— Не узнаю голос, — пояснил он. — Слишком сильные помехи.
Бортовые динамики ожили. Незнакомый голос возбужденно выкрикивал:
— Бостон занимает позицию. Бросок! Какая пологая траектория! Бостон отбивает… попал! Какой удар! Далеко, высоко летит мяч в сторону крайнего левого поля… Ковальский отступает… отступает… вот он уже у стены… Прыжок! Есть! Бостон завершает пробежку. Вы посмотрите, как неистовствуют болельщики!
Из динамика послышался смех. К этому времени все на борту уже улыбались. Прекрасная дружеская шутка! Какой-то остряк из ЦУПа заранее подготовился к историческому моменту, раздобыл где-то старую запись победного матча бейсбольной команды «Красные носки»[10] и заменил в ней имя подающего на название родного города игроков. Помимо воли, Лоу не смог удержаться от усмешки. Намек, содержавшийся в переданном отрывке, был слишком прозрачен, чтобы остаться непонятым. Через секунду другой голос, знакомый и не сопровождаемый помехами, послышался в динамиках.
— Поздравляю командира экипажа Бостона Лоу, второго пилота Кена Бордена и всех остальных участников экспедиции!
Лоу наклонился к микрофону:
— Какого черта вы так долго тянули, парни?
— Решили для верности подождать еще один виток, — пояснил знакомый голос. — Просто хотели лишний раз убедиться. В таком деле подстраховаться никогда не лишне.
— Проклятье! — пробурчал Борден, с хрустом потянувшись всем телом. — А я уж было подумал, что они нарочно молчат, чтобы потрепать нам нервишки.
— Согласно предварительным данным, все прошло в строгом соответствии с намеченным планом, — продолжал вещать представитель ЦУПа. Несмотря на расстояние и неважную слышимость, динамик четко передавал ликование и радость обладателя приятного баса. — Главная цель экспедиции достигнута и полностью соответствует заданным параметрам. Можно считать, что ваша миссия завершилась абсолютным успехом!
— Естественно, — пробормотал Бринк, ни к кому конкретно не обращаясь. — Для иного исхода, собственно говоря, никаких причин не было.
— Земля обрела новую луну. Сейчас в Центре все срочно подыскивают ей подходящее имя.
Кора Майлс пренебрежительно фыркнула:
— Понятно теперь, почему они так долго ждали. Хотели убедиться, что наш астероид никуда не улетит до того, как его окрестят. Политические игры.
— Эй, а с нами, выходит, уже можно и не считаться? — с наигранным возмущением закричал в микрофон Кен. — Нам, получается, и слова теперь сказать нельзя? Нет, ребята, так не пойдет! Все-таки это мы первые вошли в контакт с объектом, значит, нам ему и имя давать! Лично я предлагаю…
— Не напрягайся, Борден, — прервал его голос из Хьюстона, — мы и так неплохо представляем, что ты можешь предложить. — В динамике отчетливо прозвучал сдавленный смешок. — Кроме того, ты-то как раз ни в какой контакт с объектом не входил. Если уж честь дать имя новому спутнику Земли и принадлежит кому-то из вас, то не тебе, а командиру корабля Бостону Лоу и астронавту-исследователю Людгеру Бринку. Впрочем, ребята, ваше мнение не имеет решающего значения. Окончательное решение будет принимать президент после консультаций в комитете по космосу при ООН.
— Мне все равно. — Бринк откинулся на спинку кресла. — Смею надеяться, что мое имя не нуждается в дешевой рекламе.
Все прошло, как и было задумано, и Бостон Лоу немного расслабился. В той, разумеется, степени, в которой он вообще был на это способен во время выполнения задания. Полностью сбросить напряжение он сможет, только вернувшись домой, на берег своего обожаемого залива с чайками, крабами и гигантским мостом.
И все же… Основная работа сделана. Теперь у них есть немного времени, чтобы заняться побочными исследованиями, на которых так настаивала научная общественность. За спиной Лоу Мэгги Роббинс засыпала вопросами Бринка. Немец потел, но старался добросовестно отвечать, да еще не употреблять при этом заумных научных терминов, кроме тех, без которых нельзя было обойтись. Кора сидела тихо, затаившись в своем кресле, как мышка, что, в общем-то, было ей несвойственно. Вероятно, подсчитывала, сколько голосов принесет ей успешное завершение миссии «Атлантиса» на предстоящих выборах в палату представителей.
Внезапно журналистка очутилась прямо перед Бостоном. Точнее говоря, перед коммандером была не вся Мэгги Роббинс, а только ее лицо. Она уже освоилась с невесомостью и теперь висела над пультом вниз головой с непринужденностью циркового гимнаста. Лоу поднял глаза и посмотрел на девушку.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, Мэгги? — осведомился он с подчеркнутой вежливостью.
— Ага. Скажите для начала, что с вами происходит, Бостон? Неужели вас ничем не пронять? Вы вообще когда-нибудь волнуетесь? Совершенное вами сравнимо разве что с работой нейрохирурга, вынужденного делать операцию на мозге кухонным ножом. Но вы справились и спасли, возможно, миллионы человеческих жизней. Почему вы не радуетесь и не кричите «ура»? Это… это как-то даже бесчеловечно!
Лоу принужденно усмехнулся:
— А от меня не требуют, чтобы я был человечным. Только — компетентным. — Он с издевкой посмотрел на журналистку.
Но отделаться от нее не удавалось.
— Ну неужели вы совсем ничего не чувствуете? Вам не хочется устроить фейерверк, проткнуть связку воздушных шариков или просто свистнуть так, чтобы люди обернулись?
Бостон покачал головой:
— Боюсь, характер мне не позволит свистеть на улице и бегать с иголкой за воздушными шариками. А что до фейерверка, так мы, по-моему, его уже устроили.
— Прекратите терзать командира, Мэгги! — Серьезность тона Бринка одинаково поразила как интервьюера, так и интервьюируемого. — Те из нас, кто испытывает преклонение перед чудесами мироздания, склонны отмечать свои победы наедине с собой. Не каждый ощущает потребность поделиться своими эмоциями с многомиллионной телеаудиторией. И это совсем не зависит от того, какие суммы рекламных контрактов при этом предлагаются. — Освободившись от ремней безопасности, ученый взмыл над креслом и устремился к ближайшему иллюминатору. — Что касается меня, то я собираюсь отпраздновать победу, когда мы вернемся на наш укрощенный астероид, где я смогу изучать, а не насиловать природу.
Роббинс не пропустила ни слова из этой тирады. Она мгновенно переключила внимание с Лоу на Бринка. Астронавт с невольным восхищением отметил, что эту девицу ничто не может отвлечь от исполнения профессиональных обязанностей.
— Вы уверены, что это безопасно? — спросила она. — Я знаю, конечно, что повторное посещение объекта входит в программу полета, но не рискуем ли мы облучиться, высаживаясь там через такой короткий промежуток времени после взрыва?
— Если вас беспокоит уровень радиации, можете не волноваться, — высунулась из своего гнездышка Кора Майлс. — Русские божились, что их заряды не только не опасны, но даже полезны для окружающей среды. Не могу сказать, готова ли я принять на веру последнее утверждение — для меня это, пожалуй, чересчур, — но если данные предыдущих испытаний верны, наши космические костюмы легко выдержат облучение. К тому же львиная доля энергии и радиации ушла при взрыве в пространство, так что нет оснований переживать из-за пустяков.
— Да и потом, мы пробудем у астероида совсем недолго. Тем хуже для нас, как говорят англичане. — Проплывая в воздухе над правым плечом командира корабля, Бринк постучал пальцем в иллюминатор. — Некоторые люди прямо с ума сходят при слове «радиация», не подозревая при этом, что совсем рядом с ними находится самая большая и самая «грязная» ядерная бомба, какую только можно вообразить. Она взрывается непрерывно целые миллиарды лет над головой у всего человечества. Любой из нас, выйдя за порог своего дома, сразу же начинает подвергаться облучению. — Немец сокрушенно покачал головой. — Странные люди! Они могут с пеной у рта обсуждать уровень радиации в сотовых телефонах, микроволновых печах и телевизорах с большим экраном, а потом спокойно отправляются на пляж позагорать на солнце!
— Эй, зачем такой сарказм, герр профессор Бринк?! — Мэгги кинула сердитый взгляд на Людгера. — Я ведь не совсем безграмотная дурочка!
— О, я вовсе не имел в виду вас, Мэгги! Я только хотел проиллюстрировать сказанное. Краткий визит на астероид совершенно безопасен.
— Ну, если все так считают, то и я не возражаю, — сдалась Мэгги.
Лоу и Борден не обращали внимания на дискуссию. Они были слишком заняты расчетами новой орбиты, совмещением траекторий, уравнением скоростей и еще тысячью подобных мелочей.
Лоу больше не расстраивался по поводу запланированного участия девушки в ВКД.[11] Когда ему впервые сообщили, что журналистка выйдет в открытый космос, он, естественно, высказался против. Но Агентство настаивало с упрямством буриданова осла. Видимо, будущая выгода представлялась такой соблазнительной, что отказаться от подобной возможности бюрократы из НАСА не могли. Да, собственно, опасности для девушки под присмотром таких опытных астронавтов, как Лоу и Бринк, никакой не было. Выходы в открытый космос давно превратились в обыденную практику, скафандры были снабжены всевозможными приспособлениями для «защиты от дурака», не говоря уже о том, что Мэгги Роббинс в процессе ВКД вовсе не собиралась решать какую-нибудь инженерную задачу.
Как популярно объяснили Бостону Лоу на брифинге, их выход будет напоминать прогулку в парке. Собственно научными исследованиями займется Бринк, а командир корабля станет выполнять совсем необременительные обязанности кавалера при очаровательной журналистке. Если он посчитает необходимым, ее скафандром будут управлять с борта корабля. Убедительные аргументы. И все-таки Лоу не испытывал особого подъема при мысли о предстоящей высадке.
Прекрасно понимая, что переубедить меднолобых чиновников ему все равно не удастся, Лоу дал согласие на исследование астероида. Но это отнюдь не означало, что он разделяет энтузиазм чиновников. Будь на то его воля, он вернулся бы на мыс Канаверал сразу после завершения базовой программы. Он не стал, правда, высказывать своих крамольных мыслей вслух, прек