– Мухомор.., – повторила юница, внезапно почувствовав как закружилась у нее голова, и что-то весьма звонко заклекотал сокол.
Владе показалось знакомым молвленное мальчиком слово, но нить воспоминаний нежданно ускользнула. Гулкий удар бубнов, кажется, заполнил все пространство кругом, и также глухо стукнуло в груди девушки сердце. Яркое пламя костра точно резко вырвалось вверх и вскинуло в боки свои огненные, долгие лепестки.
Еще миг и голова девочки запрокинулось назад, тело все напряглось, будто ее скрутила корча, а потом она свалилась с бревна на землю и тягостно затряслась. Дотоль окаменевшие глаза, смотрящие в одну точку, закатились назад, веки, дрогнув, сомкнулись, а изо рта пошла густой пеной слюна. Она еще несколько раз вздрогнула и вмале недвижно застыла.
Липок узрев никогда досель не зримое действо мухоморного напитка, пронзительно вскрикнул, и, упав на колени пред замершей Владелиной, стремительно ощупал ее в мгновение ока охладившееся тело. Однако и теми дрожащими пальцами нащупав тонковидно-бьющую жилку на запястье. Немедля прекратилась игра на гуслях и бубнах, ребята взволнованно повскакивали с бревен и обступили со всех сторон девочку.
– Что? Что ты с ней сделал? – громогласно заорал Граб и одной рукой ухватив за шиворот Липка, поднял его с колен.
– Скорей! скорей зовите Вещунью Мудрую, – залепетал негнущимся и единожды заплетающимся языком Липок.
И немедля часть мальчишек, сорвавшись с места, кинулись бежать в поселение, обаче они, не успели проделать и треть пути, когда встретили торопящихся им навстречу альвинок во главе с царицей, предупрежденных порученцами Словуты.
– Я тебя раздавлю! Раздавлю! – гневливо тряс Граб Липка мотыля его из сторону в сторону.
– Отошли! Быстро! – голос Вещуньи Мудрой сразу привел в себя и Липка, и испуганно смотрящего на окаменевшую юницу Граба.
Царица спешно приблизившись к Владелине, и, опустившись на присядки, тревожно ощупала ее лицо, судорожно скрученные меж собой мышцы на всем теле.
– Что тут случилось? – взволнованно вопросила альвинка и голос ее заколыхался. – Что Владушка пила, ела? – спрос Вещуньи Мудрой обращался сразу ко всей толпившейся рядом детворе.
– Это… Это сушенный мухомор в напитке, – чуть слышно протянул Липок, несмотря на то, что он уже стоял на ногах, легохонько качнувшись туды-сюды. – Я не знал, что она так… что с ней так.
– Тупица, – глас царицы, словно жесткая пощечина враз ударила мальчика по щеке так, что он окончательно протрезвел. – Знахарка Прозорливая, – властно добавила Вещунья Мудрая. – Принесите чистой воды и пускай все уйдут отсюда… тотчас… Тотчас пошли по домам. – Она торопко обернулась, выхватывая взглядом нужного отрока из толпы, и много мягче дополнила, – Рагоза, мальчик мой, срочно сбегай к Травнице Пречудной за медно-пряным отваром.
Голова Владелины тягостно дернулась, на миг черное пространство поглотило все кругом и всякий звук. Тишина… густая, плотная окутала всю девочку… Та тишина была такой мощной, всеобъемлющей, что было неможным понять жива ли юница вообще… и есть ли вообще, что-то живое окрест. Огромное облако рыже-огнистого сияния нежданно вроде как, выпорхнув из тьмы, заполонило весь передний план. В доли секунд оно расползлось по черной выступающе-бескрайней дали и яркой оранжевой искоркой в центре принялось закручивать вкруг себя ту огнистость. И казалось Владе, что та махая крупинка, сбирая весь свет в яркий диск наматывает его на себя. Все быстрее и быстрее вращалась искра, и с тем же ускорением по мере ее движения сжималось облако. Плотное горящее ядро-звезда, вобрав в себя почти всю туманную дымку, погодя сформировалось в том месте. Одначе, часть облака утончившимся от наматывания концом оторвалась от общей дымчатости и заколыхалась подле образовавшейся звезды, неспешно перемещаясь округ, обымая ее со всех сторон и единожды создавая диск. Впрочем, то был уже редкий, разрывчатый диск, будто твореный из кучных облаков вельми медлительно перемещающихся обок звезды. Еще малая толика времени и коловращающийся диск распался на кольца, а те в свой черед на отдельные туманные сгустки. И вскоре уже не было черного пространства окрест, лишь просматривалось яркое мерцание сталкивающихся и слипающихся в планеты материй вещества. Густо рдяное ядро в центре разком крутнулось и мигом сдержало свое движение, а морг погодя нарисовалась похожая на Солнечную система… Из каковой вырвались две махие брызги и пропали длинными наконечниками полос в глубине темного марева. И тогда глухой гул, словно отбивающего удары бубна послышался округ, и наполнил тем звуком всю плоть юницы.
Влада тягостно вздрогнула всем телом и открыла глаза, а пред ней плыло сине-черное небо усыпанное звездами и серповидный Месяц и Луна, один рожденный, другой угасающий зыркнули прямо в лицо. Девушка глубоко вздохнула и тотчас ощутила каждую клеточку своего тела какие-то уставше-замершие. Наполненное беспокойством лицо Вещунье Мудрой точно выплыло пред ней. Торопливо шевельнув руками и ногами, Влада криво улыбнулась наставнице, не до конца понимая, что с ней случилось, и каким образом тут возникла царица.
– Ты, как, девочка? – взволнованно поспрашала Вещунья Мудрая. – Что-нибудь болит?
– Нет, – медлительно отозвалась юница, и, поднявшись с земли придерживаемая за плечи царицей, сев, огляделась. – А, что случилось?
– Случилось? – голос Вещуньи Мудрой болезненно зазвучав, осекся… вроде истеряв все присущие ему краски. – Зачем? Зачем, моя милая, ты пила эту гадость? Я ведь тебе говорила, рассказывала по поводу таких галлюциногенных напитков. Я тебе запрещала их пробовать, тем паче пить… нарочно давала нюхать. – Перста наставницы сжимающие плечи отроковицы судорожно дернулись. – Разве можно такое творить… Ты… ты, могла себя погубить, не приди мы во время на помощь.
– Я.., – покачала головой девушка и тревожно ощупала себя, все доколь не воспринимая слова царицы, одновременно не воспринимая собственную плоть и чувствуя от нее какую-то отстраненность. – Я видела такое… такое… Что это было?
Владелина надрывисто сотряслась и царица, враз переместив руки с плеч, придержав ее под спину, сунула к губам братину с каким-то буроватым отваром.
– Выпей, пожалуйста, моя дорогая, – мягко и меж тем повелительно сказала Вещунья Мудрая, и, не дожидаясь, когда девочка начнет пить, принялась с силой вливать в приоткрытый ее рот отвар.
Торопливо сделав несколько глотков, Влада, наконец, обрела свои губы… А немного погодя, когда отвар докатившись упал в желудок осознала, что она насквозь мокрая, кругом кроме царицы и ее сподвижницы никого нет и костер уже почти потух, лишь кое-где еще выпускал голубоватый дым вверх.
– Ей уже лучше, – тревожно протянула Знахарка Прозорливая и подала царице одеяло. – Укрой ее оррар, иначе она застудится.
Вещунья Мудрая торопливо подняла на ноги юницу, и, обтерев одеялом, укутала вместе с головой, да сызнова усадив теперь уже на бревно, подала братину с напитком.
– Пей, девочка моя… надобно как можно больше выпить, – полюбовно протянула она, стараясь тембром голоса и поглаживанием спины снять всякое напряжение с Влады.
Отроковица отрешенно взглянула на братину, все-таки с трудом воспринимая речь, как таковую и нежданно в блеснувшей крупинки лунного света упавшего на бурую поверхность воды увидела ту самую искру, закручивающую на себя рыже-огнистое облако.
– Пей же. Пей моя милая, – еще более тревожно произнесла царица, ощупывая холодный лоб девочки.
Однако, Влада была не в состоянии, что-либо выполнять, так как все еще видела пред собой незабываемое видение чего-то вельми масштабного и явно не доступного человеческому разуму.
Глиняная братина не просто уткнулась в губы, она, раскрыв их, полезла в рот и вновь начала изливать в глубины организма девушки отвар, вкус которого немного погодя стало возможным ощутить. И та нестерпимая горечь мгновенно переполнила рот Влады да резкой, жаркой волной вдарила в голову. Порывчато дернувшись из удерживающих рук царицы вправо, отроковица выплюнула тот горький настой на землю, а после принялась рывками рвать.
– Знахарка Прозорливая, – проронил трепыхающимся голосом Липок, вынырнувший из мрака ночи. – Я принес еще воды.
– Хорошо, – откликнулась сподвижница царицы, стоявшая малость позади девушки и махнула рукой в сторону, повелевая в шаге от костра поставить деревянное ведро.
Девочка закрыла рот рукой и тяжело вздрогнула всем телом, ощущая новые позывы требующие освободить переполнивший тем горьким отваром желудок.
– Не стоит себя сдерживать, Владушка, – удрученно сказала Вещунья Мудрая и утерла лицо юницы углом одеяла.
Царица поколь поглаживая девочку по голове, не торопко поднялась с присядок, и, развернувшись в сторону стоявшего недалече мальчика, нерешительно сжимающего в руках плетеную веревку удерживающую ведро, гневливо на него воззрилась. Она тем пронизывающим взглядом, словно жаждала истеребить Липка. Пару минут спустя все также неспешно Вещунья Мудрая убрала руку от головы юницы, сделала шаг вперед и наполненным металлическим дребезжанием голосом молвила:
– Липок, расскажи мне о мухоморе и настое из него.
– Мухомор, – немедля стал говорить мальчик и задергался не только его глас, но и весь он сам. – Это чудодейственный гриб, подаренный великим Зиждителем печищи Димургов, из какового ведуны рода белоглазых альвов делают отвар и воспевают песни: «Мы выпили суру и стали бессмертны. Мы достигли света и нашли там Богов». Выпив того настоя ведун достигает особого состояния и может заглядывать в будущее, узнавать о грядущих бедах, тем самым помогая и спасая людей от болезней и горестей. Неможно использовать тот настой не подготовленным людям, не ведунам, ибо таковые порой заканчивают слабоумием и смертью.
Липок смолк, а ко рту Влады сызнова подкатила рвота, которую уже не удалось сдержать. Судорожно выплюнув пустую и весьма горькую воду себе под ноги, девочка надрывчато качнулась. Знахарка Прозорливая поддержав ее под спину, тотчас присела подле и заботливо утерла влажным ручником лицо, губы, обильно покрывшиеся потом.