— Как чувствуете себя, Мэгги?
Ее голос шорохом отозвался в наушниках:
— Неважно… сначала было неважно. Теперь лучше. Никак не могу сообразить, поднимаюсь я или падаю?
— Оба этих понятия здесь неприменимы. Но вы не забивайте себе голову всякой ерундой. Мы покинули корабль и направляемся к астероиду. Больше вам ничего знать не нужно.
Беседуя с девушкой, стараясь ободрить и успокоить ее, Лоу успевал проверить и перепроверить функционирование своего скафандра и вмонтированных в него приборов. Наконец они приземлились на астероид.
— Не позволяйте себе обмануться видимостью твердой поверхности под ногами, — предупредил он спутницу. — Сила тяжести здесь практически отсутствует, ходить в обычном смысле этого слова вы не сможете, как не смогли бы передвигаться, скажем, по воздушному шарику.
— Изумительный вид!
Бринк уже сориентировал себя над краем кратера и теперь собирал в мешок какие-то невзрачные обломки породы. Некоторые из них он выковыривал из грунта, прилагая значительные усилия.
— В основном железоникелевый сплав, но попадаются и другие образцы, — сообщил ученый первые результаты. — Пока не вижу отличий от обычного болида. — Включив реактивный двигатель, немец лихо перевернулся с ног на голову и завис в нескольких сантиметрах от грунта. — Я нашел вкрапления оливина и, возможно, кое-что весьма любопытное. Точнее смогу сказать после лабораторного анализа.
Журналистка сначала с азартом записывала каждое слово Бринка, потом ей это наскучило, и она принялась снимать окружающую панораму, время от времени задавая вопросы. Как успел заметить Лоу, вопросы были тщательно продуманы и конкретизированы. Для командира корабля это было очередной неожиданностью. Время летело незаметно. Он опять сверился с хронометром.
— Людгер? Не пора ли начинать спуск?
— Да-да, я уже иду! — Ученый пробормотал вполголоса что-то еще по-немецки. Лоу уловил несколько знакомых слов, не более. Восторженная речь состояла из полуметровых выражений, которые можно найти только в современной научной немецкой лексике.
Когда они встали на краю провала, Лоу услышал, как перехватило дыхание у Мэгги Роббинс. Он заставил себя улыбнуться:
— Спокойно, Мэгги. Помните: вы не можете упасть вниз. Здесь нет гравитации. К тому же мы все и так постоянно падаем.
Он заглянул в черный провал. Вмонтированные в шлемы прожекторы освещали только верхнюю часть склона. Дальше царил мрак.
Двое мужчин обсудили порядок спуска. Единственное, что им грозило, — это нарваться на острый выступ скалы или вызвать обвал. Первое смогло нарушить герметичность скафандров, а второе — ненадолго, если не навсегда, задержать в ловушке. Впрочем, ничего подобного при спуске, по идее, произойти не могло. Адская температура атомного взрыва оплавила стенки кратера. По крайней мере вверху они были гладкими и ровными. Типичная иллюстрация жерла действующего вулкана, покрытого вулканическим стеклом и застывшей лавой. Фантастическая и мрачная картина, достойная кисти Гауди.[14]
Бринк уже собирался включить свой реактивный двигатель и скользнуть вниз параллельно склону, и вдруг случилось неожиданное. Строго говоря, такого произойти не могло. Все было рассчитано и смоделировано заранее с учетом любых, самых невероятных возможностей. И тем не менее. Так бывает почти всегда, когда начинаешь играть во взрослые игры с природой. Все идет вроде бы чудесно, и даже к ландшафту понемногу начинаешь привыкать, а потом вдруг раз — и кровь из носа, как будто тебе по морде чем-то тяжелым съездили. Скажем, как в данном случае… Астероидом в милю диаметром…
Почва под ногами астронавтов внезапно пришла в движение.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Звука не было, только пронизывающая вибрация отзывалась запредельной дрожью в каждой косточке. Поверхность астероида вокруг исследователей пошла волнами. Мелкие частицы грунта отрывались от общей массы и начинали дрейфовать в открытом космосе. Потом из отверстия кратера стало выбрасывать более крупные обломки. Некоторые из них, в основном железоникелевого состава, проплывали совсем рядом с людьми. Их приходилось отталкивать руками. К счастью, ни один из обломков не имел заостренных краев и не обладал большой массой.
Борден и Майлс заговорили разом. Они перебивали друг друга, и Лоу ничего не мог понять в их лопотании. Помня о своем журналистском долге, Мэгги Роббинс первым делом направила свою видеокамеру, вмонтированную в рукав скафандра, вниз. Бринк метался рядом с ней и вылавливал один за другим выбрасываемые из кратера куски породы. Большинство камней он сразу отбрасывал в сторону, но кое-что после беглого осмотра бережно опускал в мешок.
«Извержение» вскоре прекратилось, но сюрпризы на этом не кончились. Вдруг прямо из-под ног астронавтов ударил мощный световой луч и омыл ярким светом их застывшие фигуры. Изумленный крик Бордена на борту корабля слился с яростным ругательством бортинженера. Лоу словно наяву увидел, как второй пилот поворачивается к Коре и яростно орет без всякого намека на юмор: «Экспресс-анализ! Включай скорее чертов агрегат!» Только после этого Кен с тревогой задал сакраментальный вопрос:
— Что там у вас происходит, Бостон?
Кора Майлс тем временем перебралась в командирское кресло, и ее пальчики забегали по клавишам пульта с быстротой и изяществом, присущими только профессиональным пианисткам. С приборами явно что-то случилось — добрая половина из них словно сошла с ума.
— Ничего не понимаю! — пробормотала Кора. — Что это может быть?
— Астероидотрясение? — предположил Борден. Он судорожно переключал тумблер за тумблером.
— Невозможно! Наш астероид слишком мал и давно мертв.
— Откуда же тогда взялся этот свет? — воскликнул Борден. Он не отводил глаз со светового столба, исходящего из глубин кратера.
— Что бы это ни было, луч не радиоактивен, — откликнулась Кора и показала на один из датчиков.
— «Атлантис»! «Атлантис», вы нас слышите? — раздался в динамике голос диспетчера ЦУПа. В нем звучали обеспокоенность и тревога. Скорее, даже паника. — Что у вас случилось? По данным наших наблюдений, поверхность объекта пришла в движение, никак не связанное с орбитальным.
— Движение — это еще не все, парни, — проговорил Борден, ошалело уставившись на шкалу одного из приборов, который по всем законам обязан был показывать ноль. И все-таки стрелка ползла к середине шкалы. — Тут еще появился странный луч. Бьет откуда-то из глубины объекта. Яркий световой столб, как из очень мощного прожектора. Да вы и сами должны его видеть, Хьюстон!
— Вы пролетаете над западной частью Центральной Африки, «Атлантис»! — с отчаянием выкрикнул диспетчер. — Мы ничего не можем увидеть, пока вы не войдете в сферу слежения станции в Момбасе. Какова природа свечения, по данным экспресс-анализа?
— Радиации нет, — вступила в переговоры Кора. — Кен совершенно прав, луч похож на прожекторный. Я не думаю, что он представляет собой побочный эффект коррекции орбиты объекта.
— Послушайте, Хьюстон, — снова вмешался Кен, — как только мы получим какие-нибудь конкретные результаты, мы сразу вам о них сообщим. А пока могу сказать, что зрелище жутковатое.
— Лучше бы вам поторопиться с конкретными результатами, «Атлантис». — Голос диспетчера звучал раздраженно. — Что касается понятия «жутковатое зрелище», оно не очень-то согласуется с научной терминологией. Нам нужны точные формулировки.
— Пожалуйста. Объект генерирует яркое свечение неизвестной природы. Это достаточно точная формулировка? И довольно! Не мешайте мне больше! Там, внизу, трое наших. — Он угрюмо посмотрел на Кору: — Что-нибудь прояснилось?
— Ничего. Если на астероиде и есть источник свечения, так он находится на слишком большой глубине. Яркость луча пока не ослабевает. — Она сверилась с показаниями еще одного датчика. — Приборы показывают, что смещение грунта на ограниченном участке продолжается. Более того, движение пород захватывает все большую поверхность объекта.
— Черт побери! — Борден оторвал взгляд от приборов и посмотрел на астероид. — Бос! Скажи хоть что-нибудь, дружище!
Динамик внезапно ожил. Голос командира корабля звучал не совсем уверенно, что само по себе было явлением, не имеющим аналогов.
— С нами все в порядке, Кен. Вибрация — или уж не знаю, как это назвать, — вроде бы потихоньку слабеет.
Борден оглянулся на Кору. Та энергично кивнула. Второй пилот склонился над микрофоном.
— Мы видим луч. Радиации не зафиксировано. Свет, похоже, не лазерного происхождения, так что для зрения опасности, скорее всего, нет.
— С последним ты немного запоздал, приятель, ты не находишь? — Лоу замолчал, раздумывая. — Направь-ка на него спектроскоп. Большой, тот, что мы используем для спектрального анализа звезд.
— Знаешь что, Бос, — огрызнулся второй пилот, — если ты думаешь, что я сейчас все брошу, оставлю вас троих на произвол судьбы, а сам сяду за компьютер и начну проводить какой-то дурацкий спектральный анализ, так у тебя, наверное, кислородное голодание. Ты проверь, сделай милость.
— Зря волнуешься, Кен, — спокойно отозвался Лоу. — Смещение грунта прекратилось, осталось только свечение. Стоп! Теперь и свечение куда-то пропало!
Следя за экраном и показаниями датчиков, оба оставшихся на корабле члена экипажа констатировали: да, световой столб действительно исчез.
— Хотелось бы мне узнать, какого черта все это значит, — довольно громко проворчала Кора.
— Может, у него батарейки сели? — невесело хмыкнул Борден. — Представляешь, здоровые такие, размером с небоскреб. — Шутка не удалась. Улыбка показалась только на лице у автора, да и то — вымученная.
Лоу завис над отверстием кратера и напряженно всмотрелся в глубину.
— Постойте, а ведь там что-то до сих пор светится! Людгер?
— Я так же озадачен, как и вы, коммандер, — отозвался немец. — Отдельные минералы имеют свойство долго сохранять тепло, кое-какие способны конденсировать электрические заряды. Не исключено, что мы с вами стали свидетелями минералогического