Дик добежал до воды и завопил: "Господи, ну и холодина!"
Рэнди заколебался, но не подал виду. В этой воде градусов пять, — услышал он голос внутри себя, — от силы десять. Твое сердце может остановиться. Он учился в медицинском колледже и знал, что голос говорит правду, но внешне он никак не выдал своих колебаний. Он прыгнул в воду, и на мгновение его сердце действительно остановилось, во всяком случае, так ему показалось. Воздух застрял в горле, и ему пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть его в легкие. Части тела, ушедшие под воду, мгновенно онемели. Это безумие, — подумал он. Но ведь это твоя идея, Панчо? Он поплыл за Диком.
Девушки переглянулись. Ла-Верн пожала плечами и усмехнулась. "Раз они могут, то можем и мы", — сказала она, стягивая с себя рубашку "Лакост", под которой был почти прозрачный лифчик. "К тому же у девушек есть дополнительная жировая прослойка".
Она перескочила через изгородь и побежала к воде, расстегивая плисовые брючки. Через мгновение Рейчел последовала за ней по той же причине, что и Рэнди — за Диком.
Девушки пришли к ним на квартиру в середине дня — по вторникам у всех из них последние занятия начинались не позднее часа. Дик только что получил ежемесячную благотворительную стипендию — один из бывших питомцев университета, сходящих с ума по футболу (игроки называли таких "ангелами"), позаботился, чтобы он получал двести долларов в месяц наличными, и поэтому в холодильнике было пиво, а на проигрывателе Рэнди стоял новый диск "Найт Рейнджер". Они сидели вчетвером и ощущали приятное чувство опьянения. Через некоторое время разговор перешел на сожаления по поводу того, что кончается длинное бабье лето, которое доставило им столько удовольствия. Радио предвещало в среду снежную бурю. Ла-Верн высказала мнение, что синоптики, предсказывающие снежные бури в октябре, должны расстреливаться на месте. Никто не спорил.
Рейчел сказала, что когда она была ребенком, ей казалось, будто лето продолжается вечно, но сейчас, когда она стала взрослой ("выжившей из ума девятнадцатилетней старухой", — пошутил Дик, и она двинула его по лодыжке), с каждым годом оно становится все короче. "Мне иногда кажется, что всю свою жизнь я провела на Кэскейд Лейк", — сказала она, направляясь по протертому кухонному линолеуму в сторону холодильника. Она заглянула внутрь и извлекла оттуда банку "Айрон Сити Лайт". "Я все еще помню, как я впервые доплыла до плота. Я простояла на нем чуть ли не два часа, боясь утонуть на обратном пути".
Она села рядом с Диком, и он обвил ее рукой. Она улыбнулась своим воспоминаниям, и Рэнди неожиданно пришло в голову, что она похожа на какую-то знаменитость. Он никак не мог вспомнить, на кого. Он вспомнил об этом позже, в менее приятных обстоятельствах.
"В конце концов моему брату пришлось приплыть ко мне и оттащить меня к берегу на автомобильной камере. Боже, как он ругался. А я получила невероятный солнечный ожог".
"Плот все еще там", — сказал Рэнди, просто чтобы что-то сказать. Он знал, что Ла-Верн вновь смотрит на Дика. Через некоторое время она вообще перестала отводить от него глаза.
Но сейчас она взглянула на него. "Уже почти Хеллоуин, Рэнди. Пляж на Кэскейд Лейк закрыт со Дня Труда".
"Тем не менее плот все еще там", — сказал Рэнди. "Мы были на другом берегу озера на геологической полевой практике около трех недель назад, и я видел его. Он был похож на…" Он пожал плечами, "…небольшой кусочек лета, который кто-то забыл убрать на зиму в чулан".
Он думал, что они засмеются над его шуткой, но никто не улыбнулся. Даже Дик.
"Если он был там, то это еще не значит, что он там до сих пор", — сказала Ла-Верн.
"Я как-то упомянул о плоте в разговоре с одним парнем", — сказал Рэнди, допивая пиво. "Билли Де-Луа. Помнишь его, Дик?"
Дик кивнул. "Играл во втором составе до тех пор, пока не получил травму".
"Да, это он. Так или иначе, он из тех мест, и он сказал мне, что парни, которым принадлежит пляж, не вытаскивают плот до самых морозов. Просто ленятся — во всяком случае, так он считает. Он сказал, что когда-нибудь они опоздают, и плот окажется во льду".
Он замолчал, вспоминая, как выглядел плот — яркий квадрат белого дерева в темно-синей осенней воде. Он вспомнил, как ветер донес до них звук стукающихся одна о другую бочек. Сам звук был не слишком громким, но отчетливо разносился в спокойном приозерном воздухе. Кроме этого звука было слышно только карканье ворон, повздоривших в запущенном фруктовом саду.
"Завтра снег", — сказала Рейчел, вставая в тот момент, когда рука Дика почти бессознательно подкралась к ее груди. Она подошла к окну и посмотрела на улицу.
"Вот что я вам скажу", — начал Рэнди, — "поедем-ка сейчас на Кэскейд Лейк. Мы сплаваем на плот, попрощаемся с летом, а потом вернемся обратно".
Если бы он не был слегка пьян, он никогда бы не вылез с этим предложением, и в любом случае он не ожидал, что кто-то примет его всерьез. Но Дик пришел в восторг.
"Вот это да! Ужасно здорово придумано, Панчо! Ужасно здорово!" Ла-Верн слегка подпрыгнула и пролила пиво. Но она улыбнулась — и от ее улыбки Рэнди стало немного не по себе. "Давайте так и сделаем!"
"Дик, ты сошел с ума", — сказала Рейчел и тоже улыбнулась. Но ее улыбка выглядела немного неуверенной и обеспокоенной.
"Ерунда, я сделаю это", — сказал Дик, отправляясь за курткой, и со смесью тревоги и заблуждения Рэнди заметил безжалостную и немного сумасшедшую усмешку Дика. Оки прожили в одной комнате уже три года — Верзила и Умница, Киско и Панчо, Бэтмен и Робин, и Рэнди знал эту усмешку. Дик не шутил, он действительно собирался это сделать. В своих мыслях он был уже на пути туда.
Брось, Киско. Я не поеду. Слова почти уже выскочили из него, но прежде чем он успел их произнести, Ла-Верн была уже на ногах, а в глазах у нее возник тот же веселый, сумасшедший огонек (а может быть, просто она выпила слишком много пива). "Я поеду!"
"Тогда отправляемся!" Дик посмотрел на Рэнди. "Что скажешь, Панчо?"
Он быстро взглянул на Рейчел и заметил что-то неистовое в ее глазах. Лично он не возражал против того, чтобы Дик и Ла-Верн вдвоем отправились бы на Кэскейд Лейк и проплавали бы там всю ночь. Но этот взгляд Рейчел, этот неотвязный взгляд…
"Оооо, Кииско!" — завопил Рэнди.
"Оооо, Панчо!" — закричал Дик в ответ в полном восторге.
Они ударили по рукам.
Рэнди проплыл половину пути, когда он заметил на воде черное пятно. Оно было за плотом, немного слева и поближе к середине озера. Через пять минут было бы уже слишком темно, чтобы он мог заметить его… если он вообще что-то заметил. Нефтяная пленка? — подумал он, совершая тяжелые гребки и смутно слыша, как девушки плещутся у него за спиной. Но откуда бы взяться нефтяной пленке на пустынном озере в октябре? Да и пятно имело загадочно правильную форму и было довольно небольшим, не больше пяти футов в диаметре…
"Уууууу!" — закричал Дик, и Рэнди посмотрел на него. Дик влезал по лесенке, приделанной с одной стороны плота, и отряхивался, как собака. "Как ты там, Панчо?"
"О’кей!" — закричал он в ответ и поплыл быстрее. Это было не так уж плохо, как он думал, особенно если быстро двигаться. Тело стало наливаться теплом, и мотор заработал на полную мощь. Он ощущал, как его сердце набирает обороты и согревает его изнутри. У его приятелей был дом на мысе Код, и вода там была еще холоднее даже в середине июля.
"Ты думаешь, тебе холодно, Панчо? Подожди, что ты будешь чувствовать, когда влезешь на плот!" — радостно вопил Дик. Он прыгал по плоту, раскачивая его, и растирал тело руками.
Рэнди не вспоминал о нефтяной пленке до тех пор, пока его руки не ухватились за шероховатую, выкрашенную белой краской деревянную лесенку. Тогда он увидел пятно снова. Оно немного приблизилось. Круглое темное пятно на воде, словно большая родинка, покачивающаяся на спокойных волнах. Когда он увидел пятно в первый раз, оно было на расстоянии примерно сорока ярдов от плота. Сейчас оно наполовину приблизилось.
Как это могло произойти? Как…
Он вылез из воды и холодный воздух стал покусывать его кожу. Ему стало еще холоднее, чем в тот момент, когда он только нырнул в воду. "Ооооооо, черт!" — завопил он, смеясь и ежась.
"Панчо, твои уши чем-то похожи на дыру в заднем проходе", — радостно заявил Дик. "Для тебя достаточно холодно? Ты уже протрезвел?"
"Про-трез-вел! Про-трез-вел!" Он начал скакать по плоту, как Дик скакал минуту назад, и хлопать себя по груди и по животу. Они посмотрели на девушек.
Рейчел вырвалась вперед. Движения Ла-Верн напоминали плавательный стиль собаки с плохими инстинктами.
"Эй, барышни, у вас все в порядке?" — завопил Дик.
"Пошел к черту, Верзила!" — закричала Ла-Верн, и Дик снова отвернулся.
Рэнди посмотрел вбок и увидел, что загадочное круглое пятно стало еще ближе — до него было ярдов десять — и продолжало двигаться к плоту. Оно плыло по поверхности воды. Его правильная форма наводила на мысли о верхней части огромного цилиндра, но та гибкость, с которой оно преодолевало гребни волн, не могла быть свойственна твердому предмету. Неясный, но сильный страх неожиданно охватил его.
"Скорей\" — закричал он девушкам и наклонился, чтобы схватить Рейчел за руку, когда она подплывет к лесенке. Наконец он вытянул ее наверх. Она больно ушибла коленку — он услышал глухой звук удара.
"Ой! Черт\ Ты что…"
Ла-Верн была еще футах в десяти от плота. Рэнди снова посмотрел вбок и увидел, что круглая штука дотронулась до внешней стороны плота. Штука был черной, как нефть. Но он был уверен, что это не нефть — слишком черная, слишком густая, слишком правильная.
"Рэнди, мне больно\ Что за идиотство…"
"Ла-Верн, плыви!" Теперь это уже был не страх. Это был ужас.
Ла-Верн взглянула на него, может быть, и не расслышав ужас в его голосе, но по крайней мере вняв его совету. Она выглядела удивленной, но барахталась быстрее, сокращая расстояние между собой и лесенкой.