Не только в государственной и нацистской партийной атрибутике, но и в эмблемах общественных организаций, молодёжных и спортивных обществ, культурных объединений появились имперские орлы и свастика, предметы военного назначения — щиты, мечи, кинжалы. Свастика стала появляться везде, на посуде, зажигалках, женских украшениях. Никто не обязывал украшать свастикой или имперскими орлами одежду и предметы быта, различные фабричные и кустарные изделия утилитарного назначения. Все эти наглядные знаки восхищения нацистами немецкие производители размещали на своей продукции добровольно.
В Третьем Рейхе, как и в фашистской Италии, были очень популярны открытки, на которых изображены дети в военной форме. Немцы покупкой пропагандистских открыток не ограничивались и часто сами фотографировали для семейных альбомов собственных детей, в специально пошитой детской военной форме. Военную форму, в том числе детскую и женскую, можно было взять напрокат в каждом фотоателье.
По моему скромному мнению, нет ничего более ужасного и ничего более фашистского, чем фотография маленького ребёнка в военной форме или подростка с гитлерюгендовским кинжалом или мечом (в некоторых фотоателье предлагали небольшие детские картонные мечи), с подтёками краски — бутафорской еврейской крови.
У молодых девушек был популярен стиль «милитари»: одежда дополнялась военными деталями — поясами, пряжками, эполетами, накладными карманами. На одежде делались аппликации, вышивки с военной или нацистской символикой.
У всех возрастов были популярны значки с государственной и нацистской символикой. Использовалась бижутерия и ювелирные украшения с нацистскими символами, с портретом Адольфа Гитлера. Такие украшения были как у женщин в виде значков и брошей, перстней, так и у мужчин в виде булавок и зажимов на галстук, портсигаров, визитниц, карманных сигарных или перочинных ножей, настольных сигарных гильотин.
Государственная символика, более уместная на торжественных мероприятиях, национальных и государственных праздниках, в Третьем Рейхе была повсеместна. Такое увлечение госсимволикой уже походит больше на массовый психоз, чем на здоровый патриотизм.
Немцы слепо верили в собственную уникальность и правоту, в гениальность Адольфа Гитлера и в идеи национал-социализма.
С целью скорректировать собственную пропаганду, направленную на солдат вермахта, американское подразделение психологической войны (Division of Psychological Warfare) провело в конце войны письменный опрос немецких военнопленных для получения более точной картины морально-боевого духа немецких войск.
Были, в числе прочих, поставлены следующие вопросы:
— Доверяете ли вы Гитлеру?
— Считаете ли вы возможной победу Германии?
— Верите ли вы, что после войны немецкий народ понесёт ответственность за совершённое им в ходе войны?
— Верите ли вы, что Германия имеет секретное оружие, которое может решающим образом повлиять на исход войны?
Результаты опроса ошеломили американцев: в августе 1944 года более половины военнопленных верило в конечную победу Германии. По мере того как положение на фронте становилось всё хуже для вермахта, их число сокращалось, затем в ноябре снова поднялось до 50%. В январе 1945 года количество уверенных в победе Германии составляло 40%.
Число пленных веривших в полководческий гений Гитлера составляло около 60%, в ноябре 1944 года эта цифра увеличилась и затем снизилась до минимальной величины в феврале-марте 1945 года (примерно 30% всех опрошенных).
В то, что Германия получит сверхмощное оружие и тем самым одержит победу, верила половина всех опрошенных пленных с ноября 1944 года по январь 1945 года.
Доверие пленных немцев к Гитлеру и вера в супероружие явно находились в противоречии с обстановкой на Западном фронте. Я полагаю, что на самом деле процент сторонников нацизма и верящих в полководческий гений фюрера было гораздо больше, т. к. нельзя признать достоверным опрос пленных, которые обоснованно опасались искренне высказываться администрации лагеря и сотрудникам социологической службы Армии США о своём положительном отношении к Гитлеру и нацизму. Если бы эти солдаты не находились в плену, а были свободными и если бы их жизни не зависели от воли американской администрации лагеря, то результат был иной. Полагаю, что гораздо больше солдат высказалось бы в поддержку нацизма и фюрера.
Большинство пленных верили в то, что между союзниками неизбежно произойдёт разрыв, а возможно и вооруженный конфликт, который непременно изменит политическую и военную ситуацию в пользу Германии. Они не верили, что англичане и американцы отдадут «большевистским варварам» Германию и всю Центральную Европу.
Не испытывали пленные немцы и страха перед местью американцев и англичан немецкому народу за войну, т. к. были уверены в порядочности и честности цивилизованных американцев и англичан, которые никогда не опустятся до мести целому народу. Они были уверены, что западные державы вскоре поймут, что немецкий народ принёс себя в жертву, защищая мир от большевистской угрозы.
Другой опрос немецких военнопленных, проведённый американцами, должен был установить, насколько результативной была контрпропаганда союзников. Результат сильно огорчил американцев — подавляющее большинство пленных высказалось о том, что пропаганда союзников на них совершенно не повлияла. О своей реакции на эту пропаганду заявили лишь около 5% всех опрошенных. Таким образом, было доказано, что принцип «клин вышибается клином» не работал в случае контрпропаганды союзников, если ей противостояла предельно мощная нацистская тотальная пропаганда.
В современном мире сильно недооценивают эффективность пропаганды и её значение.
Ушёл в небытие Гитлер и пропагандист Гёббельс, потерпела крах военная машина Третьего Рейха, уничтожено было само государство, но одурманенные нацистской пропагандой десятки миллионов немцев никуда не делись.
Невозможно было излечить от нравственной болезни целую нацию ни за год, ни за два, ни за десять лет. Даже через тридцать лет остались миллионы немцев, так и не освободившихся от дурмана национал-социалистической идеологии, от влияния на их сознание речей Гитлера и Гёббельса.
Пропаганда — страшное оружие, самое ужасное среди всех известных человечеству. Даже после ядерной войны можно восстановить города и заводы, а человеконенавистнические идеи могут жить в обществе десятилетиями, может даже веками, передаваясь как заразная болезнь от старшего поколения младшему.
17 июня 1953 года в ГДР произошли массовые выступления немецких рабочих в Восточном Берлине, переросшие в политическую забастовку против правительства ГДР и его грандиозного плана «Планомерного строительства социализма». Началось народное восстание, в котором приняло участие более одного миллиона немцев. Восстание было быстро подавлено при участии советских войск. Рабочих расстреливали на улицах и давили танками.
В разгар происходивших в ГДР событий в Западной Германии провели опрос среди жителей Мюнхена, Дюссельдорфа, нескольких других крупных городов и в сельских районах. Результат не был неожиданным, скорее прогнозируемым.
На фоне восстания восточных немцев их западные соотечественники высказали свое однозначно отрицательное отношение к коммунистической идеологии, советскому режиму и просоветскому правительству ГДР.
Кроме отношения к сталинизму западногерманских немцев спрашивали об их отношении к нацизму и Второй мировой войне. Оказалось, что по прошествии 8 лет с окончания войны, большое количество немцев в Западной Германии всё ещё положительно относились Гитлеру и нацистам, они считали военное поражение доказательством мирового заговора против Германии.
Результаты опроса, показывающие, что население Западной Германии находилось под влиянием гёббельсовской пропаганды, опубликовать не решились. Об этом факте стало известно намного позже, когда стало возможным критиковать старшее поколение за их поклонение идеям нацизма и восхваление Гитлера.
Немцы, которые ещё хорошо помнили выступления Гитлера и Гёббельса, в обоснование своих нацистских убеждений приводили рабское положение граждан соседней ГДР, ситуацию с правами человека в странах соцлагеря, бедственную экономическую ситуацию, которая ставила людей на грань выживания и жестокие политические репрессии.
Об ужасах «социалистического рая» рассказывали сотни тысяч бежавших в Западную Германию граждан ГДР. Беглецы часто имели нацистские убеждения. Если у старшего поколения нацистская идеология просто не выветрилась из головы, то у молодых немцев такие убеждения сформировались за время жизни в ГДР.
Ненависть к Советскому Союзу, к СЕПГ и коммунистическому правительству ГДР, у части западногерманских немцев закономерно приводили к одобрению идеи «крестового похода нацистов против большевизма» и сожалению о несостоявшейся в 1941 году победе национал-социалистической Германии над Советским Союзом.
В Западной Германии долгие годы после окончания Второй мировой войны миллионы немцев продолжали верить в нацистские идеи. Те же, кто не был поклонником Гитлера, попросту не хотели ворошить прошлое и обсуждать недавнее мрачное прошлое Германии, тем самым раскалывать общество.
Немцам, кто активно участвуя и тем, кто просто своим молчаливым одобрением, а фактически собственным малодушием, которое они считали разумным невмешательством в политику, поддерживал национал-социалистов, было трудно признать очевидное — коллективную вину всего немецкого народа в убийствах, пытках и депортациях. Никому не хотелось признавать себя виновными, пусть даже косвенно, в преступлениях, совершённых спецподразделениями SS, гестапо и вермахтом.
Когда в 1963 году во Франкфурте-на-Майне начался суд над 22 сотрудниками концлагеря Аушвиц, 57 процентов немцев были против проведения этого суда и вообще любых судов над нацистскими преступниками.