– Что ж за такие уникальные, неординарные способности явственно придется бороться старшим Богам, – произнес Небо, и, достигнув кресла брата, остановившись подле, словно навис над спящей Владой с теплотой во взоре оглядев ее улыбающееся во сне личико. – Так хочется, чтобы она вошла в нашу печищу… Такая неповторимо сияющая лучица, такое неповторимое Творение.
Бог не торопко протянул в направлении юницу руку и перстами полюбовно огладил нежную кожу ее щек и лба, просияв еще мощнее так, что переливы света на его лице наполнились насыщенной златостью.
– Девочке надо отдохнуть, – протянул, сызнова подавая голос, Огнь и отворив очи, с не меньшей теплотой посмотрел на отроковицу. – Я отнесу ее в комнату и повелю альвам переодеть. Не хватало еще, чтобы после пережитого видения она захворала. Пусть поспит перед дорогой… Ежели ты, Небо, не собираешься отменить встречу? – добавил он вопрошая.
– Нет, это невозможно, мой милый… Перший не согласится, – в голосе старшего Раса слышалось не скрываемое разочарование, а пальцы на чуть-чуть замершие на лбу девушки вновь пробежались по коже щек, губ и подбородка, будто Бог любовался дорогим его сердцу чадом. – Но прежде чем, малецык, вы отправитесь к Першему приведешь девочку ко мне. Я провожу ее на хурул, чтобы побыть с ней, а ты покуда Дивный можешь отбыть, – на, что брат Небо согласно кивнул. – А ты, дорогой мой Огнь, – дополнил он, понижая голос, – перед отбытием побудь с ней…
– Нет, – дюже скоро перебил Огнь старшего Раса и губы его тягостно дернулись, а кожа не только на лице, но и на руках, оголенных от плеча до самых перст, сделалась бледно-белой. – Она и так слишком напряжена… Я не буду ухудшать то состояние, лишь успокою. И знаешь, Отец, – так Огнь как и иные Боги вельми редко называл Небо, – не стоит тревожиться. Думается мне ей будет сложно уйти от нас, девочка слишком нас любит. Да и то, что Седми перенаправил ее чувственность на тебя, скрепила плоть и Расов. Вряд ли лучице удастся совладать с чувствами плоти, ноне она поколь молода и слаба.
Глава восьмая
Влада проснулась в своей комнате в капище, ее голова покоилась на груди Огня, прикрытой белой тончайшего полотна рубахой. Укутанная сверху одеялом и переодетая в ночную рубаху девушка в первый миг своего пробуждения с трудом припомнила о произошедшем ночью… О празднике, видении, наказании Липока и коротком разговоре с Дивным. Огнь, верно, ждал пробуждения юницы, потому как стоило ей открыть глаза и понять где она находится, он ласково, однако довольно сильно погладил ее по голове и спине, как делал почасту, вызывая тем самым безудержное желание близости с ним. Владелина порывисто вздрогнула, и, оторвав голову от груди Зиждителя, потянулась к его лицу, нежно прикоснувшись к огненно-красным губам, прильнув сначала к их ни с чем несравнимой мягкости, а после к щекам.
– Люблю тебя! – тихо проронила она, и, раскрыв объятия, прижалась к груди Бога. – Почему так люблю?
Огнь сызнова огладил девушку, вызывая тем самым трепетание плоти. А когда грудь ее, от прилива нежности, стала туго вздыматься, нежданно обхватил за плечи, и, отстранив от себя, поднялся с ложа. Все еще не выпуская из своей цепкой хватки плечики, Бог усадив напротив себя Владелину, воззрился в ее лицо.
– Что? – взволнованно поспрашала девочка, чувствуя недовольство Бога не только в отражающихся чувствах на лице, но и несколько грубой хватке рук.
– Я тебя уже просил быть осмотрительнее, – протянул Рас, и в голосе его Влада впервые услышала новые нотки схожие с горячностью. – Еще тогда… Когда тот мальчик огорчил тебя. Но, ты, кажется, не понимаешь, не понимаешь, что отличаешься от иных людей. Ты не просто близка Зиждителям. Твоя суть есть часть нашего общего естества, нашего Родителя. И мне совсем не по нраву твоя столь упрямая черта характера искать неприятности и не слушать повелений порученцев Словуты.
Девушка немедля склонила голову, и, сложив руки на согнутые в коленях ноги, пальцем легонько провела по краю рубахи, стыдясь посмотреть в очи Бога.
– Что молчишь? – горячность в голосе Огня погасла и там наново зазвучала забота и любовь. – Разве ты не слышала, что тебе сказали порученцы.
– Лишь после того, как сделала глоток, – едва слышно дыхнула Владелина, не смея поднять на Раса очи.
– Значит, не стоило делать следующие глотки, – дополнил Огнь, вкладывая в свою речь столько мощи, что не только его кожа будто вспламенилась огненно-красными искорками заструившимися по тончайшим кровеносным сосудам, но запылали и щеки Влады.
Зиждитель страшась, что девушка может возгореться, от сыплющихся с него искорок, медленно поднялся с ложа на ноги. Он сделал пару неторопливых шагов вперед и остановился, повернувшись к Владе спиной и глядя на даль раскиданной пред ним елани призывно преклоняющей свои навершия.
– Ты должна… обязана быть осмотрительней, – продолжил Бог свою прерванную речь. – Ты слишком дорога мне, Расам, всем Зиждителям, чтобы столь безрассудно относится к своему здоровью. И дело тут не только в том, что Дивный подарив клетку передал тебе жизнь. Дело в том, что любое твое видение, тревоги, боль все мы Боги, и в большей степени я и Отцы, старшие Зиждители ощущаем. Потому ты прежде чем шагнуть должна хорошо подумать.
– Огнь, – резко перебила юница Бога, и, вскинув голову, перевела взгляд с подола рубахи на его затылок, где ноне, как и у нее, волосы были собраны в долгий хвост. – Почему же вы раньше меня не ощущали, не чувствовали мою тоску, боль, любовь и желание быть подле вас? Что случилось после того видения в Выжгарте?
– После того обряда Вещуньи Мудрой… Такого спасительного не только для тебя, но и для нас Зиждителей, – очень тихо пояснил Рас и неторопко развернувшись обдал горячей волной любви девочку, но не той коей одаривал ее как мужчина, а иной той которую испытывает старший брат в отношении младшего. – Установилась связь… Не только с Расами, но и Димургами, Атефами. С одними в большей степени, с другими в меньшей. В зависимости оттого к кому ты ближе. Связь между тобой, нашей дорогой девочкой, нашей бесценной лучицей и Богами.
– Почему? – юница тихонько спросила и также едва зримо вздрогнула ее плоть, как правильно приметил Рас в беседе со старшими Богами, дюже напряженная.
– Потому как ты часть лучицы… Часть бесценной нашей лучицы… Не только для Расов, но и для Димургов, Атефов ты являешься драгоценностью, – немедля ответил Огнь с таковой теплотой и нежностью глядя в очи отроковицы и той мягкостью стараясь успокоить и снять трепетание ее тела. – Ты не как остальные люди… дети, – добавил он с расстановкой роняя слова. – И это не столько телесно, ибо ты девочка, а они мальчики. Сие духовно. У мальчиков скажем, так есть душа. Твоя же суть, основа, лучица, нарочно взращенная для иного, чем то, что положено другим творениям и в частности человеку.
Владу только миг медлила, а посем вскочив с ложа, кинулась к Богу, да крепко обняв его, лихорадочно затряслась, не до конца понимая несколько туманные толкования Огня.
– Я боюсь, – тихо прошептала она, – боюсь, что иная… Всегда… всегда, то девочка, не мальчик… а теперь и вовсе часть какой-то лучицы. Почему мальчики как мальчики, и альвы, и гомозули и вы Боги похожи, а я другая… не такая как все люди?
– Днесь ты бесценное творение. Ибо естество твое есть создание самого лучшего, уникального во всех Галактиках нашей Вселенной Творца. Такая же как и Он, твоя суть изумительна, неповторима, такая же как и Он близкая мне… Мне и всем нам Расам… Атефам… Димургам. – Сие Огнь прошептал так скоро, столь не похоже на его медлительную речь, точно вельми горячился, аль волновался… вложив в каждое слово, как тепло, так и единожды схожую с тоской девочки смурь. – И по причине собственной неординарности своего естества, ты поколь точно отстранена от всех тех, кто тебя окружает… чувствуешь это… Но это пока… лишь пока, – Огнь на малеша прервался и склонив голову поцеловал девушку в глубину вьющихся темно-русых волос. – Придет время, и ты приобретешь свою семью, став подобной им. Обаче даже тогда сохранишь свою уникальную силу и не подражаемость способностей.
Бог еще крепче обвил руками тело девушки, каковое тотчас взволнованно всколыхнулось от тех объятий на малеша вроде, и, забыв обо всем, что только услышала, подавшись любовному трепету. Одначе, Огнь незамедлительно ослабил глубину своих объятий, ощущая в девочке ноне не столько человека, сколько лучицу, а потому и испытывая к ней иные чувства. Он вмале и вовсе выпустил ее из рук и слегка отступил назад, точно хотел сохранить в себе ту братскую любовь, а в ней неудержимое желание близости с ним.
– Нам скоро уходить, – участливо пояснил Огнь, стараясь снять огорчение Влады, явственно нарисовавшееся на лице от его отказа. – Мы сейчас не можем быть близки. У тебя скоро будет встреча… Встреча с Господом Першим и его печищей.
– С Димургами? – девочка незамедлительно переключила свою досаду на присущее ей любопытство.
– Да с Димургами, – согласно кивнув, произнес Рас, и убрал с лица девочки выбившийся из хвоста долгий локон волос. – Та встреча, она очень важная. Как для всех Зиждителей, для Димургов и Першего, так и для тебя.
Владелина, дотоль неотрывно смотрящая в радужнозеленые очи Бога, перевела взгляд и воззрилась в расстилающийся за его спиной поросший густоватой, зеленой травой луг, где кланяющиеся в ее сторону островатыми завитками травы легохонько перешептывались, вероятно удивляясь слышанной молви.
– А если я не хочу, не хочу встречаться с Димургами и не пойду! Они будут как Асил и тот другой щупать, – дюже лихорадочно дыхнула юница, враз вспомнив разрывающие на части ее кожу взгляды.
– Нет, не будут. Перший не будет, не страшись, – умиротворяющее протянул Рас и теперь уже провел дланью по голове юницы, оглаживая волосы не только на макушке, но и в хвосте. – Перший будет мягок и его печища тоже. Ты просто скажешь ему, что тебе неприятны такие взгляды, и никто тебя не станет прощупывать. Димурги не станут делать тебе неприятно, тем паче больно.