Остатки покалывания в руках и ногах быстро исчезали. Он снова слышал перебой в шуме, который и привел его в чувство — последние конвульсии устаревшего космического двигателя.
Он понял, что находится в грузовом трюме корабля, — больше нигде во всей вселенной нельзя было найти такой беспросветной черноты и такой смеси запахов в застоявшемся, мертвом воздухе. Горн попытался выбраться из кучи ящиков и тюков. Видимо, его бесчувственное тело доставили сюда после того, как оглушили выстрелом парализующего пистолета в проходной космопорта, охранники которого были либо без сознания, либо мертвы. Он не помнил, как его сюда принесли, но знал, что был похищен, и знал, командой какого корабля. Еще ему было известно, что корабль находится в космосе, а двигатель — в таком состоянии, что у любого специалиста возникло бы желание прочесть молитву.
Нет, это было не похищение. Скорее, это похоже на насильственную вербовку в старом шанхайском стиле. Шанхайская вербовка — это похищение человека для выполнения им определенной работы, для участия в делах, на которые, имея свободу выбора, он ни за что бы не согласился. С Горном так поступили, потому что он слишком расхвастался в диспетчерском пункте. Сам виноват, держал бы язык за зубами, — спал бы сейчас в своей постели. Видимо, им позарез нужно срочно наладить двигатель космического бродяги «Тебана».
Сейчас «Тебан» летит в космосе, где-то в системе Фомальгаута. Ловушка не подняла бы его ни при каких обстоятельствах, так что бродяга явно стартовал в аварийном режиме — на что способны только двигатели Рикардо, правда, в исправном состоянии. Удивительно, как они справились! Команда «Тебана» имела все шансы взорваться вместе с кораблем, взлетая прямо с площадки на такой рухляди.
Горн попал в скверную ситуацию. Его похитители нарушили несколько законов сразу, и теперь они не могли высадить его, не рискуя надолго угодить в тюрьму. Как только станет известно, что команда «Тебана» совершила похищение человека, то для этого корабля не останется безопасного места, где он мог бы совершить посадку. Патруль к подобным вещам относился очень серьезно.
И, вдобавок ко всему прочему, двигатели корабля могли взорваться в любой момент. У Горна был шанс умереть при разгерметизации вместе со своими похитителями.
А Джинни тем временем летела на Фомальгаут, чтобы выйти за него замуж. Она прибудет и обнаружит, что его нет.
В обычной жизни Горн был человеком спокойным, покладистым, медлительным и даже несколько ленивым. Чтобы вывести его из себя, требовались поистине титанические усилия. Но если это случалось, то он превращался в хладнокровного бойца с молниеносной реакцией, сконцентрированного на достижении цели и способного находиться в таком состоянии сколь угодно долго.
Он поднялся, хотя еще несколько мгновений голова кружилась. Но скоро последние следы шока от парализующего выстрела исчезли, и он пополз через тюки и ящики с неизвестным грузом. Темнота была кромешной. Со всех сторон слышался кошмарный, изматывающий нервы звук сдающих двигателей, на который отзывался корпус корабля.
Горн пробирался ощупью, пока не наткнулся на металл — это был боковой, загрузочный люк трюма. Он пополз дальше, осторожно выбирая дорогу в помещении, ставшем его тюрьмой. В углу оказалась наглухо запертая дверь. Горн приложил к ней ухо, но ничего не услышал. Открыть дверь с этой стороны было невозможно, но он догадался, что она вела в служебные помещения корабля.
Горн продолжил движение по ящикам и тюкам, шевеля те, которые могли двигаться. В одном из ящиков послышался шум от незакрепленных предметов, и его удалось взломать. Горн узнал лежащие в нем вещицы — это были высокоточные и сверхпрочные подшипники из искусственного сапфира, используемые в устройствах, вынужденных долго работать в автономном режиме, без вмешательства человека, например в маяках. Каждый такой шарик стоил несколько сот кредитов. Но для Горна вся их ценность заключалась в маленьком размере и большом весе.
Он уточнил, где находится дверь, ведущая во внутренние помещения корабля, и поставил ящик на-попа, чтобы удобно было кидать в него двухкилограммовые подшипники. После первого броска он прислушался и остался доволен: грохот был вполне удовлетворительным. Эхо несколько раз прокатилось по трюму, резонируя в корпусе и разносясь по всему кораблю.
В дверь врезался второй высокоточный подшипник из синтетического сапфира. Эти изделия находили самое разнообразное применение в современных конструкциях, но швырять их в стальную дверь, как теннисный мячик, — до этого вряд ли кто-нибудь додумался раньше.
Горн бросал их один за другим. Каждый бросок сопровождался грохотом, как от взрыва гранаты. Такой шум невозможно было не заметить на небольшом корабле, типа «Тебана».
Инженер уже почти опустошил ящик, и ему пришлось пройти вперед, чтобы собрать шарики для повторного использования.
И снова на несчастный ящик обрушился град оглушительных ударов.
Кто-то забарабанил по двери снаружи. Горн прекратил бомбардировку и приготовился.
— Что там происходит? — рявкнул знакомый голос.
— Да вот, прогуляться захотелось, — насмешливо ответил Горн.
Последовала пауза.
— Кто ты такой, черт возьми?
Раздался натужный скрежет отпираемого замка. В проеме открытой двери появился рыжий старпом, тот самый, который вел переговоры о ремонте двигателей в диспетчерской космопорта. Он пнул ногой раскатившиеся подшипники и, несколько переигрывая, изобразил возмущение.
— А, заяц? — угрожающе произнес старпом. — И ты хочешь отсюда выйти? Ну ладно, мы тебе покажем!
У Горна оставался в руке еще один подшипник. Через открытую дверь пробивалось достаточно света, чтобы разглядеть столпившиеся снаружи фигуры. Он хладнокровно запустил двухкилограммовый подшипник в стоящего впереди рыжего громилу.
Если бы шарик попал старпому в голову, он бы его убил, если бы в грудь, то грудная клетка превратилась бы в неаппетитную кашу, а исход был бы тот же, что и в первом случае. Но Горн попал туда, куда и целился — в живот, так что помощник капитана аккуратно сложился пополам и прилег, занятый на ближайшее время проблемой проталкивания воздуха в легкие.
Прежде чем люди в проходе поняли, что произошло, Горн бросился к лежащему почти без сознания старпому и забрал у него оружие. Наверное, это был тот самый парализующий пистолет, с действием которого Горн познакомился в караульном помещении космопорта. На близком расстоянии такое оружие было столь же эффективно, как и бластер, но с той лишь разницей, что не убивало.
Горн выпрямился с оружием в руке.
— Назад! — скомандовал он. — Я буду говорить только с вашим капитаном! А теперь медленно повернулись и пошли вперед. Не вздумайте дергаться!
Он перешагнул через рыжего и вышел из трюма, гоня перед собой растерянную толпу членов экипажа «Тебана». Теснящимся в узком проходе людям пришлось двигаться быстро, чтобы не попасть ему под ноги. Но лучше они будут опасаться за свою жизнь, чем успеют сообразить, что их много, а пленник — один, и его оружие способно только парализовать.
С момента своего пробуждения на корабле Горна не оставляла тревога из-за двигателей. Ни один человек, знакомый с космосом, не мог игнорировать звук, присутствующий здесь постоянным жутким фоном. При таком звуке любой мало-мальски знающий космическую технику инженер обязательно покроется холодным потом.
Коридор закончился ведущим вверх стальным трапом. Люди из команды «Табана» пятились, отступая за трап, но категорически не желали подниматься наверх. Горн обругал их, но решил не настаивать.
— Тут и оставайтесь, если не хотите разделить участь старпома! — скомандовал он.
Он взбежал по трапу легко, с воодушевлением человека, жаждущего добраться до чьей-нибудь глотки. Поднявшись на один марш, он оказался на палубе, где находились камбуз, кают-компания и продовольственная кладовая. В открытом дверном проеме камбуза он увидел стойку, у которой в любое время суток можно было выпить кофе, согласно традиции, которую свято чтили на всех без исключения кораблях.
Кок с открытым ртом пялился на незнакомого человека. Горн, едва взглянув на него, пробежал коридор и спустился по следующему трапу. Здесь хранился запас воздуха и системы его очистки. Ненормальный звук двигателей слышался все громче и все сильнее действовал на натянутые нервы. Горн продолжал свой бег по кораблю, то поднимаясь, то опускаясь по бесчисленным трапам. Во времена строительства «Тебана» проектировщиков меньше всего интересовало удобство передвижения людей внутри корабля.
Спустившись по очередному трапу, Горн оказался в машинном отделении, неподалеку от дежурного пульта управления корабельными двигателями. Горн быстро окинул помещение взглядом профессионала. В центре возвышались огромные установки Рикардо, во много раз превышающие современные миниатюрные агрегаты.
Латанные-перелатанные двигатели отдавали последние силы в неравной борьбе с энтропией.
За дежурным пультом сидел перепуганный человечек, маленький и морщинистый, в фуражке офицера пассажирского флота. Хотя золотой шнур на фуражке успел потускнеть, она смотрелась элегантно и одновременно нелепо по сравнению с остальной одеждой. Инженер взглянул на Горна белыми от страха и переутомления глазами. Небритый и невыспавшийся, он выглядел так, будто давным-давно утратил и гордость, и компетентность. Горн мгновенно угадал в нем одного из тех несчастных, кто исчерпал свой ресурс и теперь отчаянно цеплялся за работу, будучи не в силах ее выполнять.
Оставив за спиной эту печальную картину и преодолев еще несколько трапов, Горн наконец добрался до капитанской рубки.
Он быстро спрятал оружие и решительно шагнул внутрь помещения.
Капитан «Тебана» повернулся на звук открывающегося люка и вытаращил глаза.
Горн в два шага пересек небольшой отсек и оперся кулаками на стол, склонившись над капитаном.
— Я все пытаюсь понять, капитан, — начал он ровным голосом, — каким образом вы рассчитываете выбраться из дерьма, в которое вляпались. Похоже, что сложилась любопытная ситуация. Так как вы намерены действовать?