— Да, специфический запах, — деликатно уточнила Ольга Рикардовна. Лиля же покраснела и включила вентиляцию.
— Пал, понимаете, жертвой. Несчастной любви.
— О!
— Не я, а мой сотрудник. Притащил какой-то жуткий одеколон на концерт, «Ночи Мадрида», ну и…
— Не будет ли неловким осведомиться, — Тарас вальяжно распушился на табурете, — к кому воспылал страстью сей достойный муж?
— Ну не к этому… Крысе… Проходит у нас свидетелем юная дама, Леденцова Катерина Тарасовна, э, я вам вроде уже говорил.
Лиля заулыбалась, а Леля, странно оживившись, глянула на мужа:
— А нельзя ли нам этого сотрудника… предъявить? Ой, то есть, я хотела, пригласить… У меня есть опыт лечения душевных ран.
— Нет-нет-нет! — замахал руками и хвостом волос Тарас. — Одного уже долечили до прически блонд. Впрочем…
— У меня фотка есть, коллективная, — Кир послал обворожительную улыбку Лиле и мысленно показал Вите кулак, мысленно же пообещав, что по окончании операции Комаров будет мыть туалеты в управлении. И никаких при этом роботов и моющих средств. И вывел фото на дисплей.
— Этот? — безошибочно указала на Витю проницательная Лёля.
— Угу.
— А ничего так, мужественный, — бросил Тарас Андреич, удостоился мрачного взора жены и сменил тему:
— Говорят, скандал на концерте был?
— Ну да, барышня Леденцова швырнула в звезду помидором.
Админ Территорий ржал так, что едва не свалился с табурета. Дамы деликатно хихикали и выспрашивали подробности. Подробностями Кир делился охотно, благо, они не касались проваленной операции. Ну, не то чтобы проваленной, к Арсене память так и не вернулась.
Марцелев глянул на часы и свернул разговор.
Но на работу не поехал. А поехал еще раз смывать с себя следы стойких «Мадридских ночей». Если бы он был нужен на работе, его бы нашли, а если не ищут — значит, не нужен. А без четверти шестнадцать он кровь из носу должен был появиться в «Пантелеймоновке».
Курьер поймал инквизитора буквально перед лифтом, когда тот уже собирался подниматься к душеведам и душелюбам.
— Кирилл Юрьич, вам письмо, — и вручил конверт без адреса и подписи.
— От кого?
— Вас молодой человек ждал у нас в вестибюле. С 11.17 до 13.37.
— И кто он? Он не представился?
— Нет. Сказал, что желает поговорить с вами лично. Мы предлагали вас вызвать, если дело важное. Но он сказал, что подождет. А потом передал вам письмо и ушел…
Кир глянул на больничные часы:
— Холера! Давай сюда! — сунул конверт за лацкан куртки и большими прыжками понесся по лестнице.
Глава 14
Харита Львовна, глава отделения душеведов и душелюбов «Пантелеймоновки», излучала приветливость и спокойствие, передавшиеся встрепанному Киру. Забылись и конфуз на концерте, и ужасный одеколон, и личные проблемы Виктора Комарова, и зависшие дела… Марцелеву стало тепло и покойно, и он пытался избавиться от непривычной для себя благости всю дорогу до Мнемозиночки. Арсена уже спала на ложе, оператор возился у пульта, рядом прохаживался мрачный, небритый, невыспанный и отнюдь не благостный Крутиков. Это взбодрило Кирилла покруче любого кофе.
— Начнем, — миниатюрная Харита улыбнулась и предложила Кириллу занять вертящееся кресло. — Вся информация из мозга пациентки будет подаваться на экран в виде визуальных образов, — голосом опытного экскурсовода вещала она, пока по монитору плыли зигзаги и полосы подстройки. — Мы будем распаковывать воспоминания, как раздевают капусту — листок за листком.
— Риточка! — Владимир Валерьянович завертелся в кресле, как уж на горячей сковороде. — Избавьте меня… нас…
— Так, Ротгарчик! — обратилась Харита к оператору, похожему на волка, с жесткой щеткой волос, налезающих на брови, — Верхние слои пропускаем… Нам не надо, чтобы Володя краснел.
Крутиков побагровел:
— А ничего такого и не было!
Кир задумчиво улыбнулся.
По экрану промелькнули смутные картинки, точно видео запустили на повышенной скорости и задом наперед.
— Осторожно, болевая точка! — прикрикнула на оператора Харита Львовна. Ротгарчик мрачно покосился на начальницу. А Кир вдруг узнал на картинке дуэльный зал общежития и разглядел какую-то странную дрожащую паутину, радугой истекающую из центра.
— Что это?!
Но зафиксировать изображение не успели, а будто сразу провалились намного глубже, как проваливаются в воздушную яму, и Кирилл невольно выругался.
Перед ним на огромном экране расстилался город. Стайка хохотушек в камуфляже убегала вверх по булыжной мостовой, а вокруг… вокруг было нечто и земное средневековое, и совершенно чуждое, как в странном сне. Арки, башни, мосты, купола, золотые соколы по углам парапетов… Приземистые, похожие на черепах машины. Странные люди навроде вставших вертикально кузнечиков… Один такой застыл на фоне стены, и Кир отчетливо разглядел лишнюю фалангу на узких пальцах и огромные фасеточные глаза.
— Вы тоже это видите?
Кир оглянулся. Бледный Крутиков глотал какие — то таблетки, Харита трясла растерявшегося Ротгарчика:
— Выходи!
Но до того, как ментоскопия прервалась, Кирилл успел отчетливо разглядеть белобрысого, волевого мужика с короткой стрижкой и круглым лицом и мимоходом подумал, что при всей несхожести типажей мужик напоминает ему Антона.
— И что теперь? — Крутиков плюхнулся за стол в кабинете Хариты Львовны и стал тереть лоб.
— Володя, спокойно, — Рита похлопала старого друга по предплечью, — все показания пациентки в норме. Только температура повышена. Вколоть тебе кофеинчику с глюкозой?
— Э… а может, для нее естественны лишние семь десятых градуса? — отсутствующим голосом произнес врач.
— Да, — улыбнулась Харита. — Вполне. Какой странный город.
— Офигенный, — оператор выключил всё, что нужно было выключить, и застыл в прострации.
— Теперь нужно сообщать наверх, что у нас тут представитель внеземной цивилизации.
Марцелев поморгал.
— Как вы относитесь к медицинскому спирту? — бодро спросила душеведка и душелюбка. — Думаю, нам не повредит.
— Но, Хариточка, ты же имунна к спиртному!
— А я за компанию, Володя. Не каждый день совершаешь такое… открытие!
— А может, оно уже где-то есть. Это всё. То есть, уже было и уже известно. То есть, оно определенно где-то есть; вопрос, известно ли оно нам?
— Нет, Кирилл Юрьевич, поверьте моей обширной тысячелетней памяти — не известно. Только элвилинская примесь в крови Арсены меня смущает.
— А это точно всё не придуманное? Как их, наведенные, ложные воспоминания?
— Я потому и предложила ментоскопию, что ее невозможно обмануть. Дорогой мой, поверьте специалисту. Это реальная память. О реальных событиях. От первого лица. Могли бы мы глубже продвинуться, вероятно, — она потерла нижнюю губу.
— Это неэтично! Хватит! — хлопнул по столу Крутиков и стал дуть на ладонь. — Как в замочную скважину подглядывать, когда девушка раздевается, и даже хуже.
— В лечебных целях, Володя. Но, как мы убедились, Арсена психически здорова.
— А где-то терпит аварию ее звездолет. Только не в нашей галактике, если бы в нашей, я бы знал. Тогда где? — вопросил Марцелев пространство.
— Как она могла к нам попасть? Оттуда? — подхватил Крутиков.
— Может, у них там есть локальные Врата в звездолетах? На случай аварии? — Харита дернула плечиком. — Разработки и у нас давно ведутся, только с миниатюрностью пока не получается. Размер влияет на расстояния. Единственным успехом были биологические телепорты в виде птичек. Но груз размером с человека такой не перенести. Летавки миниатюрные, не крупнее домовой ласточки.
— Ученые разберутся, дипломатические отношения установят… — Кир потянулся к браслету, но Крутиков перехватил его руку, пальцы мягкого доктора оказались железными.
— Арсена еще какое-то время должна побыть под нашим наблюдением. После ментоскопии необходима реабилитация.
Кир зыркнул на Хариту. Та хмыкнула. И кивнула.
— Можете вызывать дипломатов сюда. Завтра утром.
— Заговор?
Доктора согласно пожали плечами.
— Но Арсене надо же сообщить, куда именно она попала. И что мы представления не имеем о месте, где она живет.
Крутиков повернулся к Харите, сложив руки у груди:
— Риточка! Ты же справишься деликатно и осторожно?
Кир почесал в затылке.
— Между прочим, Крутикова она уже душила. Покушалась всяко.
Харита презрительно фыркнула.
— Стоп! А откуда вы знаете?
— Охрана доложила, — отмазал Лилю Кирилл. — Кстати, пойду-ка я своим хвосты накручу, чтобы сюда и мышь не проскользнула. А особенно эта, Леденцова.
— Да, кошмарная особа, — оказался солидарен с инквизитором Валерьянович. — Это она Кристиана Грэя помидором одарила.
— Ну, — был честен Марцелев, — там было за что. Торговля… сувенирами с тела, нелицензионная… Мог бы лучше за своей подтанцовкой приглядывать, а-артист!
Рита тонкими пальцами взялась за виски:
— Какие ужасы вы говорите! На концертах Рахманинова или Чайковского их… — она внимательно оглядела мужчин, — вещичками гениев не торгуют!
Она размашисто перекрестилась:
— Так! Я пошла!
— Вы кричите… если что, — заметил Кирилл, решив самолично покараулить за дверью палаты. На всякий случай.
— Да я не туда. Арсена будет до ужина спать. Крепкий здоровый сон — лучшее лекарство. Извините.
Она стремительно вышла в коридор, заставив разлететься стаю пестрых попугайчиков, прикорнувших в китайской розе.
Кир же занялся усилением и вдохновлением охраны и покончив с этим, понял, что у него наметилось свободное время. И тут же вспомнил о письме. Аккуратно вскрыл конверт и увидел листок из блокнота с крупными, жесткими буквами: «Спросите у Котова о Каральене». Автор не подписался. Бумага была стандартная, чернила обыкновенные, запах… То ли духами записку не обрызгали, то ли «Ночи Мадрида» временно отбили инквизитору обоняние.
Решив, что отдать письмо на анализ можно и потом, Кир набрал номер админа Территорий и, услыхав вальяжное Котовское «Альё», без предисловий поинтересовался: