Созданное неземным разумом транспортное устройство трижды облетело вокруг планеты, прежде чем пойти на посадку. Его пассажиры не почувствовали торможения, как не чувствовали раньше тяжести огромных ускорений. Мэгги Роббинс в настоящий момент занимало состояние ее космического костюма. Во время старта девушку вырвало, и теперь она испытывала не столько моральное, сколько физическое неудобство.
Ни один из астронавтов до сих пор не знал, что случилось с ними и что происходит за пределами зала. Они даже не подозревали, что внешний мир — точнее сказать, тот мир, который они знали и понимали, — потерян для них навсегда. Их ощущения ограничивались ослепительной вспышкой, легкой вибрацией, потерей пространственной ориентации, сыгравшей злую шутку с желудком Мэгги Роббинс, и полным отсутствием связи с коллегами на борту «Атлантиса». Их жизнедеятельность пока поддерживалась автоматически, мысли были направлены на выживание, а решение, что делать, им придет позже, когда кому-нибудь удастся сообразить, что происходит и куда их, к черту, занесло.
В центре южной части одного из розовых океанов, вдалеке от ближайшего материка, возвышался скалистый остров чашеобразной формы, окруженный горсткой совсем маленьких островков. Их вулканическое происхождение было заметно с первого взгляда, но тектоническая деятельность в этом районе прекратилась тысячи лет назад, и теперь ничто не угрожало стабильности архипелага. Лжеастероид завис над островом незадолго до наступления сумерек. Некоторое время он оставался неподвижным: его приборы согласовывали посадку с аналогичными устройствами в толще скалы. Потом загадочный объект медленно и плавно опустился в строго соответствующее его форме гнездо, выдолбленное в застывшей лаве. Приборы наблюдения на соседних островках молчаливо зарегистрировали факт прибытия. Никто не среагировал на случившееся.
Голый каменистый архипелаг чем-то напоминал рыбачью флотилию, бросившую якорь в середине безбрежного моря, чьи просторы давно уже не оживляло появление настоящих рыбаков. В центре каждого из мелких островков возвышался остроконечный шпиль, изготовленный из блестящего серебристого металла. Хоть посадка и была абсолютно бесшумной, появление на острове сфероида в милю длиной все же потревожило нескольких примитивных обитателей отдаленного уголка планеты. Только удостоверившись в том, что нежданный гость сохраняет полную неподвижность, они вернулись к своим гнездам, норам, пещерам.
Бринк первым заметил, что один из датчиков на рукаве его скафандра показывает наличие внешней атмосферы. Как и когда возникла атмосфера в их безвоздушной тюрьме, сказать никто не мог, но те же датчики свидетельствовали, что она вполне пригодна для дыхания. Отмахнувшись от увещеваний осторожного Лоу, ученый стащил с себя шлем и осторожно вдохнул чужой воздух. Впрочем, коммандер не очень-то настаивал: воздуха в их баллонах почти не оставалось.
Пригодная для дыхания атмосфера дала им возможность переключиться на другие проблемы. Без тяжелых громоздких скафандров каждый почувствовал себя намного свободней. Особенно Мэгги. По вполне понятным причинам она ухитрилась выбраться из своего космического костюма гораздо быстрее, чем ее опытные спутники. Первое время, на всякий случай, люди старались держаться поближе к скафандрам, опасаясь, что неведомые силы могут лишить их свежего воздуха с той же капризной легкостью, с какой всего минуту назад им наделили.
— Что будем делать дальше? — поинтересовалась Мэгги, пытаясь отстегнуть от рукава скафандра свою драгоценную видеокамеру. Она уже успела привести себя в порядок и теперь выглядела вполне респектабельно.
Последняя голубая змейка пробежала по колонне, вспыхнула и погасла, словно кто-то повернул выключатель. Электрическая феерия закончилась. Прежде чем ответить девушке, Лоу задумался.
— Надо попытаться выйти на связь с шаттлом. Конечно, манипулятора не хватит на всю глубину колодца, но, если тоннель свободен от обломков, Кен сможет спустить нам трос и баллоны с воздухом…
Никто так и не узнал, что собирался дальше делать командир корабля. Одна из стен вдруг зашевелилась, зарычала, как страдающий несварением желудка циклоп, и в ней возникло отверстие высотой в полтора человеческого роста. Именно возникло, потому что ничего похожего на дверь в этом месте не было. Странный материал раздвинулся в стороны, как диафрагма в фотоаппарате.
…В проем хлынул рассеянный желтоватый солнечный свет. Перед людьми простиралось каменистое плато, усеянное скальными обломками, покрытое низкой, жесткой растительностью, напоминающей траву. На плато росли деревья и кустарники странной, причудливой формы и необычной окраски. По бледно-голубому небу плыли облака. В отдалении высились утесы.
Лоу решительно шагнул к выходу:
— Знаете, друзья, мне почему-то кажется, что мы уже не на геосинхронной орбите над Канзасом, а где-то совсем в другом месте.
— Ох, надо было слушаться песика, — подхватила Мэгги, без своего обычного энтузиазма. — Собачки, они всегда все лучше знают, чем их хозяева.
— Вот и расскажи это Волшебнику, — посоветовал Лоу и без колебаний двинулся навстречу солнцу. — Лично я нисколько не удивлюсь, если он крутится где-нибудь поблизости.
— А по-моему, обстановка здесь не совсем подходящая. Конечно, если я правильно понял ваши намеки, — встрял Бринк. — Да и Изумрудного города что-то не видать. Не так ли, коммандер?
Лоу застыл в проеме. Как он и ожидал, отверстие образовалось не только в стене зала, но и в коре астероида.
— Знаете, Людгер, если учесть, что совсем недавно мы крутились на околоземной орбите, меня удивляет в этом пейзаже присутствие деревьев.
Они вышли наружу все вместе, и даже у никогда не лезшей за словом в карман Мэгги Роббинс на этот раз не нашлось подходящей дежурной фразы. Тускло поблескивающая поверхность гигантского сфероида, который они принимали за астероид, была зеркально-гладкой и в то же время почти не отражала света. Бывший объект их исследований покоился в огромной ложкообразной впадине — то ли возникшей при посадке, то ли заранее приготовленной для этой цели. В окрестностях царил покой: голубело небо, лениво шумело море, шелестели под слабым ветерком листья деревьев. Несколько плывущих по небу кучевых облаков до боли походили на земные. Температура окружающего воздуха составляла, по приблизительной оценке Лоу, градусов семьдесят-семьдесят пять,[15] а влажность примерно соответствовала средней норме для калифорнийского побережья. Было поразительно тихо, если не считать монотонного плеска морских волн, одна за другой накатывающихся на берег. В принципе ничего особенного — Лоу доводилось бывать в местах, где царило настоящее безмолвие. В северо-западной части Австралии, например.
Словно желая развеять последние человеческие сомнения, над горизонтом зависли в тускнеющем небе две луны. Само их существование было последним и решающим доказательством того, что астронавты находятся не на Земле.
И все-таки это не мешало искать и находить в окружающем знакомые земные черты. Взять тот же воздух: если в нем содержатся какие-то ядовитые примеси — что ж, рано или поздно они ощутят это на собственной шкуре. Выбора все равно не было. Воздуха, оставшегося в скафандрах, не хватило бы и на пару минут дыхания. Здешним воздухом дышать было приятно: он был свежим, чистым. В нем летали незнакомые ароматы, ни один из которых Лоу не смог бы описать земными словами. Они сняли скафандры, но на каждом астронавте остался специальный пояс, снабженный множеством миниатюрных приспособлений различного назначения. В случае надобности их можно было использовать и на борту шаттла, и за его пределами. Например, при вынужденной посадке или при выходе из строя какого-то блока космического костюма. Сняв с пояса крошечную переносную рацию, Лоу включил ее и с удовольствием убедился в том, что она в полном порядке. Об этом свидетельствовал загоревшийся в углу зеленый огонек индикатора. На связь он вышел «на всякий случай», не испытывая при этом решительно никакого энтузиазма.
— Борден, здесь Лоу. Как меня слышишь? Кен! Отзовись!
Ответа не было, как не было и помех, даже самых слабых, дающих о себе знать еле слышным потрескиванием в наушниках статического электричества. Собственно говоря, на иное он и не рассчитывал. Рация работала — чтобы убедиться в этом, достаточно было подуть в микрофон и услышать усиленный динамиком слабый шорох, но в пределах радиуса ее действия связываться было не с кем. Лучи заходящего чужого солнца пробивались сквозь высокие пухлые облака, согревали шею и плечи. Для очистки совести Бостон заставил проверить рацию Бринка. Ученый несколько минут повторял в микрофон запросы на английском, немецком и русском, но тоже не добился никаких результатов. Налетевший с моря легкий бриз взъерошил им волосы.
«Хорошо еще, что от этих проклятых скафандров избавились, — подумал Лоу. — Огромное все-таки облегчение — сбросить громоздкие, неудобные оболочки после нескольких часов напряженной работы». Еще приятней, разумеется, было бы снять их в кают-компании «Атлантиса», не говоря уже о том, чтобы сразу после этого очутиться на дороге, ведущей к «Рыбачьей пристани» на оконечности его любимого мыса.
Прищурившись и задрав голову, он посмотрел в небо. Две луны заметно отличались друг от друга очертаниями и размером. Пока Бостон наблюдал за светилами, три странных силуэта проплыли в воздухе, на несколько мгновений заслонив расправленными крыльями оба планетарных спутника. Размах крыльев летающих существ достигал двух ярдов, а их вытянутые остроконечные головы чем-то напоминали журавлиные. Вот только перья им заменяли кожистые мембраны, совсем как у нетопырей. Перепонки, были тонкими, полупрозрачными. Они пропускали сквозь себя солнечные лучи, только немного затемняя их.
Высоченные металлические шпили на соседних островках наводили на мысль о присутствии в этом мире существ, встреча с которыми сулила немало поражающих воображение открытий. Гладкие, стройные, блестящие иглы вонзались в небеса, как штыки часовых, охраняющих тайны загадочной цивилизации. С такого расстояния нельзя было определить, полые эти шпили или сплошные. Внешне они ничем не отличались друг от друга. Для чего они предназначены? Может быть, они связаны в единую цепь между собой, скажем, для защиты центрального острова, на котором высадились земляне.