Коцитанин пошевелился, чтобы размять затекшие мышцы.
— С помощью «Ока» стало возможным перейти на иной уровень существования. Назовем его параллельным измерением. Это позволяло одержать победу над ограничениями, налагаемыми на живые организмы пространством и временем в их привычном понимании. Прохождение сквозь «Око» лишало индивидуума его телесной оболочки, оставляя только духовную сущность. В то же время материальная субстанция оставалась закодированной внутри перешедшего через барьер, наподобие того, как сохраняются, к примеру, засушенные овощи и фрукты. Процесс был быстрым, безболезненным и открывал перед любым желающим сияющие просторы, прежде недоступные воображению.
— О чем он говорит? — спросил Лоу, полуобняв девушку за плечи.
— Пока не могу сказать точно. Сама не понимаю. Слова все знакомые, но в итоге получается нечто заумное. По-моему, он рассказывает, как они научились переходить в другое измерение. — Она тут же задала Создателю парочку уточняющих вопросов.
— Для общего понимания происшедшего данного тобой толкования вполне достаточно, маленькая землянка. В параллельном измерении отсутствуют любые признаки материального мира. Остаются лишь мысли, эмоции, духовность. Можно сказать, что при прохождении сквозь «Око» мыслящее существо превращается в свое концептуальное отображение. Получаются своего рода эфирные создания, полностью сохраняющие собственную индивидуальность, память, чувства, обладающие способностью воспринять великое множество явлений и процессов, в том числе относящихся к материальному миру, но начисто лишенные возможности взаимодействия с ним на физическом уровне. Для них не существует препятствий и расстояний внутри нашей Солнечной системы, хотя другие миры Вселенной им все же недоступны. — Теперь коцитанин чаще прибегал к жестикуляции и чем-то напоминал Лоу балетного танцора — несмотря на массивное тело, он обладал врожденной грацией и изяществом движений. — Процесс перехода был не просто метаморфозой, но радикальной сменой уровня существования. В отсутствии бренной плоти смерть превращалась в отвлеченное философское понятие.
Постепенно все большее количество моих соотечественников выбирало трансформацию. Они видели в ней качественный скачок на высший уровень по сравнению с уже имеющимся. Сначала желающие исчислялись десятками, потом тысячами, а под конец их число превышало миллионы. Процедура перехода через «Око» выглядела столь же простой, сколь невообразимо сложной была сущность составляющих ее микропроцессов. Один за одним мои соотечественники уходили в иную реальность, и я начал испытывать острое беспокойство. В своей тревоге я не был одинок, но я единственный, как автор проекта, мог предвидеть грядущие последствия.
— Значит, вы все-таки знали об опасности? — тихо спросила Мэгги.
— Опасность? Какая может быть опасность в переходе на иной — высший — уровень существования? В нематериальной среде нет риска погибнуть или получить увечье. Там отсутствуют физическая боль и страх за свою жизнь. Теоретически этот переход был переходом к бессмертию. Точнее сказать, к вечному неумиранию, поскольку назвать жизнью пребывание в бесплотном состоянии у меня не поворачивается язык.
Я пытался предупредить тех, кто еще колебался, уговорить их не спешить покидать тот мир, в котором они родились и выросли. Но мои предупреждения и уговоры тонули в вихре блаженства и экстаза, проецируемого теми, кто уже оказался по ту сторону барьера.
Эмоции — единственный способ сообщения между двумя измерениями. Никакой другой контакт, в том числе телепатический, невозможен. Польщенные соблазном разделить счастье ушедших, мои собратья толпами проходили через конвертер «Ока» и навсегда покидали этот мир. Каждый жаждал поскорее приобщиться к райскому блаженству.
Я ничего не мог поделать. Меня, Создателя, которого прежде повсеместно превозносили и чтили, стали считать отверженным. Хуже того — надо мной стали смеяться и издеваться. Я ушел в себя, погрузился в размышления, затворился от мира. А в это время в очередь к конвертеру выстраивались новые десятки и сотни тысяч жаждущих неизведанных ощущений.
Я был ученым и привык с подозрением относиться к слишком легким и очевидным ответам на вопросы. Решение любой сложной проблемы должно быть вымучено и выстрадано. А «Око» представляло собой торный путь к счастью без обычных ухабов и терниев, что само по себе выглядело ненормальным. Я не знал, за что зацепиться, но интуитивно чувствовал, что в обретенном бессмертии таится какой-то подвох. Как я уже говорил, одно дело вечно жить, и совсем другое — вечно не умирать. А я вовсе не был уверен, что существование в форме бестелесного сгустка сознания можно считать жизнью. С другой стороны, у меня не было доказательств, и получить их я мог, только проделав тот же путь.
— И вы его проделали? — выдохнула потрясенная Мэгги.
— Неужели вы до сих пор не поняли? Ни один из ушедших не выказывал ни малейшего желания вернуться обратно. Они были абсолютно удовлетворены своим новым состоянием. Как раз это меня больше всего и тревожило. При таком положении вещей я нашел только один выход, который все еще оставался в моем распоряжении. Я совершил поступок, который должен был, по моему разумению, послужить грозным предупреждением всем тем, кто еще не успел воспользоваться услугами «Ока». Им необходимо было напомнить, что в смерти тоже есть величие и красота.
Я покончил жизнь самоубийством.
Раскрыв рот от неожиданности, журналистка во все глаза смотрела на величественную фигуру коцитанина. Лоу пришлось хорошенько встряхнуть ее, чтобы вывести из состояния транса.
— Очнись, Мэгги! Что он сказал и почему он так странно выглядит?
— Он сказал… Он сказал, что сам себя убил. В качестве предупреждения тем, кто еще не прошел через «Око».
— Я оставил посмертное письмо, — продолжал Создатель, нисколько не заботясь, закончили земляне диалог между собой или продолжают говорить, — в котором настоятельно требовал от коллег ни в коем случае не оживлять мое тело с помощью целительных кристаллов. В этом, должен признать, моя просьба была уважена. Но вопреки моим пожеланиям для моих останков была построена эта роскошная гробница, а само тело подверглось консервирующей обработке вместо того, чтобы стать частицей воды и почвы, из которых оно родилось. Какая глупость! Быть может, они надеялись, что в один прекрасный день я воскресну и возжелаю-таки пройти вслед за ними сквозь «Око»? Намерения у них были добрыми, но как же плохо надо было знать меня, чтобы подумать такое!
— Как я поняла, с тех пор вас все-таки оживляли? — осторожно поинтересовалась журналистка.
— Да, но не мои соплеменники. Инопланетяне. Другие существа, непохожие на вас. Их было немного.
— Такие же бедолаги, как мы, прилетевшие на других кораблях, — пробормотал Лоу вполголоса, когда девушка перевела ему этот отрывок рассказа.
— Они использовали Кристаллы Жизни, чтобы воскресить мое тело. Потом задавали вопросы, получали на них ответы и уходили. Никто не возвращался, и мне неизвестна их судьба.
— Нетрудно догадаться, какой она была, — грустно обронила Мэгги.
— Теперь я — единственный обитатель этой планеты, сохранивший свою материальную форму. — Голос Создателя звучал ровно, не срываясь на зло или жалость. — Об этом мне стало известно из разговоров с вашими предшественниками. Я уверен, что те мои коллеги, чьими усилиями я оказался помещен в эту усыпальницу, после моей смерти поспешили занять свое место в очереди. И сейчас на всей планете не осталось никого из мне подобных. Они оставили наш мир во владение низшим формам жизни. Процесс эволюции закончился благодаря машине. Моей машине! — Голос умолк, голова поникла на грудь. Теперь уже не могло быть сомнений в эмоциональном значении этого жеста. Долгое время царило молчание, не нарушаемое ни одной из сторон. Первой, как обычно, опомнилась журналистка.
— Неужели все-все ушли? — робко спросила она.
— Все. Ушли, перешли, покинули, преобразовались — выбирайте любой термин, какой вам больше нравится. Все они продолжают существовать в ином измерении. У меня, во всяком случае, нет оснований думать по-другому. А вот живут ли они при этом, я не могу сказать. Для меня понятие «жить» неразрывно связано с материальным миром. Уверен, многие из них сейчас присутствуют здесь — слушают наш разговор.
— Что?! — Лоу встрепенулся и завертел головой, пытаясь увидеть невидимых коцитан.
— Мне тоже показалось, что рядом кто-то есть, — призналась Мэгги. — У меня такое ощущение не проходит с того момента, как мы покинули астероид. — Она медленно повернулась на каблуках и последовательно осмотрела пол, стены, потолок. — Я чувствую чье-то присутствие, причем не в метафизическом смысле, а в самом что ни на есть реальном. — Вокруг головы девушки роем закружились искорки, исполняя свой загадочный хаотический танец.
Лоу опять прибег к помощи Мэгги, чтобы задать Создателю очередной вопрос.
— Это мерцание… Блуждающие огоньки, смутные силуэты, вспышки… Может все это иметь отношение к присутствию рядом с нами ваших собратьев? Когда свечение усиливается, я готов поклясться, что за мною наблюдают.
— Так оно и есть, — подтвердил коцитанин. — Как представитель чужой разумной расы вы вызываете огромный интерес у моих соплеменников.
— И сколько же их тут? — осторожно спросил Лоу.
Коцитанин задумался и ответил не сразу.
— Не вижу препятствий для присутствия здесь всех. Они наблюдают, слушают, обмениваются мнениями.
— Всех? — поразилась Мэгги. — Сколько коцитан, вы сказали, перешло через конвертер вашего «Ока»?
Создатель махнул рукой:
— Это вовсе не так удивительно, как кажется. Если разумное существо преобразовать в сгусток мысли, в точечную проекцию трехмерного физического тела, ему потребуется совсем немного места. Считая каждое преобразование успешным — а при жизни я не слышал ни об одной неудаче, — общее количество должно составлять порядка трех миллиардов.
— Три миллиарда?! — Мэгги сглотнула, потрясенная колоссальной цифрой; мерцающие огоньки вокруг ее головы оживленно заметались, словно подтверждая верность расчетов Создателя. — И все они находятся здесь, в этом маленьком зале?