее спина была прижата ко мне, и она ерзала своей маленькой задницей по моему члену. Я почти задыхался, так долго я этого ждал.
Восемь лет в тюрьме, где каждый день за сто, восемь гребаных лет без женщины – эта маленькая девочка не знала, что она делает со мной сейчас, как заводит меня своим диким сопротивлением.
Я был "свободен" уже девять часов, большую часть из которых ушли на угон машины и побег от полиции, которая преследовала меня, потом мне удалось оторваться. Вообще, не было времени насладиться своей свободой. И эта маленькая леди сейчас отлично подходит для этого.
Я отчаянно искал место, куда ее унести, чтобы, если она будет шуметь, ее бы не услышали.
– Прекрати извиваться, девочка.
Мой голос хрипит от похоти. Я сжимаю ее сильнее, пытаясь успокоить, но девушка сопротивляется даже сильнее.
– О, черт! – я не могу больше сдерживаться и кончаю прямо в штаны, быстро сую член в ее задницу, спуская остальное.
Думаю, она поняла, что произошло, потому что она затихла. Хотелось бы, чтобы она сделала это, когда я просил, раньше, и мне не пришлось бы ходить с этим грузом в джинсах, но я благодарен в любом случае, так ее легче нести.
Дом темный, но мне везет, чтo я смог найти подходящее местечко. Открываю последнюю дверь, и это спальня, похоже, что она не использовалась уже долго. Отличная кровать. Разум становится калейдоскопом развращенных образов с ней в главной роли.
Швыряю ее поверх одеяла и пыль танцует в лунном свете. Я закрываю рот, чтобы не задохнуться, даю ей время, необходимое, чтобы сесть на кровати. Затем хватаю ее за волосы и дергаю к себе. Она визжит и сжимается от боли. Крошечные слезы, выступают у нее на глазах и падают прямо на меня – я хочу еще.
Прижимаю ее к постели снова, уже собой, чтобы удержать, сажусь сверху, оседлав ее талию и, разрывая этот топ. Круглые, молодые сиськи прекрасны, но прежде, чем позволить себе слишком отвлечься от них, я делаю длинные полоски из разорванной рубашки и удерживая ее под собой, крепко привязываю за запястья к решетке кровати, обездвижив.
Затем завязываю толстой полоской ее рот, крепко затягивая ткань за головой. Онa заглушает настолько, что больше можно не беспокоиться о шуме. Дом огромен, и из того, что я видел на нижнем этаже, никого рядом нет.
Изучаю ее тело. Боже, это было так давно, когда я чувствовал запах женщины, зарыться носом в ее трусики и вдыхать этот запах – так здорово. Я был так возбужден, сильнее, чем думал, член просто онемел.
Последняя женщина, с которой я был, была в мою последнюю ночь свободного человека, у нее были обвисшие жирные сиськи, поймал ее, когда она садилась в машину. Я трахал ее на заднем сиденье микроавтобуса. Она даже не стоила того, это было просто, чтобы добавить еще одну в мой список. У нее была какая-то тревожная кнопка, которую она смогла нажать, чтобы вызвать полицейских. Когда сирены зазвучали рядом, я еще одевался. Не успел сбежать, они взяли меня в считанные секунды, надели наручники и бросили в полицейскую машину.
Я разыскивался за серию изнасилований, которые они смогли связать со мной после получения ДНК. Они сказали, что я зверский монстр за то, что сделал со всеми этими девушками. Фото за фото, всех женщин, которые пришли на суд. Их маленькие напуганные исцарапанные лица были выставлены напоказ для всех в зале суда. Hекоторые фотографии свежих порезов, крестом на их "кисках", это от тех, кто побежал в отделение неотложной помощи, чтобы сразу сделать медэкспертизу для будущего суда.
Я много лет этим занимался, прежде чем меня поймали, было много женщин, на которых был мой "X". Bот как меня всегда называли, "Икс", сокращение от Ксавьер. Эти суки должны были с гордостью носить мое имя, выгравированное на их коже, постоянное напоминание о том, что они избранные. Вместо этого они отправили меня в тюрьму пожизненно.
Присяжные были единогласны и двадцатью семью подтвержденными случаями увечий и жестоких изнасилований я не был удивлен. Меня удивило как немного их выступило в суде. Понятно, что не каждая женщина шла в суд после изнасилования, но подумать только, как огромно число молчавших. На мне, должно быть, их было сто восемнадцать, по моим подсчетам. Да, я, действительно, считал. Именно столько женщин я изнасиловал – все мои "X" – все мои шлюхи. Подавляющее большинство, должно быть, были довольны нашим временем, проведенным вместе, так как я не видел их жалующимися в суде.
Моя первая, была старой женщиной по соседству, которая попросила меня о помощи во дворе, что было обычным явлением в районе, вроде того, где я рос. Мы помогали друг другу. И я помог ей. Я был молод и неопытен – это было быстро. И до сих пор удивляюсь, что она меня не растерзала, она знала, кем была моя мать, и могла бы просто сказать ей. Я, действительно, ждал, когда они отведут меня в тюрьму за это. Но, прошло много дней и ничего не случилось. Самое худшее, что случилось, меня никогда больше не приглашали снова помочь, – и это вовсе не наказание, вообще-то.
Хотя, не такую ужасную, как последующие, но она все-таки заполучила мою метку, грубо выгравированную на ее мясистом старом кургане.
Когда работа была сделана, она предложила мне лимонад, я любезно согласился. Потный от работы, потягивая лимонад и разговаривая с ней, я смотрел на ее мясистые бедра. Нельзя было сдержаться, и желание взяло верх. Взяв нож, которым она резала пирог, я приставил его к горлу соседки. Прежде чем я осознал, что делаю, мой девственный член был внутри нее, тут не с чем было сравнивать, так что это было хорошо. Прошла всего минута, прежде чем я взорвался в ней, вторая минута - и силы вернулись, на второй раз.
Нож куда-то делся, но прежде, я порезал ее. Длинный зубчатый ломтик прямо на волосатой "киске", кровь смазывала нас, возбуждала меня, и, трахая ее, я пересек линию рисуя "X", отметив ее для себя.
Единственные звуки, которые она издала, это крики от пореза, помимо этого, молчала и не двигалась. Я кончил в нее во второй раз, смешивая ее кровь со своей спермой. С того дня я знал, что мне нужно. И, не обратившись в полицию, она помогла мне сделать это еще с четырьмя женщинами за лето, до моего выпуска.
Отсидеть пришлось восемь долгих лет приговора, прежде чем удалось устроить побег. Это был план, созданный с первого дня. Теперь, я - 35-летний мужчина, вернулся на лошадь, так сказать, если лошадь означает горячий молодой кусочек задницы. Эта девушка станет моей "добро пожаловать обратно в реальный мир". Прикасаясь к ней, я практически истекаю похотью.
Вожу пальцами вверх и вниз по ее телу, где нужно упругому, где нужно сочному. Прошло много времени с тех пор, как я касался чего-то такого нежного.
Разрезав трусики с помощью карманного ножа, который нашел в машине, я раздвинул ее ноги. Запах снова ударил в нос, молодой и свежий. Я засунул пальцы в ее плотное отверстие, и это едва получилось, такая она чертовски узкая. Вытаскиваю пальцы, чтобы попробовать ее – так сладко, что это кружит голову.
Избавляюсь от штанов и рубашки, бросая их на пол, и возвращаюсь к ней. Прижав ее колени к груди, я зарываюсь лицом в ее "киску", облизывая и пробуя, сосу крошечный клитор, я ем "киску", как свирепый безумец.
Она извивается, но не может убежать от меня. Я знаю по опыту, что могу заставить девушку кончить против ее воли, и чувствую, что она на грани, сдерживаясь сам, пробую теплый сок, который просачивается из нее, когда она дрожит под моим языком.
– Хорошая девочка, вся мокрая для меня, – она стыдливо прикрывает лицо рукой.
Втыкаю пальцы обратно, теперь они свободно скользят, когда я проталкиваю их глубже.
Не могу больше терпеть ни минуты, вхожу в нее, хочу почувствовать ее растяжку. Я нажимаю на нее членом. Ее глаза широко раскрылись, когда боль от моего большого хозяйства выбила слезы.
Я вошел в нее, не обращая внимания на боль, яйца шлепали ее по заднице. Долбил ее, пока не почувствовал, что кончаю. Tолько тогда я успокоился и стал двигаться с меньшей энергией. Вхожу и выхожу медленно, позволяя ей туго доить меня. Затем, когда я не мог больше сдерживаться, изливаюсь и падаю ей на грудь, полностью опустошенный.
Я беру ее сосок в рот и сосу его, как голодный ребенок. Каждое подсасывание сжимает ее дыру, затягивая вокруг члена. Сильно прикусываю сосок, пробую кровь, останавливаясь только тогда, когда зубы встречаются. Отрываю кусочек от груди и плюю на пол, а она плачет и дергается подо мной.
Страх искажает ее лицо, теперь она знает, что я настоящий монстр. Размазываю кровь по груди и сжимаю горло. Она перестает дышать сразу, сжимаю сильнее, девушка лихорадочно начинает пинаться, и это дает желаемый эффект, я позволяю судорогам ласкать мой член. Она начинает терять сознание, тело не может больше двигаться без кислорода в мозгу, только тогда отпускаю, ее ноздри раздуваются, девушка изо всех сил пытается надышаться.
Я переворачиваю ее, мучительно скручивая руки над головой, а затем сгибаю колени, и ее задница смотрит прямо на меня. Я нажимаю на нее, разрывая. Нужно перевести дыхание; возбуждение переполняет легкие.
Когда я восстанавливаю контроль над дыханием, то сжимаю талию, и трахаю ее. Я двигаю ее бедра к себе и от себя, и наблюдаю, как член исчезает в сладкой дыре.
Шлепаю ее по заднице, и круглые ягодицы дрожат. Боже, это выглядит так хорошо. Я ударил ее несколько раз, пока задница не загорелась от следов ладони. Я долблю все сильнее и быстрее, желая наполнить ее задницу. И, наконец, громко кончаю, рыча, как животное.