Послышалось влажное хлюпанье, как будто лошадь выдернула копыто из грязи, и из щели под дверью шкафа потекла зеленоватая вода. Донеслось странное эхо, как будто капли падали в глубокую пещеру.
Друзья подпрыгнули. Казалось, все вокруг утратило цвет, и Райан почувствовал, что у него щиплет костяшки пальцев. Он вернулся в мир ночных кошмаров, но на этот раз с ним была Челли.
– Райан, надо подпереть дверь, помоги мне подвинуть кровать…
– Дверь она не удержит, нам надо открыть шкаф и уничтожить святилище…
– О нет… нет… – Голос у Челли превратился в писк, когда дверь шкафа открылась сама собой. Оттуда хлынула грязная вода, выплеснув кеды и фрисби. Одеяло, накрывавшее ведро, сбилось в складки и съехало. С вешалок капала вода, гулко ударяясь о дно шкафа и разнося странное эхо.
– Хватай коробки! Что угодно!
Одеяло соскользнуло с ведра. Вода перелилась через край и вспенилась, словно закипев, но пара не было. Райан выхватил у Челли три коробки с играми и шлепнул их на ведро. Потом подхватил его и прижал к груди.
– Открой дверь в спальню!
Челли распахнула дверь и побежала перед ним. Он шел следом, спотыкаясь и прижимая коробки подбородком, и чувствовал, как из ведра что-то рвется наружу.
Пронзительный смех и звуки болтовни этажом выше, шум телевизора в гостиной, и никто не заметил, как мимо них пробежали двое детей, пытаясь не дать духу колодца вырваться из ведра.
Дверь в ванную была открыта, и Райан ввалился внутрь, споткнувшись об унитаз и чуть не упав. Он сдвинул коробки, и вода потекла в унитаз под аккомпанемент высыпавшихся деталек для игры в «Монополию». Когда ведро опустело, Райан отодвинулся, и Челли опустила крышку. Они вместе нажали кнопку слива, подождали, пока в бачке ревело, булькало и потом стихло. Когда из-под крышки донеслись знакомые звуки капающей воды, они снова нажали на слив, потом еще, еще, еще и еще. В конце концов все стихло, они подняли крышку и увидели чистую воду, в которой плавали несколько пластиковых домиков – отели из «Монополии».
– Мы сделали это, – пробормотал Райан.
Глава 24. Собирая осколки
Что-то неладно.
Райан, как обычно, сидел за столом и аккуратно размазывал джем по тосту, прислушиваясь к шелесту отцовской газеты и звяканью маминой ложки о кружку. Но когда он потянулся за банкой джема, та отодвинулась от него.
Он поднял голову. Там, где секунду назад сидели родители, остались только мягко покачивающиеся прозрачные щупальца.
«Я сплю». Райан встал, окинул взглядом затянутые клубами пара обломки Стеклянного дома и вышел наружу сквозь дыру в фасаде.
Небо приобрело цвет темной меди, напоминая днище старого чайника. Словно царапины на старой пленке, мелькали слабые вспышки фиолетовых молний. За парковкой Райан скорее почувствовал, чем увидел спуск к колодцу. Темный воздух сгущался, и Райану показалось, что он видит обломанные ветки деревьев, тележки, обрывки упаковочных лент, пожелтевшие кости – все медленно кружилось на фоне летящей листвы. В реве ветра он ощутил безмолвный призыв и понял, что тьма ожидает его.
Но он не послушался. Согнувшись под порывами ветра, мальчик побрел к извивающейся вдоль стены цепочке тележек. Ветер швырял листья ему в лицо, и, когда они касались кожи, Райану казалось, что он слышит обрывки слов и вздохов.
– Она зовет тебя, – прошептал человек в веренице тележек.
Тележки спереди и сзади от него покачивались вправо и влево, как на палубе, а человек двигался более естественно, переминаясь с ноги на ногу, словно пытался согреться. Подбородок прижат к груди, глаза скрываются за мокрой завесой темно-коричневых волос. Ладони прячутся под мышками, словно он мерзнет.
– Я хотел поговорить с тобой, – сказал Райан.
– Добро пожаловать. Бери тележку.
Райан осторожно взялся за ближайшую тележку и запрыгнул в нее. Теперь он видел, что к запястьям и щиколоткам человека прикреплены цепочки, связывающие его с вереницей тележек.
– Я хотел поговорить с тобой. Один «ангел колодца» с другим.
– Как мило, мне это нравится. Ангелы колодца. – Человек внезапно рассмеялся, и это прозвучало на удивление человечно.
В покачивании тележки было что-то успокаивающее, хотя Райану приходилось цепляться за края, чтобы сохранять равновесие.
– Ты… жив?
– Не знаю. – Человек заинтересовался, словно никогда раньше не задумывался над этим. – Не совсем. Я так и не расплатился по своим долгам… – Левая ступня, правая ступня, левая ступня, правая ступня…
– Почему она не разрешает просто вернуть ей монеты? – Райан стиснул зубы и подался вперед, чтобы говорить шепотом, опасаясь, что листья подхватят его слова и унесут в колодец.
– О, ее это не устраивает. Ее сила заключена в течении – в том, чтобы брать и отдавать, не так ли? Недостаточно просто приносить ей подношения; она должна расплатиться за них исполнением желаний, иначе она задохнется под грузом долгов. Теперь послушай, ты упадешь, ты не можешь сопротивляться движению, просто расслабься и отдайся ему.
Райан сел, потому что у него начали дрожать ноги.
– Что, если исполненное желание снова станет неисполненным? – спросил он.
– Ей это не понравится, – мрачно ответил человек. – Отмена желаний отнимает у нее силу. Не так много силы, как если бы она сама отменила желание, – вот это она не может сделать, не навредив себе.
– И… что происходит, когда ты перестаешь делать то, чего она хочет? – спросил Райан.
– Она забирает у тебя все до последнего пенни. Приходится отдать ей все, что у тебя есть, и этого все равно недостаточно, и ты оказываешься здесь. – Человек сердито оглянулся на водоворот темных листьев и мусора. – Послушай, сейчас я понимаю ее лучше, чем прежде. Мы можем помочь друг другу. Думаю, я смогу с ней договориться, если выберусь отсюда. – Дыхание человека пахло водой из каналов и влажными жабами. – Если бы ты мог подменить меня хоть ненадолго…
– Меня ждет друг… – прохрипел Райан, отодвигаясь от него.
– Ты не сможешь сопротивляться ей без меня! – внезапно прорычал человек и прыгнул к тележке Райана. – Она заставит тебя видеть все ее глазами! – Правой рукой человек схватил Райана за запястье. На каждой костяшке пальцев нападавшего был полноразмерный, идеальной формы человеческий глаз, небесно-голубой, налитый кровью. – Видишь! Ты все видишь ее глазами!
Когда лицо человека оказалось вблизи, Райан всмотрелся сквозь завесу влажных волос и увидел у него в глазных впадинах вместо глаз две крошечные высохшие бородавки.
От ужаса Райан завопил и начал колотить свободным кулаком по глазам схватившей его руки. Он бил и бил, пока не почувствовал, что хватка на его запястье ослабла. Тележка под ним перевернулась и сбросила его в чернильный мрак.
Лежа на полу в незнакомой темной комнате, Райан трижды моргнул, чтобы убедиться, что проснулся. Воспоминания всплыли на поверхность, и он понял, где находится. Его семья не вернулась в разгромленный дом, они решили провести ночь в местном отеле на краю парка.
«Я не сплю». Падение сына на пол не разбудило родителей, тихо дышавших во сне на соседней кровати.
Райан бесшумно подошел к окну и раздвинул полоски жалюзи. Костяшки снова начало щипать и жечь, и он не смог удержаться от желания приложить их к прохладному стеклу. Даже без линз он видел низкие облака. Переведя взгляд на размытое зеленое пятно парка, он прищурился… и на цыпочках пошел в ванную.
Линзы ничего не изменили. Он и правда не спал, а в ветвях деревьев на краю парка действительно притаились две тележки из супермаркета.
Возвращение домой тем же утром оказалось более трудным, чем предполагал Райан. Больше всего угнетало то, с каким пренебрежением швыряли и ломали вещи, которыми он пользовался каждый день. Райан мрачно подумал, сколько раз он сидел на своей любимой скамейке, переворачивая дом вверх дном. Джош перевернул дом вверх дном из чувства мести, и, как ни смотри, этого не отменишь.
По всей кухне валялись поварешки и ножи, банки с верхней полки сброшены на пол, рассыпав разноцветную пасту по полу и по шкафам. Провода отовсюду вырваны.
– Это просто вещи, – заявила мама, после того как несколько секунд молча рассматривала единственный уцелевший предмет – кофейник. – Просто вещи.
Однако ее философское настроение подвергнулось испытанию, когда она вошла в спальню и обнаружила, что компьютер сгорел и даже от диска, на который она дублировала наполовину написанную книгу о Соле Паладине, остались ошметки. Увидев, как она стоит у компьютера, словно у могилы, Райан тактично ушел помогать с уборкой. Дорожка, ведущая к дому, была усыпана осколками прибора охранной сигнализации – он, судя по всему, взорвался. Райан опустился на колени, собирая кусочки.
Наклонившись к земле, он заметил, что за изгородью мелькает что-то розовое. Величиной с ладонь, с блестками и перьями, в форме сердечка и плоское, как печенье. Присмотревшись, Райан понял, что эта штука прикреплена к кончику бамбуковой палки. Палка постепенно высовывалась из-за забора, пока сердечко не ткнулось в почтовый ящик, качнулось, вильнуло и снова ткнулось.
Райан на цыпочках подкрался к забору и выглянул наружу.
– Эм-м… мисс Макинтош? Наш почтовый ящик так не открывается, вам надо приподнять крышку, а потом уже бросать что-то внутрь…
В спутанной поникшей гриве волос Пипетты Макинтош, словно рыбья икра, угнездились капли воды. Они стекали по лицу, размазывая тушь по щекам. Райану стало интересно, сколько времени она тут торчит на четвереньках, пытаясь просунуть сердечко в почтовый ящик.
– Это проклятие было не для тебя, – сказала она своим обычным невыразительным голосом. Подняла палку, чтобы сердечко соскользнуло вниз ей на ладонь. Ее взгляд окинул пластырь у него на лбу и на локте, синяки, которые кулак Джоша оставил у него на щеке. – Оно попало не туда, куда надо. Зря я позволила тебе взять ту бутылку с молоком.
Райан опустился на колени рядом с ней, чтобы они оказались на одном уровне.