— Да, сэр. Но обе части решать нужно срочно.
Бордман пожал плечами.
С ближайшей лодки раздался крик. Люди уставились на берег. Бордман, Барнс и младший офицер дружно вздрогнули.
Полоса прибрежной земли медленно поползла в воду. Ее передняя часть, казалось, рассыпалась в прах, а средняя часть плавно съезжала в море, отчего по воде шли волны, похожие на густые сливки.
Движущаяся масса была в добрых полмили шириной. Ее наружный край уже опустился в море, и теперь торчала лишь ползущая верхушка с зеленой растительностью, которая медленно уходила под воду. Это выглядело так, словно какой-то жидкий металл поглощается бассейном, заполненным другим расплавленным металлом.
Но после этого произошло нечто ужасное. Когда оторвавшийся пласт земли совсем погрузился в воду и трава всплыла на поверхность, на поверхности берега осталась огромная дыра.
Бордман потянулся за биноклем: побережье, казалось, приблизилось к нему… И оно неотвратимо уходило под воду.
Наступило временное затишье. Зеленые ветви у края воды успокоились, перестали дрожать, но Бордман знал, что хотя движение и замедлилось, оно все же не прекратилось. И невозможно было сказать, когда оно остановится совершенно. Почва острова постепенно сползала в океан.
Барнс громко вздохнул.
— Я думаю, началось, сэр, — сказал он дрожащим голосом. — Весь остров начал постепенно сползать в воду.
— «И в один день и в одну гибельную ночь остров полностью ушел под воду», — задумчиво процитировал Бордман. — Так погибла великая Атлантида!
— Простите, сэр?
— Нет, ничего… Просто вспомнил кое-что из истории древней Земли. Надеюсь, этот остров минует участь Атлантиды, но для этого нам с вами нужно включить мозги на полную мощность, понимаете?
— Еще как понимаю, сэр! — Барнс уже успел прийти в себя, и на его бледном лице ясно отражалась готовность к немедленным действиям.
— К счастью, мозговая деятельность не вызывает вибрации… Почва здесь намного больше увлажнена внизу, — деловито продолжил Бордман. — Там, дальше, почва не столь влажная, как здесь. Но я не дам за свой прогноз и ломаного гроша, если пойдет действительно сильный дождь!
Барнс вспомнил о разговоре в кабинете Главы Сектора.
— Стук капель и вправду может вызвать взрыв топлива?
— Да. Как и все остальное, — подтвердил Бордман. — Молодой человек, насколько хорошо вы разбираетесь в количественном анализе? Я многократно обжигался на планетах-болотах. Я знаю многое о том, что могу найти, но мне нужны точные сведения. Вы можете взять эти бутылки и выяснить, сколько здесь твердого вещества и насколько устойчив гель в соленой воде?
— Д-да, сэр. Я попытаюсь.
— Если бы у нас было достаточно почвенного коагулянта, — пояснил Бордман, — то мы могли бы справиться с этим перевернутым вверх тормашками болотом, которое так старательно соорудили здешние колонисты. Но у нас его нет! Опресненная вода, которой они пользовались для ирригации, практически не содержит никаких минералов! Я хочу знать, какое количество минералов в болотном иле не даст почве вести себя, словно влажное мыло. Вполне возможно, что мы сделаем почву слишком соленой, чтобы на ней что-нибудь выросло, но, тем не менее, мы остановим ее. Но мне нужны точные данные!
Барнс сказал задумчиво:
— Вы собираетесь растворить минералы в ирригационной воде, чтобы она подпитала болото?
Бордман улыбнулся.
— А вы быстро соображаете, Барнс! Да, именно так я собираюсь поступить. Правда, может возникнуть еще одна сложность…
— Одна? — переспросил Барнс. Сам он видел в данной ситуации как минимум сто одну сложность. — Какая же, сэр?
— О ней мы подумаем, когда она возникнет, — нетерпеливо отмахнулся Бордман. — А сейчас — возвращаемся назад, в Штаб-Квартиру, и вы откомандировываетесь в лабораторию, чтобы как можно скорей сделать для меня анализы.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Барнс.
И лодка немедленно повернула. Она плыла в море до тех пор, пока вода за бортом не стала кристально чистой. На пути она миновала еще несколько лодок. Многие из них были садовыми, и с них ныряли люди в плавательных масках, пытающиеся спасти или перенести культурные растения немного подальше. Но было и множество прогулочных лодок, приспособленных исключительно для спортивных развлечений. Все они были переполнены — там были даже дети, — и почти все пассажиры этих лодок смотрели в сторону побережья.
— Это, — сказал Бордман, — заставляет задуматься. Все жители Канна прекрасно сознают опасность. Поэтому они погрузили своих детей и жен в эти скорлупки, пытаясь спасти их. И ждут вблизи побережья, чтобы выяснить, обречены ли они или нет. Но я не стану утверждать, — он кивнул в сторону изящно сконструированной яхты, на борту которой было больше детей, чем взрослых, — что это способно заменить Ковчег!
Лодка снова повернула и направилась параллельно побережью, к тому месту, где находилась Штаб-Квартира. Почва здесь была тверже, ведь этот участок острова избежал ирригации. Боковые волны немного повредили край берега, но большая его часть незыблемо возвышалась над заливом.
— Простите, сэр, — Барнс пристально глядел на своего наставника, — но если топливо взорвется, то ситуация будет критической, не так ли?
— Тогда мы услышим самый громкий взрыв столетия, — прокомментировал Бордман. — А в чем дело?
— Я чувствую, есть кое-какие соображения, которые вы держите про запас. Соображения о том, как спасти остаток острова. Похоже, никто другой, кроме вас, сейчас не знает, что надо делать. И… если мне позволено будет это сказать, сэр, ваша безопасность слишком важна. А вы отправляетесь на береговой риф, в то время как я должен остаться в Штаб-Квартире…
Он замолчал, смущенный собственным нахальством. Но спустя мгновение, заикаясь, продолжал:
— Я им-мею в виду не то, ч-что в-вы недостаточно хорошо обдумали свои действия, сэр…
— Перестаньте заикаться, — буркнул Бордман. — В этой ситуации каждый делает все, что может. Вы останетесь в Штаб-Квартире, я попытаюсь справиться с топливом, а Вернер будет заниматься всем остальным островом, и, может быть, ему придет в голову нечто лучшее, чем эвакуация людей на полюс. К тому же ситуация далеко не безнадежна! Если бы здесь уже началось землетрясение или шторм, то, естественно, мы были бы стерты с лица земли. Исключить хотя бы одну из неприятностей — и можно спасти хотя бы часть острова. Я не знаю, насколько большую часть… Сделайте побыстрее анализы, Барнс. Если у вас возникнут сомнения, попросите офицера в Штаб-Квартире проверить результаты, а потом — сразу ко мне!
— С-слушаюсь, сэр.
— И, — Старший Офицер улыбнулся, — никогда не пытайтесь отправить вашего командира в безопасное место, даже если вам не терпится взять весь риск на себя! Вам бы понравилось, если бы ваш подчиненный спрятал вас в укрытии, а сам выполнял вашу работу?
— Никак нет, сэр, — с жаром воскликнул лейтенант. — Но я просто подумал…
— Отлично, думайте! Думать — это всегда полезно! Но в любом случае — сделайте срочно анализы!
Лодка вошла в док. Бордман выбрался из нее и поспешил в кабинет Сэндрингхема.
Находившейся на грани истерики коротышка орал на Главу Сектора с экрана визора. Коричневый дог безмятежно спал на ковре.
Когда человек на экране наконец захлебнулся своими воплями, Сэндрингхем спокойно сказал:
— Я уверен, что прежде чем большая часть земли сползет в океан, мы предпримем решительные действия. Старший Офицер Бордман как раз ездил собирать последние данные. Он крупный специалист именно по такого рода проблемам.
— Но мы больше не можем ждать! — взорвался чиновник. — Я объявлю всепланетную тревогу! Мы силой прорвемся на резервные площади! Мы используем…
— Если вы попытаетесь это сделать, — холодно заявил Сэндрингхем, — я прикажу применить ружья с парализующими зарядами, чтобы остановить всякого, кто хоть на шаг приблизится к нашей территории! — Он добавил с уничтожающей жестокостью. — Я ведь предупреждал правительство планеты не налегать на ирригацию! Вы лично изгнали меня из Планетарного Совета за попытку вмешиваться в гражданские дела. А сейчас вы пытаетесь вмешиваться в дела Надзора! Я возмущен так же, как вы когда-то, но отказываю вам вовсе не из соображений мести. Я отказываю вам потому, что на это у меня имеются веские причины!
— Убийца! — заревел гражданский. — Убийца!
Сэндрингхем выключил экран визора. Он повернулся вместе с креслом и кивнул Бордману.
— Это был президент планеты. Оч-чень экспансивный человек!
Бордман устало сел. Коричневый пес открыл глаза, поднялся и подошел к нему.
— Как мне надоели эти идиоты, — Глава Сектора раздраженно ворочался в кресле. — Я даже не мог сказать им, что здесь опаснее, чем в других местах острова! Если… или когда взорвется топливо… вы понимаете, что даже падение ветки может вызвать взрыв, который повлечет за собой… Впрочем, вы знаете, что тогда будет.
Он знал.
Несколько сотен тонн топлива, взорвавшись, разнесут в клочья эту часть острова. И почти наверняка ударная волна вызовет резкое сползание всей оставшейся части почвы. Но он заставлял себя не думать об этом.
Бордман не считал себя хорошим дипломатом и подозревал, что его собственное мнение не должно высказываться, пока он не проверит его практикой — от сих до сих. Кроме того, его план включал в себя оповещение служащих младших рангов, которым требовались подробные объяснения. Если все приказы будут выполнены и план провалится, то авторитет Колониального Надзора будет безнадежно утерян.
— Насчет работы, которую нам предстоит сделать, — деловито начал Бордман. — Полагаю, все опреснительные растения изолированы?
— Ну конечно же! — проворчал Сэндрингхем. — Правда, гражданские продолжают сохранять их, несмотря на мои протесты. Но если сейчас кто-то предложит воспользоваться ими, то их крики протеста долетят до небес!
— А что происходит с солями, извлекаемыми из морской воды? — спросил Бордман.
— Вы ведь знаете, как работают опреснители! Они всасывают с одного конца соленую морскую воду, а с другого течет пресная вода и все прочее. Весь мусор выбрасывается за борт, а пресная вода подается дальше и идет в ирригационные системы.