Только теперь Дагнарус заметил, что врачеватели привязали Сарофа к постели, чтобы он в припадке отчаяния не покалечил себя.
Дагнарус вышел из палаты, сопровождаемый криками несчастного. Лейтенант Сароф был хорошим солдатом и храбрым человеком. Он служил честно и доблестно. Конечно же, он заслуживал лучшей смерти, чем лежать связанным, словно преступник, и сходить с ума от нестерпимых мучений. Принц понял: просить о чем-либо врачевателя бесполезно. Он будет только качать головой и твердить о своих законах. Тогда Дагнарус подошел к Альтуре и схватился за рукоятку ее меча. Прежде чем ошеломленная Владычица смогла помешать ему, принц выдернул меч из ножен.
Дагнарус оттолкнул врачевателя, делавшего слабые попытки его задержать, и вернулся в палату Сарофа. Он занес меч над лейтенантом и вопросительно посмотрел на больного.
— Ты желаешь смерти, Сароф?
— Да, ваше высочество! — выдохнул тот.
Дагнарус не колебался. Не обращая внимания ни на протесты испуганного врачевателя, ни на крики обескураженных Владык, принц глубоко вонзил меч в грудь своего бывшего солдата.
Сароф взглянул на Дагнаруса.
— Да благословят вас боги, — прошептал он.
Глаза его остановились, голова свесилась набок. Крики стихли.
Дагнарус извлек меч и простыней отер с лезвия кровь. Покинув палату, он вернул меч потрясенной Владычице Альтуре.
— Есть ли здесь еще больные, нуждающиеся в моем уходе? — кротко спросил Дагнарус.
Глава 11Подсчет голосов
Споры о приеме Дагнаруса в ряды Владык были продолжительными, как никогда прежде. Как говорил Высокочтимый Верховный Маг, напутствуя принца перед Семью Испытаниями, важны не столько его победа или поражение в каждом из них, сколько само прохождение. Действия, слова, жесты испытуемого подчас могли весьма красноречиво рассказать о его натуре. В случае Дагнаруса пройденные им испытания поведали не только о нем, но также и о наблюдавших за ним Владыках. Каждый из них увидел принца под своим углом зрения.
— Такое впечатление, будто в испытаниях участвовали четыре Дагнаруса, — заметил принц. — А я, настоящий, теперь стою в центре и смотрю на каждого из них.
Вместе с Сильвитом они подслушивали совещание Совета, спрятавшись в потайной нише. Владыки, спорившие о принце, считали, что он сейчас находится в своей келье, общаясь с богами.
— Ваше высочество, вы действовали восхитительно. Во всяком случае, так мне сказали мои соплеменники, — поклонившись, сообщил Сильвит.
— Спроси моего братца, и он тебе расскажет совсем другую историю. Правда, мне думается, ему будет нелегко склонить голосующих на свою сторону. Это так? Что ты слышишь?
— Распределение голосов очень напоминает то, что было, когда обсуждалась ваша кандидатура. Возможно, сейчас оно даже чуть-чуть получше. Как вы и велели, я позаботился о том, чтобы рассказ о вашем прохождении испытаний стал широко известен. Людей очень воодушевили ваши поступки. Народ вас горячо поддерживает. Если Владыки и маги вздумают отвергнуть вашу кандидатуру, они столкнутся с сильным недовольством. Могу добавить: Владычицу Альтуру, которая первоначально голосовала против вас, глубоко потряс ваш милосердный поступок в Приюте Врачевателей. Оказывается, ее мать недавно умерла от такой же болезни, претерпев немало мучений и страданий.
— Однако мой брат называет мои действия «варварскими» и считает их возвратом к тем дням, когда люди поклонялись Пустоте.
Дагнарус и Сильвит многозначительно переглянулись. Дальнейшие слова по этому поводу были уже не нужны.
— Во всяком случае, после убийства Сарофа меня в этом забытом богами заведении больше не задерживали. Врачеватели не знали, как поскорее выпроводить меня оттуда... А о чем они спорят теперь?
Споры продолжались семь часов подряд и, судя по всему, могли затянуться еще на семь. Все это время Сильвит находился в нише и усердно подслушивал. Дагнарус появился здесь совсем недавно. Он праздновал свое освобождение от испытаний, предаваясь любовным утехам с Вэлурой. Ей также ничто не мешало: будучи Владыкой, ее муж сейчас находился на заседании Совета, решая судьбу ее любимого.
Дагнарус мог даже наблюдать за происходящим в зале. В стене было проделано небольшое отверстие. Со стороны зала его очень удачно маскировала шпалера с изображением единорога, в глазу которого была проколота дырочка. От такого подглядывания глаз вскоре уставал и начинал слезиться. Да и смотреть особо было не на что, а потому принц восседал на высоком табурете, освежаясь вином, принесенным Сильвитом. Оба прекрасно слышали происходящее в зале, поскольку участники совещания говорили очень громко.
— Что это они вдруг замолчали? — спросил Дагнарус.
Сильвит припал глазом к отверстию.
— В зале появился ваш отец. Все встали, чтобы приветствовать его. Теперь ждут, когда король сядет. Ваш брат хотел было ему помочь, но король отказался, сердито поглядев на него.
— Во всяком случае, что мне наверняка удалось — так это вбить между ними клин, — самодовольно произнес Дагнарус, жуя кусочек вяленой говядины. — Ходят слухи, что отец может отказать Хельмосу в престолонаследии и объявить своим преемником меня.
— Мне известны эти слухи, ваше высочество, — ответил Сильвит. — Как ни жаль, но я не особо им доверяю.
— Здесь ты прав. Мой отец никогда не пойдет наперекор естественному порядку вещей. И все же, сдается мне, Хельмос не одну ночь проворочался без сна... Т-сс, мой отец говорит.
Сильвит и Дагнарус подвинулись ближе к стене.
— О чем он говорит? — спросил эльфа Дагнарус. — У него настолько тихий голос, что мне ничего не расслышать.
Принц знал: уши эльфов отличаются большей чуткостью. В этом была одна из причин неспособности людей оценить все оттенки музыки эльфов.
— Король говорит, что, кроме слухов, он ничего не знает о том, как проходили испытания. Он желает выслушать рассказ из первых уст... Сейчас Высокочтимый Верховный Маг поднялся с места и будет говорить.
— А-а, сейчас позабавимся, — сказал Дагнарус, глотнув вина и устроившись поудобнее.
— Ваше величество, — начал Верховный Маг, — с вашего разрешения я зачитаю вам отчет о прохождении принцем Дагнарусом Семи Испытаний. Отчет составлен Владыками, присутствовавшими при испытаниях. Первым посчету было испытание Сострадания. В Приюте Врачевателей испытуемый убил больного, за которым должен был ухаживать.
При этих словах король буквально зарычал.
— Однако, ваше величество, на то имелись чрезвычайные обстоятельства, — пояснил Верховный Маг. — Человек этот страдал от мучительной боли и сам попросил испытуемого убить его. Когда испытуемый занес над ним меч, несчастный еще раз подтвердил, что хочет умереть. Четверо очевидцев показывают то же самое. Двое из них утверждают, что испытуемый действовал из чувства истинного сострадания, причем проявил гораздо больше сострадания, чем прежние испытуемые. Двое других очевидцев заявляют, что испытуемый действовал варварски, взяв на себя роль богов, ибо только они властны забирать у человека жизнь.
За стенкой вновь стало шумно от гула спорящих и кричащих голосов.
— Ты можешь что-нибудь разобрать? — спросил Дагнарус.
— Это Капитан орков, ваше высочество, — пояснил Сильвит. — Слова Верховного Мага привели его в ярость, и он требует, чтобы последняя фраза была вычеркнута из отчета.
— Насколько помню, орки приносят своих соплеменников в жертву, — сказал Дагнарус. — И не только соплеменников, а всех, кто под руку подвернется. Мне говорили — кажется, их живьем бросают в жерло вулкана, принося в жертву какому-то оркскому богу.
— Я тоже об этом слышал, ваше высочество, хотя и не могу ручаться за достоверность подобных сведений.
После дальнейших споров Высокочтимый Верховный Маг, показывая образец терпения, согласился изменить последнюю фразу этой части. Слова о роли богов вычеркнули вовсе, а вместо «варварски» написали «руководствуясь здравым смыслом», что вполне удовлетворило Капитана.
— Затем наступил через следующего испытания, — продолжал Высокочтимый Верховный Маг, предварительно обтерев платком вспотевший лоб. — Вторым по счету шло испытание Силы. В этом испытании, как помнит ваше величество, испытуемому надлежит взять в каждую руку по ведру с песком и, вытянув руки вперед, удерживать ведра, насколько хватит сил. Это уже само по себе достаточно трудно, но трудность испытания усугублялась еще и тем, что в ведра постоянно капала вода, утяжеляя их вес. Испытание призвано показать не только телесную силу испытуемого, но также способности его разума и воли, заставляющих тело совершать нечто за пределами возможного. При оценке этого испытания главным считается продолжительность времени. Владычица Альтура удерживала ведра всего лишь в течение четверти часа, но и это показало громадную крепость ее духа и силу воли, ибо до начала испытания она вообще не могла их поднять.
— А как действовал принц Дагнарус? — спросил король.
Теперь голос его звучал громко.
— Испытуемый удерживал ведра в течение трех часов, — сообщил Высокочтимый Верховный Маг и со вздохом добавил: — Через некоторое время испытуемый заявил, что ему скучно, и спросил, нельзя ли одновременно пройти еще какое-нибудь из испытаний. Он сказал, что желал бы пройти испытание Мудрости. Естественно, нам пришлось ему отказать.
— Показывал ли хоть кто-нибудь из прежних испытуемых такую же силу, как принц? — спросил король.
— Нет, ваше величество, — ответил Высокочтимый Верховный Маг. — Никто не выдерживал и половины этого времени.
— Продолжайте дальше, — велел король.
— Теперь, ваше величество, мы подходим к испытанию Мудрости. Это испытание представляет собой беседу испытуемого с десятью членами Совета Магов. В беседе затрагиваются различные вопросы, например: «Почему боги допускают существование зла в мире?» Или: «Какова природа души?» Разумеется, на такие вопросы не существует правильных или неправильных ответов, но слова испытуемого позволяют нам заглянуть в глубины его внутреннего мира. Я с удовольствием вспоминаю, — здесь голос Рейнхольта зазвучал мягче, — как это испытание проходил кронпринц Хельмос. Наша