Бринк повернул к нему затуманенный взгляд:
— Никак нет, коммандер. Это вы не понимаете, что важно, а что вторично.
— В самом деле? На мой взгляд, для нас главное — найти Мэгги, провизию и дорогу домой. По-вашему, это глупо?
На какое-то мгновение Лоу показалось, что Бринк пришел в себя.
— Вполне достойные цели, коммандер. Но я считаю, что каждая из них будет достигнута в свое время и сама собой. А вот кристаллы требуют немедленного внимания!
— Хотелось бы мне так же наплевательски относиться ко времени, как это делаете вы, Людгер. Вы забыли, кажется, что кристаллы только оживили вас, но не сделали бессмертным и даже не накормили.
— Я знаю, знаю. — Бринк незаметно ускорил шаг. — Кстати, вы высказали крайне интересную мысль, коммандер. Ее я тоже собираюсь проверить.
— Ну и черт с вами! Ступайте и проверяйте, что вам будет угодно, а я пошел искать Мэгги. — Он решительно развернулся и двинулся в противоположном направлении, оставив ученого наедине с самим собой и заворожившими его кристаллами.
Бостон обошел все закоулки, но убедился только в том, что в подземелье журналистки нет. Попутно ему удалось открыть еще несколько дверей. За ними обнаружились новые хранилища коцитанских артефактов в различных стадиях сохранности. Но следов девушки не было.
Он уже стал подумывать — не влезть ли ему на насыпь и не поискать ли Мэгги на поверхности. Лоу застыл в нерешительном раздумье и вдруг заметил, что стоит перед открытым входом в четвертую арку. Еще один остров, где они пока не удосужились побывать. Еще один музей или лаборатория под серебристым шпилем. А не могла ли Мэгги, когда их не было, вернуться сюда, разобраться в достаточно простой системе управления сферой и отправиться в самостоятельную экспедицию? Если она сейчас где-то на четвертом островке, тогда понятно, почему он не нашел ее здесь и почему она не отзывалась на его крики.
Надо было делать выбор. Бринк занимался кристаллами, но все же оставался в подземелье, в пределах слышимости. Можно было успеть нанести короткий визит на четвертый остров и немного осмотреть его до захода солнца.
К этому времени Лоу совсем освоился с транспортными сферами коцитан и испытывал к ним не больше почтения, чем к электричкам на земных железных дорогах. Единственная разница состояла в том, что на Земле по прибытии на конечную станцию он не рисковал стать жертвой безымянных зубастых чудовищ, рыскающих в окрестностях в поисках съедобной плоти и не особо разбирающих, принадлежит она местному обитателю или инопланетянину. Хотя, с другой стороны, в пригородных зонах Сан-Франциско и Окленда порой бывают такие станции, на которых находиться опасней, чем в львиной клетке.
На первый взгляд зал под куполом на четвертом острове ничем не отличался от музейного хранилища на первом. Его тоже заполняли различные артефакты. Многие из них лежали в витринах, в прозрачных футлярах, что только усиливало сходство. Впрочем, отличия тоже были. Этот зал напоминал склад, а не хранилище тщательно подобранных экспонатов. Штабеля контейнеров высились до потолка и размещались местами так близко друг к другу, что между ними нельзя было протиснуться. Не было здесь и привычных «надписей» под стендами, и колонок управления проекцией, отзывающихся на малейшее прикосновение. На всем лежал толстый слой пыли. Зал производил гнетущее впечатление заброшенного и давно забытого чулана, в котором нужные вещи валяются вперемешку со сломанными и пришедшими в негодность.
Лоу ничего не узнавал. Если здесь были вещи, знакомые по посещению музея и других хранилищ, то они таились под грудами множества неизвестных предметов и механизмов непонятного назначения. К тому же тут было немало темных углов и коридоров, едва освещенных рассеянным светом стен и пола основного зала, куда астронавт не очень стремился заглядывать. Контейнеры различались по размерам. Были здесь совсем маленькие, в несколько кубических дюймов, а были и настоящие гиганты, способные вместить целиком орбитальный отсек «Атлантис». Эх, если бы только найти ключ к расшифровке таинственных иероглифов, аккуратно начертанных на боках каждого ящика и футляра! Сколько полезных открытий смог бы он тогда совершить! Увы, он мог только гадать и надеяться на счастливый случай.
Прямо под серединой купола, служащего основанием шпиля, возвышалось странное трехгранное сооружение, видное со всех концов зала. Причудливо выгнутые грани, плавно переходящие друг в друга, не оставляли сомнения в том, что замысел конструкции родился не в человеческом мозгу. В земной практике этому невозможно было подобрать аналог. Оно походило одновременно на пирамиду, надгробный обелиск, колонну и в то же время не было ни тем, ни другим, ни третьим.
Материалом для создания странной конструкции послужил уже знакомый сплав металла со стеклом, из которого было построено большинство коцитанских зданий. Сооружение светилось все тем же мягким внутренним светом, который озарял все вокруг. Знаменитому ювелиру Тиффани однажды удалось получить похожий образец сплава. Лоу видел эти образцы в музее. Тогда его поразили вазы и чаши, отлитые из золотистого переливающегося металла, играющего всеми цветами радуги, от нежно-розового до темно-лазурного. Разница была только в том, что здешний сплав мог с легкостью выдержать вес железнодорожного состава.
Светящаяся пирамида притягивала астронавта к себе. По идее, сооружение должно было оказаться хранилищем для особо ценных и редких предметов. Он решил обойти вокруг сооружения и проверить, нет ли с другой стороны какого-нибудь отверстия или двери. Обход занял меньше времени, чем Бостон предполагал. Обойдя вокруг пирамиды, Лоу оказался на одной линии между входом в тоннель и передней гранью отливающей золотом конструкции.
По всему периметру не обнаружилось ничего похожего на окна и двери. И уж совсем загадочным показалось Бостону полное отсутствие на скошенных гранях надписей и изображений. Все остальное в зале было сплошь покрыто иероглифами и гравировкой, и только эта пирамида поражала первозданной неприкосновенностью.
Поразмыслив, Лоу придумал сразу несколько объяснений, ни одно из которых, скорее всего, и близко не стояло рядом с истиной. Возможно, данная структура представляла собой цельный монолит, который коцитане по каким-то причинам желали сохранить в изначальном виде. А может быть, это был скульптурный памятник, хотя для скульптуры пирамида, пожалуй, была несколько великовата. С тем же успехом она могла оказаться предметом религиозного культа, чем-то вроде древнего алтаря, тогда отсутствие надписей объяснялось просто — они осквернили бы священную пирамиду.
Бостон уже направился к выходу, когда непривычная тяжесть в кармане комбинезона заставила его остановиться. Сунув в карман руку, он нащупал миниатюрный пульт управления, прихваченный из картографической галереи. Идея возникла сразу — надо было попробовать включить его здесь и посмотреть, что из этого выйдет.
Лоу достал устройство и легонько провел пальцами по покрывающим его бороздкам, как уже делал раньше. Тут же в пространстве перед ним появилась миниатюрная проекция планеты. Постепенно увеличивая изображение, он добился того, что проекция захватывала теперь только участок акватории с островами архипелага.
Терпеливо работая за пультом, астронавт увеличивал масштаб до тех пор, пока в поле зрения не остался один остров — тот, на котором он сейчас находился. Как и надеялся Лоу, способности прибора оказались поистине безграничными. Очень скоро он свел изображение к светящейся пирамиде в центре зала. Сразу две пирамиды — реальная и воображаемая — на расстоянии нескольких ярдов друг от друга были незабываемым зрелищем, правда не способствующим сохранению душевного равновесия. Хорошо еще, что эта штука не показала его самого рядом с пирамидой, смотрящего на себя самого рядом с пирамидой и так далее. Очевидно, назначением этого прибора было все же чисто абстрактное отображение реальности.
Дальше дело застопорилось. Как он ни старался, манипулятор-картограф упорно отказывался показать внутреннее устройство пирамиды. Вероятно, способности устройства все же имели определенные ограничения. Единственное, что удалось разглядеть Бостону с его помощью, — это ведущий куда-то внутрь сооружения тоннель. Тем не менее Лоу поздравил себя с маленькой победой, похвалил собственную интуицию и безупречно сработавший прибор.
Подойдя к соседней грани пирамиды, астронавт остановился перед тем местом, где должен был находиться вход в тоннель. Скошенная сияющая стена выглядела сплошной. Ничего не указывало на наличие отверстия — на идеально гладкой поверхности не было видно ни трещинки, ни размытых контуров потайной двери. Без помощи пульта Лоу никогда не удалось бы отыскать проход — в этом у него сомнений не было.
Он поискал среди собранных в зале предметов устройства для открывания дверей, которые им с Бринком посчастливилось обнаружить на первом острове, но вместо роботов он нашел массу других приборов, да еще совсем рядом с предполагаемым входом. Прошло немало времени, пока он разобрался с артефактами и начал выяснять, как они действуют — сначала поодиночке, а потом в различных комбинациях. Лоу взмок и хотел уже прекратить бесплодные эксперименты, но последняя комбинация неожиданно сработала. Грань посветлела, заструилась, словно водопад, на мгновение сделалась прозрачной, и в ней вдруг возникло отверстие.
Высотой оно вдвое превышало рост астронавта и было достаточной ширины, чтобы сразу несколько человек могли войти в него одновременно. Насколько эти пропорции соответствовали размерам коцитан, Лоу не имел ни малейшего представления. Их облик до сих пор оставался загадкой для землян. Глубоко вдохнув, он переступил порог.
Пройдя несколько шагов, оглянулся и с удовольствием отметил, что дверь остается открытой. В широком проеме хорошо различалась обстановка главного зала. Лоу пошел дальше. Главное, что путь к отступлению у него был. Внутри пирамиды он столкнулся с новым явлением. Когда Бостон двигался, свечение пола, стен и свода тоннеля усиливалось, освещая фигуру астронавта и пространство коридора перед ним, а за его спиной свет сразу начинал меркнуть. Лоу не знал, по какому принципу работает система освещения, но дал себе слово разобраться в этом позже, если, конечно, у него останутся силы и время.