– Собирайся и иди к выходу.
Тот стал будить других бойцов, я же сел, быстро натянул свитер, потом телогрейку, застегнув её на все пуговицы, шинель сверху, будёновку на шапку-ушанку сменю позже, а то тут командиров хватает, прикопаются ещё за неуставную форму, натянул валенки и, забрав оружие и вещмешок, направился к входу с ещё двумя бойцами, что тоже успели собраться. Во дворе нас оказалось четырнадцать человек, включая сержанта. Чуть позже вышел командир взвода лейтенант Озеров. Тот представил меня отделению и уже мне командира, сержанта Бурова. После этого лейтенант сообщил:
– Задача, поставленная вашему отделению, сложная. Нужно в районе финских дотов, что штурмовал три дня назад батальон капитан Власова, найти проход к ним в тыл и взорвать доты. Артиллерия там не справилась. За вами, если найдёте тропу, пойдёт отделение сапёров. На этом всё.
Лейтенант ушёл, а Буров, подойдя ко мне, сказал:
– Идём, маскхалат и лыжи выдам. На лыжах хоть ходил?
– Да. Разрядник.
– Ну хоть тут приятная новость.
Через пятнадцать минут наше отделение покинуло деревушку и быстрым шагом через замёрзшее озеро заскользило куда-то, а куда, только сержант знал. Я пока тут не ориентируюсь. Хм, а документы и награды мы не сдали, хотя в поиск идём и в тыл врага. Видимо нет ещё такого правила.
Будёновку я уже снял и сунул в вещмешок, заменив её на шапку-ушанку. Маскхалат, что мне выдали, оказался трофейный, финский, причём из тех комплектов, что я захватил. Оказывается, с маскхалатами проблемы, не хватает, конечно, фабрики начали шить, присылать, но пока не прибыло нужное количество, на всю дивизию собрать маскхалаты удалось только на наш разведбат, да и всё. Лыжи те же финские, без палок. Их и у финнов не было. Сейчас же ремень карабина на плече, и двигаюсь я замыкающим, быстро войдя в ритм общего движения, при этом не забывая поглядывать по сторонам. Всё же светлые ночи, снег, отражая, давал вполне приемлемую видимость, но вот на дальних дистанциях всё же я видел лучше. Для бойцов там полусумрак, есть ли движение или нет, не видят, а я вижу. И когда мы покинули деревеньку и двинули по льду озера, то я передал через бойцов сержанту, что возглавлял колонну:
– Вижу финнов на том берегу. Визуально до роты их там, пушки есть.
Хочу добавить, на всё отделение только у пяти бойцов были лыжные палки, и двигались мы по уже проложенной лыжниками тропе. Финнов я действительно видел хорошо, и те готовили пушки к открытию огня. Коневоды уводили лошадей, которые видимо сюда пушки и доставили. Нацелены все три орудия на деревеньку позади нас, но мне кажется, их цель – наши гаубицы, что стояли на окраине этого бывшего финского населённого пункта. Буров тут же остановил колонну и велел мне приблизиться. Обогнав строй бойцов, я встал рядом, и тот первым делом спросил:
– Они нас видят?
– Нет, ведут себя спокойно. Секреты с пулемётами выставили. Три орудия, гаубицы вроде, калибр небольшой, около ста миллиметров. Короткие стволы и без щитов.
– Это немецкие. Несколько батарей у них было, – ответил Буров и, подозвав одного из бойцов, велел ему со всех ног возвращаться, сообщить о противнике у нас под носом.
Не понятно, как финны смогли сюда протащить целую роту солдат и орудия, но они тут были. Роту ещё ладно, лыжники, понять можно, но орудия? Ведь дальше полосой стоят батальоны дивизии. Значит, где-то нащупали брешь, всё же родные для них места, и вот протащили. Буров стал обходить позиции финнов, видимо решив подождать в стороне, когда наши гаубицы накроют противника, или подсветить им и добить выживших. У нас на отделение было одиннадцать винтовок и мой карабин, ручной пулемёт и автомат у Бурова. Причём мой трофей, финский «Суоми». Я его по трещине на прикладе опознал. Однако мы и пятидесяти метров не прошли, как я остановил Бурова, теперь я возглавлял колонну.
– Что там? – шепнул тот.
Голоса хорошо разносятся вокруг, поэтому мы шептали. Присев и поставив приклад карабина рядом на лёд, я также шепнул:
– От финнов группа отделилась, шесть солдат и вроде офицер. У одного солдата большой ящик за спиной, а другой металлический хлыст несёт.
– Радиостанция, – сразу понял тот. – Корректировщики вышли. Вооружены как?
– Ручной пулемёт, три автомата и две винтовки.
– Угу. На нас идут?
– Если маршрут не сменят, метрах в ста пройдут мимо. Слева.
– Понял.
Дальше сержант вызвал восемь бойцов и приказал взять корректировщиков в тихую, чтобы и звука не было. Те уползли, используя снежные барханы на льду как укрытия, там и залегли, укрывшись за ними же. А когда финны сблизились, и те их рассмотрели, рассредоточились, явно отобрав себе цели. А дальше, когда они подошли вплотную, атаковали. К счастью, выстрелов действительно не было. Взяли живым только офицера, остальных в ножи. Дальше сняв трофеи, трое разведчиков погнали пленного к деревне, а сами, сгибаясь под грузом трофеев, шли следом.
Мы же продолжили движение и, покинув льды озера, стали по-пластунски двигаться дальше. Секрет рядом финский, усиленный ручным пулемётом, могли засечь движение. Это корректировщиков взяли, и то потому, что были фактически полигонные условия. Те сами на засаду напоролись. А тут тихо не подойдёшь, скрип снега выдаст, так что мы стали готовиться к бою. Пулемётчик выискивал вдали цели, но видел лишь тени, а мы готовились уничтожить секрет. Там было трое финнов.
– Связник возвращается, – рассмотрел я бойца, которого отправили предупредить наших. – Только он как раз на секрет движется. Надо предупредить и привести его сюда.
– Семёнов, – мгновенно отреагировал сержант. – Понял приказ?
– Да, – кивнул один из разведчиков и скользнул к берегу, а дальше на лёд, и побежал навстречу тому.
К счастью, рассмотреть те друг друга смогли, опознались, и связник вскоре лёг рядом с сержантом, пытаясь восстановить дыхание.
– Приказали подсветить цели. Вот, ракетницу дали.
– Угу, – забрал сержант ракетницу и пять патронов. – Некрасов, ты ночью видишь, как кошка…
– Я кот, – буркнул я обиженно.
– Не важно. Бери ракетницы, обойди секреты и пусти ракеты, причём так, чтобы те опустились у пушек. Наши гаубицы по ним бить будут.
– Есть.
Забрав ракетницу и патроны, я отполз назад и дальше заскользил на лыжах в обход секрета, потом по-пластунски проскочил между двумя, снова на лыжи и дальше, пока не сблизился со позициями. Там уже снаряды готовили, протирали от смазки. Рота, что прибыла с орудиями, готовилась защищать орудия, позиции оборудовали. Я рассмотрел у них четыре на вид самых обычных пулемётов «максим». Со щитками, всё, как и положено. Вот у одной такой позиции я и остановился, приготовил гранату и, достав ракетницу, кинул гранату в снежный окопчик, после чего пустил ракету вверх. Мне нужно понять, как та полетит. Тут раздался взрыв, раскидав расчёт, за спиной вразнобой забили винтовки и застрекотал ДП, как я пустил вторую ракету, чтобы та точно легла у орудий. Баллистику у ракет я понял, фиговая она была, но примерно на глазок закинуть ракету можно было. Потом третью пустил и понял, что зря. Среди финских орудий уже начали вставать тяжёлые султаны снега и земли от разрывов наших снарядов. Финны бросились врассыпную, а я, рванув вперёд, скатился в окопчик. Ещё и ножом добил подранков, да всех потыкал, мало ли оживут. Лыжи оставил на месте откуда ракеты пускал. Дальше сняв личное оружие с трупов, два автомата и пистолет, я стянул пулемёт с площадки и, с трудом подняв его, поставил на другую сторону, направив оружие на позиции противника, после чего стал поливать выживших пулемётным огнём. Снаряды рядом рвались, оглушая, но всё равно я радостно орал, поливая длинными очередями солдат противника.
Неожиданно в окопчик спрыгнули несколько разведчиков, один сразу стал помогать, у меня лента закончилась, снаряжали запасную, другие выкинули трупы бывшего расчёта пулемёта, чтобы не мешали, как бруствер получились. И вот пулемёт снова застрекотал. А сержант, забрав у меня ракетницу с двумя последними патронами, ракетами корректировал гаубицы, где финны залегли. А когда комендантская рота подошла, с ней рота от батальона, что деревню защищал, там мало выживших осталось, собрали едва ли три десятка раненых и контуженых финнов. Нас же отправили преследовать тех, кто смог сбежать, из секретов, например. Прошлое задание отменили, там другую группу нашего взвода задействовали.
Из окопа, от пулемётчиков, я прихватил автомат и подсумки с коробчатыми магазинами к нему. Карабин за спину, автомат в руках, и так мы двигались за противником. Ещё шестеро обзавелись автоматами, но своё оружие не бросили, как и у меня за спинами, находились. Преследовать противника не такое и хорошее дело, обычно в таком случае выставляют засады. Наше отделение усилили стрелковым взводом, тот позади двигался, а мы, оторвавшись метров на сто, в дозоре. И вот километра мы не прошли по довольно густому лесу, приближаясь к опушке, когда я замер, подняв руку. Похоже, сержант, уверовав в моё отличное зрение, теперь всегда меня впереди в дозоре держать будет. Тот тут же подполз и тихо спросил:
– Видишь что-нибудь?
– Да. Тут опушка метрах в тридцати, дальше открытое поле полосой. Может, поляна. Метров сто оно, дальше снова опушка леса, и на опушке трое финнов позицию оборудуют. Пулемёта нет, три автомата. Двое работают, один охраняет и следит за этой стороной. Если мне ДП дадут, я их отсюда срежу. Больно удобно устроились.
Пулемёт тут же принесли, я пытался поставить на снег сошки, но почва неудобная, так пулемётчик лёг, и я его спину как бруствер использовал. Сначала прикинул, поводя стволом по каждой цели, двое вместе были, а наблюдатель отдельно сидел, вот с него я и хотел начать. Дал короткую очередь, видя, как пули сбили его, тут дистанция-то всего сто пятьдесят метров, длинной очередью стал поливать двух других. Одного точно срезал, вот второй успел нырнуть за дерево, в своё укрытие. Правда, я ногу рассмотрел, смог зацепить её короткой очередью, и когда тот схватился за неё, высунувшись, добил диск, но поразил его.