Споры по поводу дальнейшей судьбы пришельцев оставались одним из немногих удовольствий, все еще доступных коцитанам.
— Как далеко продвинулся двуногий! Кто мог подумать? — восхитились оптимисты, расположившиеся в вершинах сложной, многоугольной структуры.
— Попросту — удача. Подольше бейся головой о стену — не лоб, так стенка непременно треснет! — Скептики и пессимисты не могли упустить случая вставить шпильку.
— Пришельцы выше бессловесных тварей! Ведь зверь тупой бежал бы в страхе сразу, завидев Открывателя Дверей. А наш двуногий проявил сметливость, заставив неизвестную машину исполнить предначертанное ей.
— Факт остается фактом. Предположим, что эта тварь умна, как мы с тобою, и интеллект, запрятанный в двуногом, пригоден для решения проблем. Но и до них бывали здесь пришельцы и двери так же быстро открывали. Но все мы знаем — дело не в дверях. В сокровище, скрываемом за дверью. Как он поступит с ним?
— Послушать вас — жить не захочешь, а не то что думать! — с упреком заметили один и сорок Мыслящих, пока не решившие для себя, чью сторону занять в споре.
— Как можно нас в подобном обвинять?! — возмутились скептики. — Из вечности в реальность мы глядим. Реальности — реальные прогнозы!
— Прогнозы ваши пахнут трупным ядом. Не хватит ли несчастья предрекать? Его и так хватило нам в избытке.
Типичный пример ведения дискуссии о методах ведения дискуссии. И все-таки эти споры несли в себе положительный заряд — они служили средством борьбы со скукой. Таким образом, появление троих землян в известной степени помогло коцитанам, — оно позволило на короткое время забыть о тех благословенных временах, когда Бесплотные были полновластными хозяевами планеты.
Мыслящие могли сделать для пришельцев очень много, конечно, если бы сумели вступить с ними в контакт. Негромкий шепот в голове двуногого… Вовремя сделанная подсказка… И вот уже Бринк не погребен под многотонным обвалом, а жив и здоров. И Лоу не бредет наугад, тычась в запертые двери, а устремляется к цели по оптимальному маршруту. Но что толку мечтать о несбыточном? Имея почти безграничную власть над пространством и временем, коцитане были обречены ждать и наблюдать, лелея слабый огонек надежды. А еще они могли переживать за пришельцев, хотя те об этом не подозревали.
Тоннель понижался так постепенно, а стены его были такими безупречно ровными, что даже Лоу, заметно превосходящий в пространственном восприятии большинство людей, не мог определить ни пройденное расстояние, ни глубину, на которой пролегал путь. Зато он безошибочно уловил момент, когда сфера начала торможение.
Впереди замаячил свет, и вскоре удивительный вагончик остановился у точно такой же платформы, от какой еще недавно взял старт. Помещение, в которое попал Бостон, походило на оставшееся сзади, на другом конце тоннеля. Если бы не потолок — гораздо более низкий, чем на станции отправления, можно было бы легко предположить, что капсула совершила круг и вернулась на прежнее место. Потолок был единственным отличием, но и его оказалось достаточно для того, чтобы убедиться: он определенно куда-то попал.
Поднявшись с сиденья, Лоу стал ощупывать заднюю стенку сферы — раньше там находилось входное отверстие. Он надеялся, что «дверь» откроется при остановке, но этого не случилось. Пальцы Бостона ощущали преграду.
«Осторожно, — напомнил он себе, — не впадай в панику!»
То ли он случайно зацепил какой-то выключатель, такой же прозрачный, как материал кабины, и потому невидимый, то ли для срабатывания механизма требовалось определенное время, но диафрагма вдруг бесшумно раздвинулась и позволила ему покинуть сферу.
Слева от него высилась арка. Туда Лоу и пошел. Капсула стояла на месте и не собиралась самостоятельно возвращаться обратно. Видимо, можно было допустить, что она так и будет дожидаться его возвращения.
Запертая дверь представлялась Бостону более сложной задачей. Универсальный робот остался за много миль отсюда, а в полу подземной станции «метро» не было и намека на подвальчик с технической инопланетной рухлядью. Загадочные иероглифы насмешливо подмигивали астронавту, словно издеваясь над его недогадливостью. Совершенно не представляя, что делать дальше, он протянул руку к одному из завитков…
…и вдруг преграда исчезла…
«Любопытно, — думал про себя Лоу, с опаской делая первый шаг в образовавшийся проем. — Должно быть, двери в этом мире тоже отличаются друг от дружки». Одни требовали применения специальных инструментов, вторые — элементарно реагировали на присутствие живого существа. Жаль только, что нельзя было с первого взгляда определить, какие из них податливы, а какие — упрямы. Эта, во всяком случае, так и осталась открытой за его спиной.
За аркой находилось сравнительно небольшое помещение, гораздо более маленькое, чем то, которое он покинул только что. Пол и стены, как обычно, плавно переходили друг в друга и пестрели орнаментом и иероглифами в самых неожиданных местах. Какие приборы и механизмы таились за их непроницаемой поверхностью, оставалось загадкой. Справа от себя Бостон приметил еще один высокий портал, кажется, он вел наружу. Тут уж Лоу мог обойтись без подсказки.
Ласковый теплый ветерок приветствовал вышедшего на свет астронавта. Площадка перед входом оказалась вершиной отвесного утеса, возвышавшегося над морем. Стены утеса были гладкими и достаточно прямыми — настоящая находка для профессионального ныряльщика. К Лоу это отношения не имело. Утреннее купание не входило в число его первоочередных планов.
В отдалении вздымалась над водой громада центрального острова. Лоу имел теперь возможность удостовериться, что это действительно остров, а если в этом мире и имелись материки, так поблизости их точно не было видно. В самой середине центрального острова можно было различить яйцеобразные контуры корабля-астероида. По обе стороны от «центрального» плыли маленькие островки, некогда вознесенные стихией над поверхностью моря. Загадочные шпили слабо блестели в неярких лучах пробивающегося сквозь легкую туманную дымку солнца.
Главный остров отделял от Лоу довольно широкий пролив. Ему оставалось только молиться, чтобы сфера-вагончик и во второй раз откликнулась на его присутствие. В противном случае Бостон вынужден будет переправляться вплавь. Температура воды, быть может, и окажется приемлемой, но кроме температуры воды в океане существуют и локальные течения. Кроме того, ленивая неподвижность морской глади вовсе не исключала наличия в глубинах живности, в том числе и крупных хищников. Человеческая плоть может прийтись им не по вкусу и даже оказаться совершенно несъедобной, но, когда они в этом разберутся, ему уже будет все равно. Нет, прокатиться по тоннелю внутри сферы куда как удобнее!
«Старею я что-то, — мысленно упрекнул себя Лоу. — Но это не значит, что я не собираюсь стариться дальше». Дав себе слово не забывать эту ценную мысль, он переключил внимание на шпиль, возвышающийся над островком, точно так же, как его братья-близнецы над соседними. Серебристая игла уходила высоко в небо, бросая вызов стихиям, — удивительный памятник художественных и технологических достижений его строителей. Не какой-нибудь вульгарный обелиск, полый внутри и уродливый снаружи, а изящная функциональная структура, пронзающая облака на высоте нескольких сотен футов. Чудное сочетание металла и стеклопластика, отливающее на солнце серебром и золотом. «Цвет шампанского», — подумал Лоу. Как один из ведущих специалистов НАСА он часто принимал участие в рекламных и публичных мероприятиях, где этот напиток лился рекой.
Нижняя часть сооружения переливалась под косыми лучами дневного светила нежным багрянцем, напоминающим цвет лепестков чайной розы. Отражающая способность покрытия была, на взгляд Лоу, необычайно высокой, при прямом освещении глазам было бы больно от нестерпимого блеска. Растительность закрывала почти все основание шпиля. Какой-то пышный куст гордо демонстрировал синего цвета почки, которые то распускались, то вновь собирались в крошечные прыщики. Лоу предпочел обойти его стороной. Хищные растения, как и хищные животные, обожают показывать свою красоту и внешнюю безобидность, лишь бы только заманить поближе потенциальную жертву.
Травяное покрытие с отчетливо выраженным оранжевым оттенком словно стремилось сжаться и уползти в сторону, лишь бы на него не наступали. Эластичная корневая система, реагирующая на вибрацию почвы при приближении крупных живых существ? Или какой-то другой феномен, присущий этой непостижимой планете? Теперь Лоу жалел о том, что не уделял в колледже времени не только археологии, но и ботанике.
Вернувшись внутрь помещения в скале, бывшего одновременно основанием шпиля и одной из конечных станций местной подземки, Лоу начал тщательный осмотр зальчика, обращая внимание на выпуклости и различные артефакты, разбросанные по углам или сваленные в кучи прямо на полу. Некоторые предметы были заключены в полупрозрачную оболочку из переливчатого материала, чем-то похожего на марципан. На разрыв эти пакеты-футляры не поддавались.
Кое-где можно было заметить некое подобие стендов, перед которыми светились мигающие, как скопление пьяных светлячков, таблички. Самым примечательным в этих табличках было то, что они все время «поворачивались» к Бостону. Где бы ни находился астронавт, с любого места ему была отчетливо видна каждая мерцающая грань. Свечение «табличек» дополняло и без того яркое излучение стен и пола, отличаясь от него разве что более высоким уровнем интенсивности.
Содержимое «стендов» заставляло задуматься над способами применения находящихся внутри их предметов. Кое-что здесь напоминало домашнюю утварь, кое-что походило на оружие. Некоторые стенды походили на наглядные учебные пособия. На двух «витринах» располагались древние механизмы и вещи, возможно составляющие часть исторической экспозиции. Но ни один предмет во всем зале и отдаленно не напоминал ничего, сделанного человеческими руками. Даже самое маленькое и невзрачное изделие отличалось полным отсутствием углов и острых граней.