о упорного и опытного из всех.
— Не будет из этого толку! — мрачно предрекали пессимисты. — Сколько раз пытались — ничего не выходило!
— Попытаемся еще раз, — возражали настроенные более оптимистично. — Что мы теряем, кроме времени, которого у нас в избытке?
Узкое ущелье, по которому продвигались трое землян, сплошь заросло низкорослым колючим кустарником. Его иголки, казалось, сознательно тянулись к людям, норовя зацепить за одежду и замедлить темп движения. Лоу подумывал сначала оторвать парочку и попробовать на вкус, но быстро отказался от этой идеи. Судя по агрессивному виду этой зелени, она вполне могла дать сдачи. Из расщелины в скале вытекал мутный ручеек — зрелище обнадеживающее, но эту воду лучше было не пить без крайней необходимости. Какая-то тварь оранжевого цвета, довольно крупная по земным понятиям, высунулась из норы в скале высоко у них над головами, оглядела пришельцев и тут же спряталась обратно. Лоу не успел ее толком рассмотреть, но он готов был поклясться, что глаз у зверюги гораздо больше, чем положено.
Мэгги мягким движением коснулась его рукава:
— Постойте минутку, Бостон. Кажется, я что-то вижу.
— Сначала вы что-то слышите, потом что-то чувствуете, — недовольно заворчал Лоу, — а теперь, оказывается, еще что-то видите?!
— Нет, правда, — не отступала девушка; она встала рядом с ним, напряженно вглядываясь во что-то прямо перед собственным носом.
— Воздушный замок?
— Настоящий! — огрызнулась журналистка. — Я не знаю, как это описать.
— Начните с количества ног.
— Лучше сами посмотрите! — Она резко ткнула пальцем прямо перед собой.
Что-то разноцветное блеснуло в воздухе. Не огонь, не вспышка, скорее намек на то и другое. Снова блеснуло. Пропало. Мерцание? Нет, скорее призрак мерцания. Нечто неуловимое, струящееся, не имеющее ни формы, ни очертаний. Бесплотный дух святого Эльма здешних мест.
Пока они стояли и глазели, цветное пятнышко стало смещаться в сторону, описывая дугу и заставляя наблюдателей медленно поворачиваться следом, чтобы не потерять его из виду. Его размеры и размытый контур постоянно менялись, чего нельзя было сказать о плотности — Лоу доводилось попадать в куда более густой туман.
Дважды описав круг над головами людей, пятнышко метнулось вверх и влево, вдоль стены каньона, и исчезло. Потом появилось опять и проделало то же самое. Мэгги померещилось, что в этом обрыве мерцающей дымки она видит чье-то лицо. Было это на самом деле или ей показалось? Трудно сказать, ведь пятнышко ни разу не задержалось на одном месте достаточно долго.
Еще раз мираж скользнул по стене ущелья и пропал. Теперь уже окончательно. Исчезновение его не сопровождалось ни звуком, ни вспышкой, ни каким-то другим явлением, но сам феномен вызвал оживленную дискуссию среди путников. На сей раз никто не подтрунивал над журналисткой — все трое видели световой блик собственными глазами.
— Тепловое излучение отсутствует, — заметил Бринк. — По крайней мере, я ничего не почувствовал.
— Да, свечение холодное, типа люминесцентного. Больше ничего мне заметить не удалось. — Лоу был озадачен не меньше Бринка.
— И что же это такое было, как по-вашему? — спросила Мэгги, терпеливо выждав, пока мужчины обменяются впечатлениями.
У Бринка обоснованной версии не было, поэтому он рискнул выдвинуть сразу несколько гипотез.
— Болотный газ. Мираж. Не стану забивать ваши мозги немецким названием, но в общем-то я склонен считать данное явление атмосферным феноменом, свойственным этой местности или этой планете. Во всяком случае, это пятнышко безвредно.
— А вам не кажется, Людгер, что ваш мираж приглашал нас — дважды — в строго определенном направлении? Конкретно: налево и вверх.
— Полно вам, Мэгги, — успокаивающим тоном заговорил Лоу. — Не хватало нам еще гоняться за блуждающими огоньками, как будто больше делать нечего.
— А почему бы и нет? — с вызовом спросила девушка. — Если принять во внимание наши реальные познания о планете, а они практически равны нулю, такой метод познания окажется ничуть не хуже любого другого.
Лоу беспомощно оглянулся на Бринка, но тот только пожал плечами, как бы говоря: «Это она хотела видеть тебя командиром, вот и разбирайся сам». Не найдя поддержки у немца, он окинул взглядом лежащий впереди участок ущелья. В принципе никакой разницы, куда идти — направо или налево.
— Очень хорошо. Прислушаемся к вашим огонькам, Мэгги. Но если поворот налево приведет нас к пропасти, вы будете прыгать первой. Идет?
— Идет! — Гордо вскинув голову, она обошла астронавта и возглавила процессию.
Пожав плечами, Лоу двинулся следом. В жизни его бывали времена, когда выбор делался с помощью подброшенной монеты, и он не видел особого различия между орлом и решкой или капризами необъяснимого атмосферного свечения. Он даже готов был приветствовать появление путеводного огонька, он послужил стимулятором и придал новых сил Мэгги, а заодно отвлек ее от тягостных мыслей о незавидном положении экспедиции.
— Возможно, это были взвешенные в воздухе минеральные частицы, особым образом преломляющие солнечный свет, — разродился Бринк новой гипотезой. — Или последствия пьезоэлектрической реакции в составляющих эти скалы горных породах. Впрочем, гадать можно до бесконечности. Не удивлюсь, если это всего лишь дорожный знак, каким-то чудом сохранившийся с древних времен.
— Ага, дорожный указатель, — проворчал Лоу. — Большая городская свалка, одна миля.
Бринку, против ожидания, сравнение понравилось.
— А я бы не отказался посетить свалку. Вы даже не представляете, коммандер, сколько полезных вещей можно найти на обычной помойке!
— Вы неисправимы, Людгер. Не знаю, правда, в чем именно, но что неисправимы — это точно, — хохотнул Бостон.
— Ваши слова делают мне честь, коммандер.
— А я думаю, что вы оба ошибаетесь. — Журналистка перешагнула через обвалившийся участок древней стены. — По-моему, это явление не было вызвано естественными причинами. У меня сложилось впечатление, что нам хотят что-то показать.
— И так может быть, Мэгги, — не стал возражать Бринк, хотя и не сумел, несмотря на все старания, полностью избавиться от снисходительных ноток в голосе. — В этом новом и чужом для нас мире могут действовать иные законы природы. Кто знает, нет ли среди них такого, по которому блуждающие огоньки показывают дорогу?
— Но я видела там чье-то лицо, — не унималась девушка. — Пусть на мгновение, но видела!
— Психологически это вполне объяснимо, — вежливо возразил немец. — В психологии это называется апперцепцией. Многие видят лица или силуэты среди облаков и звезд.
— Это лицо не было человеческим. Тем не менее это определенно было лицо. И мое наблюдение столь же весомо, как ваше, профессор! — раздраженно заупрямилась Мэгги.
Лоу попытался успокоить ее:
— Ладно, будем считать, что вы действительно видели лицо. Мы с Людгером не можем ни подтвердить, ни опровергнуть ваших слов, поэтому оставим этот вопрос до будущих времен. Мне только хотелось бы, Мэгги, чтобы вы запомнили одну вещь. Первое правило любого исследователя гласит: не верь глазам своим! Проще говоря, нельзя ничего принимать на веру, не собрав убедительных доказательств. Если же обнаруженный вами факт выходит за рамки нормальных явлений, то и доказательства следует проверить и перепроверить не один раз, прежде чем что-то утверждать наверняка.
— Вы меня убедили, — вздохнула Мэгги. — Что ж, будем надеяться, оно еще вернется. Ой, осторожно! У вас там яма под ногами.
— Сам вижу! — раздраженно буркнул Лоу и тут же пожалел о своей несдержанности — в конце концов, она хотела ему помочь.
— Они идут! Что скажете теперь? — с гордостью вопросил первый Мыслящий, исчерпавший в процессе своей миссии почти все силы. — С минуты этой мы не станем, братья, отказывать двуногим в интеллекте и сомневаться в остроте их чувств. Прошу простить невнятность мыслеформ. Мы все забыли, что общенье — труд. Тяжелый, долгий, требующий воли. Как я устал! — Даже при предельной концентрации всех мысленных резервов проекция Мыслящего на реальность выражалась едва заметным бликом или мерцанием.
— Попытка восхищения достойна, чего нельзя сказать о результате, — прозвучала в ответ общая точка зрения дюжины порхающих рядом критиков. — Пока мы убедились, что пришельцы глазам своим не склонны доверять.
— Но это же естественно! — возмутились сторонники первого Мыслящего.
— Конечно! Сомнение — не слабость. Проявленье могучего мятущегося духа, — нравоучительно провозгласили несколько Мыслящих, предпочитающих пока занимать нейтральную позицию. — Чем недовольны вы сейчас, коллеги? Пришельцы вышли на свою дорогу.
— Пошли — но не поверили в подсказку, — ехидно заметили критики. — Пошли — поскольку выбор ограничен.
— Попробуйте еще раз проявиться! — Приверженцы окружили первого Мыслящего. Им очень хотелось, чтобы он дал достойный отпор своим оппонентам.
— Нет, не могу. Реальность любит силу, а силы нет. Я так устал, друзья! Придется позже повторить попытку. — Какой бы устойчивой ни была структура бестелесных существ, любая попытка воздействия на материальный мир неизбежно расшатывала и ослабляла их. — Двуногие, вам дан от Бога ум. Попробуйте ж с находкой разобраться. Хотя, быть может, кто-нибудь из нас, мерцающих вне мира Бестелесных, рискнет вступить в запретный круг общенья?
Желающих пообщаться с двуногими не нашлось. Кто мог, не захотел, а среди тех, кто хотел, не нашлось ни одного, обладающего силой и талантом, необходимыми для свершения такого подвига. Их способностей хватало только на то, чтобы проникать в реальность и наблюдать за нею, с одинаковой легкостью пронизывая скалу под ногами у пришельцев и атмосферу у них над головами, но для материализации требовались дары особого рода. Ими обладали только немногие из миллиардов Мыслящих.