Солнечный диск показался над горизонтом, и вместе с восходом светила в глазах Мэгги наконец-то забрезжило понимание.
— Эй, постойте-ка минутку! — Взгляд ее перебегал с лица командира корабля на невинную физиономию второго пилота. — Устройство подобного рода не имеет права находиться в таком месте. Ведь там его запросто может задеть любой член экипажа! Черт побери! Да я почти уверена, что за пределами атмосферы оно вообще не может работать. Держу пари, что оно и вручную-то управляться не может! В экстренной ситуации на это просто не будет времени и…
Борден не мог больше сдерживаться. Он разразился оглушительным хохотом. Кора Майлс вторила ему со своего кресла.
— Эй, Кен, прекрати это безобразие! — крикнула она, задыхаясь от смеха. — Ты разве забыл, что безудержное веселье на борту запрещено правилами и уставом НАСА?
— Можешь написать на меня рапорт! — По лицу второго пилота струились слезы. То есть струились бы они на Земле, а здесь слезы превращались в идеальные сверкающие шарики, разлетающиеся во все стороны под недовольное ворчание включившейся в работу системы очистки и регенерации. — Вдобавок я еще пока способен собой владеть, а рапорт тебе не на меня писать надо, а на Бостона. Ты только посмотри на него! — И он кивнул в сторону командира, продолжая хихикать. — Ты разве не знаешь, как Бос реагирует, когда слышит что-то смешное? Нет, ты только взгляни! Это же просто неприлично так открыто выражать свои чувства!
Лоу метнул на приятеля укоризненный взгляд. Он-то как раз проявил завидную сдержанность; пусть он и не сумел до конца заглушить приступ смеха, а все-таки ограничился в отличие от прочих одним коротким смешком.
Журналистка покраснела, потом кивнула с подчеркнутой важностью:
— Ладно, ребята, я вас прощаю. Подшутили над новичком — и хватит. Я обещаю, что обязательно включу этот эпизод в свой очередной репортаж.
— Смотри не забудь, — откликнулся Борден, утирая слезы тыльной стороной ладони. — Да чтобы всем было ясно, кто инициатор идеи — я привык охранять свои авторские права!
Слова его окончательно разрядили обстановку. Лоу посмотрел на остальных членов экипажа:
— Кора, Людгер, как вы себя чувствуете?
— Отлично, Бостон, — первой отозвалась Кора. — Система внешней манипуляции функционирует нормально. Что касается всего остального, то я как раз собиралась сделать официальное заявление о том, что я счастлива сопровождать такой приятный и безопасный груз. А заодно напомнить всем, кого это может заинтересовать, что мое завещание хранится в моем персональном сейфе в банке Галвестона, Вторая улица, Хьюстон. А неофициально скажу, что лучше иметь дело с ядерными зарядами, чем с некоторыми деятелями в Вашингтоне. — Она бросила взгляд на сидящего рядом астронавта-исследователя. — Вам, наверное, не приходилось сталкиваться с этой публикой, Людгер?
— Nein?[8] Почему же? Вы думаете, что в комитете по космосу ООН ассигнования выцарапать легче, чем в Штатах? Поверьте мне, Брюссель ничуть не лучше Вашингтона в этом отношении. Плюс ко всему от вас еще требуют умения разговаривать на шести языках. Единственное отличие состоит в том, что американцы кричат и обвиняют друг друга постоянно, а европейцы делают это только во время публичных заседаний. После чего мирно отправляются все вместе в шикарный ресторан и наслаждаются изысканным обедом за счет налогоплательщиков. Мне, к примеру, довелось попробовать самые вкусные блюда и самые тонкие вина в компании людей, которые весь день до этого безжалостно отвергали мои запросы на дополнительные исследования, упорно отказывались выделить несколько жалких фунтов стерлингов, гульденов, франков или дойчмарок. Да если бы мне удалось наложить лапу хотя бы на половину тех денег, что тратят за год на банкеты и так называемую культурную программу брюссельские бюрократы, я бы уже давно мог открыть собственный научный центр!
Кора сочувственно хмыкнула, но тут же посерьезнела.
— Вы действительно считаете, что это сработает, Людгер? Я знакома с мнением экспертов, — она бросила презрительный взгляд в сторону иллюминатора, в котором виднелась окутанная облачностью Земля, — но они остались там, а мы с вами — здесь. Как насчет частного мнения специалиста по астероидам?
Бринк важно кивнул и принялся отвечать с апломбом и обстоятельностью герцога:
— Все вычисления были сделаны и перепроверены тысячи раз. Компьютерное моделирование — сотни раз. Все эксперты без исключения говорят, что план должен сработать. Лично я не сомневаюсь в том, что мы добьемся изменения орбиты астероида. Конечно, если взрывные устройства будут установлены в строго определенной точке и их мощность будет соответствовать расчетной.
Кора кивнула:
— Ясно. Скорее бы все закончилось. Так хочется побыстрей отделаться от этой гадости.
— Всем нам хочется, — улыбнулся Бринк. Улыбка немецкого ученого производила вполне приятное впечатление, но Коре показалось, что в ней чего-то не хватает. Энергии, может быть. Или энтузиазма. Нет, померещилось, наверное. Во всяком случае, с помощью своей улыбки этот тип сумел выкачать миллионы на свои разработки из различных государственных учреждений доброй дюжины европейских стран.
— Ты-то что переживаешь, Кора? — блеснул зубами Борден из кресла второго пилота. — Боишься проиграть выборы, если у нас ничего не выйдет?
— По идее, должна бояться, но ничего у меня с этим не выходит. Ты же меня знаешь, Кен. Когда я при деле, кроме работы меня мало что волнует.
— Это уж точно, — невозмутимо произнес Борден.
— Это не просто захватывающе, но еще и очень приятно! — объявила во всеуслышание Мэгги Роббинс, решившая под шумок заняться освоением невесомости. Цепляясь за скобы, она перемещалась взад-вперед по всему отсеку, время от времени застывая в позе летучей мыши: повисала вниз головой, с раскинутыми руками и касалась ногами потолка. Каждый на борту, включая ее саму, знал о том, что она здесь лишняя. Но ее энтузиазм и энергия были так заразительны, что невозможно было долго обижаться на ее присутствие.
Помня о маленьком розыгрыше Бордена, она сейчас передвигалась очень аккуратно. Старалась не дотрагиваться даже до тех приборов, чье назначение было ей хорошо известно. Пять человек экипажа на борту и минимальная загрузка оставляли новичку достаточно свободного места, чтобы осваиваться без помех. Мини-рекордер, с которым она не расставалась ни на секунду, беспрерывно жужжал.
Все оставшееся до встречи с астероидом время Борден продолжал насвистывать полузабытые классические мелодии, отпускать шуточки, сочинять эпиграммы, одним словом, вести себя так, будто он находится на воскресной экскурсии в Адирондакских горах. Его беззаботная манера поведения благотворно влияла на настроение экипажа и способствовала снятию стресса гораздо больше, чем любая официальная программа, разработанная лучшими психологами НАСА.
Одновременно второй пилот успевал быстро и безошибочно выполнять свои основные функции по управлению кораблем. Лоу знал, что на Кена можно положиться, и даже не утруждал себя проверкой его действий. Если вдруг что-то пойдет не так, вдвоем они моментально установят причину неполадок. И все же, идеально дополняя друг друга, они резко отличались буквально во всем. Контраст был настолько разителен, что другие члены команды тайком обзывали их «бойскаутом» и «гробовщиком».
Корабль давно вышел на заданную орбиту и управлялся автоматически. От экипажа больше ничего не требовалось. Какое-то время они должны были сидеть и ждать, когда астероид пройдет по дальней части своей траектории и вернется к Земле. Лоу развалился в командирском кресле, уставился на экран внешнего обзора и ждал появления на нем светящейся точки. По идее, эта точка должна была двигаться намного быстрее всего вокруг.
Даже неугомонный Борден замолчал, когда долгожданная искорка показалась наконец на экранах. Еще бы! До сих пор только несколько беспилотных станций смогли побывать на Поясе астероидов. Автоматы передали на землю великолепные фотографии, полученные при облете самых крупных планет, но никакие фотографии не способны передать впечатления, доступные человеческим чувствам. Сегодня, впервые в истории человечества, астероид предстанет воочию перед людьми.
Мэгги Роббинс последние полчаса неотрывно торчала за спиной кресла командира. Видимо, боялась пропустить начало исторического события. Немного погодя к ней присоединились Майлс и Бринк. Нетерпеливая журналистка первой нарушила затянувшееся молчание. Правда, ее слова трудно было поставить в один ряд с высказываниями Армстронга или Гленна.
— А я-то думала… Ничего особенного, обычная звездочка.
— Он еще слишком далеко, — покровительственно улыбнулась Кора и подвинулась в сторону, чтобы лучше видеть экран. — Потерпи немного, скоро он предстанет перед нами во всей красе.
— Нам выпала великая честь, друзья мои! — торжественно провозгласил Бринк в лучших традициях своих тевтонских предков. — Нам, избранникам человечества, принадлежит право первыми высадиться на исключительно важный для науки космический объект!
— Точно! — поддержал его Борден, поразительно похоже пародируя интонацию немца. — Сначала высадиться, а потом проделать в нем две здоровенные дырки. Самое подходящее занятие для избранников человечества!
— Вы правы, — вынужден был признать Бринк, — но ведь мы постараемся собрать как можно больше сведений об этом крошечном обломке межпланетных мостовых!..
— Крошечном?! — Мэгги возмущенно покосилась на ученого.
— По космическим стандартам наш гость не более чем ничтожная пылинка, Мэгги, — нравоучительным тоном произнес Бринк и сияющими глазами впился в экран, по которому медленно двигалась светящаяся точка. — Но даже эта пылинка может помочь нам понять процессы образования планет, прояснить многое в их строении и химическом составе и ответить на великое множество других вопросов. Вы только попытайтесь правильно меня понять. Всю свою сознательную жизнь я изучал небесные тела, подобные этому, имея в распоряжении исключительно скудный исходный материал: фотографии, макроскопические осколки, добытые разными психами вроде того типа из Аризоны по имени Хааг. Мне и не снилось, что в один прекрасный день я смогу потрогать руками предмет моих исследований, и даже прогуляться по его поверхности.