Астронавт тщетно искал в стене следы исчезнувшего барьера. Наконец он сдался. Пусть этот необъяснимый факт остается на счету нераскрытых секретов чудесной техники хозяев планеты. Куда более любопытным представлялось для изучения то, что скрывалось за растворившейся дверью.
Прямо перед ним уходил вдаль большой тоннель. Бостону не было видно коридора — все терялось во мраке, ни единый лучик солнечного света не озарял высокие своды. Справа тянулась высокая платформа, рядом с которой покоилась прозрачная сфера, словно выточенная из цельного куска горного хрусталя или выдутая из высококачественного стекла. На самом деле, ни к хрусталю, ни к стеклу материал сферы, скорее всего, никакого отношения не имел. Сфера могла оказаться гигантским алмазом, хотя, на взгляд Лоу, она больше походила на выдолбленную изнутри жемчужину чистой воды.
Он двинулся вперед, но через несколько шагов заметил, что робот не следует за ним, как раньше. Обернувшись назад, астронавт поманил его пальцем, как делал это на складе, но машина упрямо отказывалась стронуться с места. Крики и понукания тоже ни к чему не привели. Тогда Лоу изменил тактику. Он попытался обойти автомат с тыла, чтобы потом оттеснить его в тоннель. Но и это не удалось. Робот подпустил его на несколько ярдов, а затем отскочил в сторону и опять замер. Как ни старался Лоу, никакие ухищрения не могли заставить упрямую железку переступить порог открытого с ее помощью прохода.
— Ну и черт с тобой! — сплюнул в сердцах астронавт, окончательно умаявшись. — Не хочешь идти, сиди здесь. Как-нибудь сам открою следующую дверь. — Он усмехнулся. — Лежать, песик! Лежать! Жди меня здесь, малыш, ты мне еще можешь пригодиться.
Как и следовало ожидать, машина ничего не ответила. Она замерла на месте, всем своим видом выражая готовность оставаться в этом положении вечно или по крайней мере до возвращения Бостона. Впрочем, Лоу ничуть не удивился бы, если бы сейчас робот перевернулся на спину, выставив в воздух все свои конечности, как домашняя собачка, требующая, чтобы ей почесали брюхо. С тех пор как они очутились на этой безумной планете, он начисто утратил способность удивляться.
Во всяком случае, так ему казалось.
Он вошел в тоннель, поднялся на платформу и осторожно положил ладонь на прозрачный сверкающий купол сферы. Внутри сферы виднелось что-то вроде сиденья своеобразной конструкции, впрочем, «это» запросто могло оказаться диваном или багажной полкой. Не имея понятия об анатомическом строении коцитан, он не мог определить и назначения данного предмета. Внутри сферы хватило бы места для нескольких человек — или одного аборигена. Конечно, если судить о размерах здешних жителей по этому сиденью.
Лоу резко обернулся. На мгновение ему показалось, что за спиной у него возникло свечение, схожее с тем, которое они видели в ущелье. Но воздух больше не светился. Астронавту оставалось только гадать о значении этого феномена. В конце концов он махнул рукой, посчитав свет отблеском от какой-то отражающей поверхности.
Вход в сферу оказался чем-то вроде круглого проема. Лоу неуклюже пробрался внутрь и стал оглядываться в поисках кнопки, рычага или педали. Ничего похожего видно не было. Ни пульта управления, ни тормоза. Только вычурно изогнутое кресло да уходящий в неизвестность и мрак тоннель.
Наклонившись вперед, Лоу заметил, что пол тоннеля представляет собой вогнутый желоб, в точности повторяющий контуры основания сферы. Вывод о характере движения следовал однозначный, а вот механизм приведения в движение загадочного аппарата оставался загадкой. Ясно, что сфера-вагон должна следовать по этому желобу, но, каким образом она движется, было совершенно непонятно. Внутри прозрачного шара не было и намека на двигатель, колеса, реактивные сопла или иные, аналогичные земным, устройства. Оставалось предположить, что не сфера движется по тоннелю, а сам тоннель перемещает круглую капсулу внутри себя.
В одном Бостон не сомневался: эта сфера была локальным транспортным средством и с ее помощью нечего было надеяться преодолеть и тысячную долю расстояния, отделявшего Коцит от Земли.
Сразу напрашивался очевидный вопрос: куда в таком случае ведет тоннель? К посадочной площадке еще одного межзвездного корабля, замаскированного под астероид? Слишком хорошо, чтобы всерьез на это надеяться. К кладовой, до потолка набитой дископлитами? Не исключено.
Вход в сферу за спиной астронавта по-прежнему оставался открытым. Что бы он ни делал, система оставалась безучастной. Весьма вероятно, что она уже давно пришла в негодность, хотя верить в это не хотелось.
Лоу подумывал уже вернуться в зал и поискать Мэгги, но решил все-таки воздержаться и дать девушке побольше времени на приведение в порядок расстроенной нервной системы. Бостон умел чинить великое множество вещей, но в их число не входили нервы капризной истерички.
Взобравшись на сиденье, он подивился необычному виду материала, из которого оно было сделано. На первый взгляд материал напоминал тщательно отполированное дерево, но, когда Лоу нагнулся ниже, он обнаружил внутри переплетение каких-то структур. И не понял, то ли это потайной механизм, то ли побочный эстетический эффект от коцитанской технологии.
Либо человеческий взгляд обладал способностью активировать заключенное в кресле устройство, либо вес астронавта привел в действие скрытую пружину, но вернее всего было то, что за протекшие века невидимые сенсоры слегка заржавели и поэтому не сразу откликнулись на появление пассажира. Как бы то ни было, отверстие в задней части сферы без всякого предупреждения затянулось, не оставив на прозрачной поверхности ни единого следа, словно его там никогда и не было. Тот же феномен, что с аркой, только с точностью до наоборот.
Лоу постучал кулаком по закрывшейся двери, но ничего не добился. Ловушка захлопнулась плотно. Вопрос только в том, насколько плотно? Кто знает, вдруг коцитане путешествовали в этой штуке в состоянии анабиоза или искусственно вызванного транса? Такой способ позволял им почти не потреблять воздуха, тогда как он, Бостон Лоу, пока еще не научился обходиться без кислорода.
Вдруг сфера озарилась сиянием — и внутри, и снаружи. Черт побери, куда он опять влип?! Хорошо хоть воздух остается свежим — пока. Должно быть, он зря так скверно думал о создателях сферы. Никакая это не мышеловка, а типичная местная подземка.
Как бы подтверждая его мысли, сфера начала раскачиваться, словно кто-то невидимый решил свернуть ее с места. Лоу закрыл глаза, ожидая то ли электрического разряда, то ли шипения ядовитого газа. Когда ничего подобного не произошло, он снова открыл их и с удивлением обнаружил, что платформа исчезла, а перед ним простирается бесконечный мрак тоннеля.
Сфера начала движение. Оглянувшись, Лоу успел еще заметить стремительно удаляющуюся платформу и открытый арочный проем. Световые блики в хрустальных гранях показывали, что сфера довольно быстро вращается вокруг своей оси наподобие хорошо закрученного бильярдного шара. Но сиденье и сам астронавт оставались неподвижными. Какими техническими средствами достигался такой эффект, Лоу даже не гадал. Он не чувствовал ни малейшей вибрации, хотя скорость возрастала с каждой секундой.
Темнота и отсутствие ориентиров на однообразных стенах тоннеля не позволяли вычислить скорость с достаточной степенью точности, но Лоу не зря считался одним из лучших в космическом управлении. Умение определить параметры движения по минимуму косвенных данных составляло часть его профессиональной подготовки. По его прикидкам выходило, что скорость капсулы превышает сотню миль в час, хотя насколько превышает, он определить так и не смог.
Он постарался припомнить расположение местности, которую они начали обследовать сегодня утром. Бринк склонялся к мысли, что они находятся на острове, но положительно утверждать это отказывался до окончания рекогносцировки. Лоу тоже сомневался в том, что их забросило на материк. По его мнению, они попали на остров, хотя не исключался и полуостров с узким перешейком.
В том и другом случае это означало, что сейчас он мчится в неизвестном направлении по тоннелю, пролегающему под одним из океанов Коцита. Выбора у него не было, и он откинулся на спинку сиденья, надеясь, что сфера остановится все же где-нибудь над поверхностью воды.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Добровольцы наблюдали за перемещением сферы, без усилий держась наравне с нею. Коцитан уже давно не волновали такие понятия, как относительная скорость предметов в соседней реальности.
Несколько Мыслящих зависли над океаном, прослеживая путь капсулы с той же легкостью, как будто их не отделял от нее барьер из толщи воды, камней и свода тоннеля. Собственно говоря, материальные препятствия для них не существовали. В привычном понимании этого слова, разумеется. Другие сопровождали сферу внутри самого тоннеля, а сотня Мыслящих предпочла мчаться прямо над нею, пронизывая толщу горных пород и даже не замечая плотности окружающей среды. Плотность среды тоже стала для них отвлеченным философским понятием — они с одинаковой скоростью путешествовали в атмосфере, воде, безвоздушном пространстве и металле.
Такой порядок вещей давно сделался привычным и больше не будил в душе восторга от проникновения в толщу предметов. Одно дерево служило не большим препятствием, чем целый лес. Нет радости в свершении, которое дается без усилий. И если повторяешь что-то в тысячный раз, уже не ощущаешь новизны — одну лишь усталость и смертную скуку.
С какой бы радостью променял каждый из Мыслящих свою способность к всепроникновению на возможность снова ощутить шероховатую поверхность скал, вкус соленой воды на губах, терпкий аромат лесного воздуха. Увы, к этому возврата не было. Они добровольно покинули мир реальности и не смогли открыть дверь назад. Сначала существование в форме сгустка мысли казалось вершиной всех стремлений и желаний, но оно очень быстро приелось, потом стало раздражать, а затем уже превратилось в тяжкое бремя, от которого не могла избавить даже смерть, потому что в этом мире смерти не было.