– Хорошо знаешь, Липок. Молодец! – произнесла раскатисто царица, и теперь ощутимо послышалось в ее тоне раздражение. – Однако как я погляжу, ты нарушил нерушимые правила ведунов, и подверг опасности не только жизни и умы мальчиков, но и бесценную для Богов жизнь Владушки.
Отрок наново порывисто сотрясся, а вместе с ним, словно ощутив его страх содрогнулась и девушка, чувствуя скрученность и тянущую боль в мышцах рук, ног, пальцев и меж ребер, появившуюся только, что.
– Ты, нарушил то, чему тебя учила Знахарка Прозорливая, – глухое эхо исторгнутое устами Вещуньи Мудрой отозвалось в голове девочки и одновременно заклекотали соколы, парящие в ночной вышине, будто посылая тот зов в само ее ухо.
– А… а… а… – простонала Владелина и обхватила руками болезненно затрещавшую голову.
Знахарка Прозорливая не мешкая вскочив на ноги, убрала руки девушки от ее головы. Много нежнее она оплела голову девочки своими руками, положив длани на лоб и затылок, и слегка потянула ее вверх, вроде испрямляя спину и снимая тем напряжение и боль в теле, томление в недрах самого мозга.
– Нарушил нерушимые знания, каковые тебе дарят, – продолжила сказывать царица, стремительно обернувшись назад на стон девочки, а узрев лечащую ее сподвижницу, много ровнее задышала. – А посему я повелеваю Знахарке Прозорливой наказать тебя, так как это положено у нас белоглазых альвов. Иди домой и собери все, что надо для того.
Лицо отрока дернулось, не только черты на нем исказились, но и тонкие губы изогнулись дугой, еще верно мгновение и он бы разревелся.
– Вещунья Мудрая, – вступилась за мальчика Владелина, она хоть и не видела его, абы сидела к нему спиной, но слышала пронзительно-свистящие дыхание того. – Липок… он…
Несмотря на то, что после лечения под руками сподвижницы голова девушки стала многажды яснее и лишилась, какого бы то ни было, томления, слова все еще плохо ей подчинялись, впрочем, как и язык, будучи вяло-неповоротливым.
– Помолчи, пожалуйста, моя милая, – немедля отозвалась царица, сказав то дюже мягко и одновременно удрученно. – Ты, по-видимому, забыла, что тебе говорил Зиждитель Небо о встрече… о том, как она важна, и, что надобно себя поберечь. С тобой будет толковать Зиждитель Дивный погодя… как только тебе станет легше… А, ты, Липок, – теперь Вещунья Мудрая опять сердито глянула на мальчика суетливо поставившего ведро себе под ноги. – Выполняй, что я велела, твоя наставница придет следом.
Отрок едва зримо сотрясся всем телом и данное трепыхание девочка сызнова ощутила, вторив ему колыханием конечностей. Он медлил совсем чуток, а затем склонив голову в поклоне, быстро побежал в поселение, вскоре пропав в темноте.
– Я просто… просто, – вмешалась в тишину ночи Влада, уже и не ведая, как избавить товарища от наказания. – Просто не поняла, что это.
Вещунья Мудрая никак не отозвалась на те слова, всего-навсе малозаметно кивнула сподвижнице, и последняя торопко отойдя от Владелины, направилась вслед за убежавшим мальчиком, на ходу подняв и вылив из ведра на землю воду да забрав его с собой. А когда она также как Липок пропала в ночи, из марева тьмы вышел Огнь. Бог протянул навстречу сидящей девушке руку, и трепетанием вытянутых перст позвал ее к себе. Царица, немедля застыв на месте, поклонилась. А Влада меж тем слегка повертав голову в бок, узрев Бога, нежданно и вовсе не захотела никуда идти. Тонкие перста Зиждителя, по каковым словно перемещались огнистые искры, колыхнули своим золотистым сиянием кожи, и девочка, вглядевшись в них, точно провалилась в глубокую черную мглу, где поколь и не наблюдалось ничего живого, однако, однозначно, что-то пыталось родиться.
– Нет! – тихо проронила девушка, и медлительно вскинув голову, воззрилась в очи Бога даже в той темноте зримо проступающие своими радужнозелеными огнями. – Свет не победит тьму… ибо он от нее зависим.
– Поди сюда, милая моя, – мягко позвал юницу Огнь.
И Владелина послушная его слову не торопко поднялась, да малость покачиваясь вправо… влево, придерживая одной рукой одеяло, обнимающее ее тело, направилась к Богу. Огнь торопко, несмотря на присущую ему медлительность, поднял юницу на руки, и, нежно прижав к груди, молвил, обращаясь к царице:
– Вещунья принесешь сухое белье, – кажется, и, не сказав то, а указав единым взглядом, и миг спустя вместе с девочкой искоркой исчез с глаз долой.
Но только лишь затем, чтобы немедля внести ее через завесу, в белый зал, в оном кроме Дивного никого не было. Огнь спустил с рук девушку и впервые не покинул помещение капища, а направился к креслу, что стояло супротив старшего Раса, неторопливо на него опустившись. Все также степенно он оперся спиной об ослон пузырчатого, облачного кресла да прикрыв очи, замер, словно задумавшись аль задремав.
– Владушка, драгость моя, подойди ко мне, – молвил умягчено Дивный и диск в навершие его венца повернувшись вкруг своей оси, блеснул ядренистыми переливами солнечных бликов.
Девушка беспокойно зыркнула на Огня, ожидая его ухода. Обаче так как Бог никак себя не проявил, оставаясь замерше восседать в кресле, неспешной поступью направилась к старшему Расу.
– Небо ведь тебе говорил, – произнес Дивный стоило юнице остановиться в нескольких шагах от него и поправить сползающее с плеч одеяло. – Что тебе предстоит весьма важная встреча? – Влада энергично кивнула и сызнова от того резкого движения ощутила легкое покачивание внутри желудка остатков выпитого отвара. – Присядь, – еще нежнее добавил Бог.
Он протянул в сторону стоящей девочки руки и обхватил ее стан, желая поднять к себе на колени. Владелина резко вздела голову и глянув прямо в бирюзовые очи Зиждителя, чуть слышно вопросила:
– Что это? Что я видела, Отец? Такая красота и мощь! Разве могут это творить Боги? Вы? Огнь? Такие… – Отроковица смолкла, оглядела могутные в сравнение с ее телом и столь крохотные в сравнении с виденным руки Зиждителя и дополнила, – такие маханькие с той огромной и несравнимой ни с чем силой. Нет, – и вовсе шепнула она, ощущая легкое дуновение ветра подле волос, с каковых сползло одеяло, и заструилось своими краями по телу, точно руки ее ослабев были не в силах его удерживать. – День не должен побеждать ночь, лишь сменять.
Дивный немедля поднял девочку, и единождым махом положив ее к себе на ноги, заботливо прикрыв спадающим одеялом, вроде как упеленал в него.
– Да, – также негромко протянул старший Рас, и, склонившись к голове юницы, прикоснулся губами к ее лбу, тем самым мягко прощупав. – Только сменять… Ночь должна сменять день. Нет борьбы между светом и тьмой, потому что это две единозначимые материи, явления… и не может быть жизни одного без другого.
– Что я видела? – вопросила девушка, ощущая на коже лба как касание губ Бога сменились на его перста, словно укачивающие ее.
– Ты видела рождение, – уклончиво и неспешно роняя слова, ответил Зиждитель. – Рождение… Быть может чего-то мощного как система, звезда, планета, а быть может менее значимого, но столь необходимого как естество, тело.
– Рождение, – протянула отроковица, и устало сомкнула очи, под движением пальцев, словно надавивших ей на лоб. – Это так красиво! Незабываемо!
Губы Влады тягостно сотряслись, и глубоко воздохнув, она мгновенно заснула. Прошла малая толика времени, в коей по залу витало отишье, нарушаемое колыханием купно собранных в долгие разрывчатые полосы голубоватых облаков в своде, и заструившаяся сверху вниз серебристая завеса, отразившись легкой зябью в зеркальных стенах и гладко отполированном кипельно-белом полу, выпустила из себя старшего Раса. Обряженный в белое долгое одеяние, обшитое золотыми полосами по подолу, краям длинных рукавов и клиновидному вырезу, сверху на оный был накинут кипельно-белый плиссированный плащ, будто проходящий подмышками рук одним своим краем и схватывающийся на груди ромбовидным смарагдом, в своем занимательном венце Небо явно смотрелся только, что прибывшим издалека.
– Я ведь просил Дивный, – негодующим тоном молвил Небо и сразу бросил взор на спящую на коленях брата девочку. – Проследить за плотью, чтобы все прошло спокойно. Ты же знаешь ноне ей предстоит встреча с Першим. Он будет досадовать на меня за видение.
– Ну, что ж, – насмешливо откликнулся со своего кресла Огнь, покуда так и не отворив очей. – Придется перенести встречу.
– Перенести? – по-видимому, Небо совсем опечалили слова сына. – Если бы я мог, дорогой мой малецык, но я итак переносил встречу два раза. И в прошлый раз, Перший мне не двусмысленно сказал, что идет на уступку последний раз… и только ради девочки. Нет, перенести не удастся… Как так получилось, что лучица вновь испытала видение? – теперь вопрос направлялся лишь Дивному и голос старшего Раса значительно посуровел. – Это весьма вредно для здоровья, как девочки, так и лучицы, тем паче сейчас, когда предстоит встреча с Димургами.
– Небо, – Дивный также говорил, не скрывая недовольства. Хотя выдыхал слова бесшумно, словно боялся потревожить спящую на его коленях юницу, свернувшуюся маханьким таким клубочком. – Я тебе сказывал о том допрежь, что когда ты забираешь Дажбу мне сложно проследить за девочкой… Надобно переориентировать управление порученцами Словуты с тебя на Огня. Малецык днесь будет все время находиться в Млечном Пути и посему информация о плоти мгновенно станет поступать на него, без привлечения и содействия Дажбы… А так один глоток напитка и я не успел удержать девочку от иного, поколь мое веление достигло тебя, а после до летело до нее. Вот тебе и транс, и видение, что в целом вельми естественно для лучицы, да еще с такими мощными способностями, коими она обладает. Право молвить ноне оно прошло как-то более мягко, точно лучица старалась снять любые его болезненные последствия для младших Богов.
– Одначе оно было достаточно сильное, – молвил Небо, и, тронувшись с места, направил медлительную свою поступь к креслу брата. – По-видимому, это ее творение.
– Возможно и скорее всего первое, – неуверенным тоном протянул Дивный и поправил одеяло, прикрыв выглянувшую с под него ногу девушки. – Ты, несомненно, прав говоря, что ее способности схожи со способностями Першего и Дажбы… Одна из коих видеться уже теперь, способность смыкать пространство и заглядывать наперед. Только в отличие от Дажбы у нее больше порывистости и силы… несравненно больше. Представляю, как лучица нас измучает в своей последней жизни, вряд ли кто из сынов сможет участвовать в соперничестве.