олигархов? — воскликнул Акос.
— Мастер, я не питаю любви к городским жителям и тем более к кланам богачей. Но они остаются людьми. А если империя на какое-то время уйдёт, то новой большой резни не избежать. Из-за потери связи с сетью и невозможностью внешней торговли сразу вылезут десятки прошлых обид. А арбитра, который ранее контролировал ситуацию, не будет. И я уверен, что в этой бойне больше всего пострадают простые горожане.
— Что ты хочешь? — спросил глава космотехов.
— Я прошу немного. После выхода на орбиту не вступайте в бой со станцией. Затем вам придётся скрыться за красной луной и исследовать брошенный империей эвакуационный корабль.
— Но имперцы сразу сообщат о дредноуте в метрополию!
— Они в любом случае успеют это сделать. Только пришлют ли власти флот на помощь, большой вопрос. Даже если подмога прибудет, то, сколько времени лететь с ближайшей военной базы?
— На чём-то очень быстром, не меньше месяца.
— Мастер, надеюсь, такая форма обращения вас устроит? — Акос кивнул в ответ, — А теперь ответьте ещё на один вопрос. Откуда вы так много знаете, о том, что происходит в городах людей и космосе, сидя в бункере?
— Ярослав, тут всё просто. Тридцать лет назад я был членом совета мудрейших, так что кое-какие связи у меня остались.
— И вы потеряли место после неудачного сброса на планету капсулы с антиматерией? — сразу догадался я.
— Да, именно так. И, кстати, я знаю, что ты хочешь сделать на орбите красной луны. Если ты нам поможешь сейчас, то обещаю посодействовать тебе в будущем, чем только возможно.
— Вот и хорошо! Значит, мы договорились! А теперь рассказывайте, кто пойдёт со мной в горы, и какое оборудование вы предоставите?
Глава 13Потерянная капсула
В состав экспедиции вошли мать и сестра Зара. Управлял антигравитационным грузовиком их родственник с пластинами в черепе. Подготовка и сборы заняли весь следующий день, так что в путь мы отправились ближе к вечеру.
Дорога была проложена через долину и вела к оранжево-жёлтому, кислотному болоту, закрывающему проход к горным пикам со стороны города. Примерно через час мы достигли ровного участка поверхности, явно используемого в качестве стоянки и лагеря. Там произошла выгрузка оборудования. Мужчина помог с распределением груза, но сам остался сторожить транспорт.
Дальше мы продолжили путь втроём, если не считать шестиногого робота-разведчика, управляемого Марой.
Проходы располагались прямо в трясине. Они были узкими, но механический паук, ловко перебирая лапами, шёл впереди, неся скафандры, баллоны и остальное оборудование.
— Откуда в предгорьях кислотные болота? — спросил я у Нейры, а та, как всегда, принялась охотно отвечать.
Девочка сразу указала в сторону города.
— Дредноут. Во время приземления всё пошло не по плану. Сойдя с орбиты, корабль должен был воспользоваться горными пиками и, получив гравитационную подпорку, соскользнуть по склонам, гася скорость. Но гравитационный якорь не смог надёжно зацепиться. В результате скорость приземления превысила расчётную, и первое касание поверхности произошло именно в этом месте.
— Значит, целая сеть углублений с жёлто-оранжевой грязью — это след от столкновения.
— Да. В момент удара, разгерметизировались дополнительные хранилища с топливом. Структура этой меси очень сложная. Она воспламеняется только при температуре выше двух тысяч градусов, так поэтому всё просто растеклось по рытвинам и заразило местность на долгие годы. Как выяснилось впоследствии, биологические виды Пандоры быстро приспосабливаются к любой среде. Поэтому в этой части долины сформировался свой микроклимат с мутировавшими растениями и животными.
— Баки с топливом. А что ещё отвалилось от корабля?
— Дредноут потерял внешнюю установку межпространственной связи.
— Круг предков, — догадался я.
— Да, он самый. Каждые полгода установка оживает и принимает концентрированный блок данных, которые никто не может даже записать.
— Выходит, другие осколки зарканской цивилизации шлют вам весточки, а вы не можете их расшифровать?
Девчушка кивнула и поправила дыхательную маску, оберегающую лёгкие от ядовитых испарений.
— Может, хватит болтать? — грозно потребовала Мара. Она шла за пауком и контролировала его через интерфейс своего шлема, — Скоро стемнеет, лучше смотрите под ноги. Проходы широкие. Но здесь хватает мест, где под поверхностью скопилась кислота в газовых карманах.
Среагировав на приказ, я сразу принялся сканировать местность с помощью модифицированного зрения и действительно обнаружил пару пузырей, находящихся на нашем пути. Сразу указываю на опасные места Маре, чтобы она скорректировала курс.
По дороге я имплант и наложил свой маршрут на имеющуюся схему местности. Ориентиры практически совпали. Выяснилось, что после преодоления лабиринта под горами, глайдер появился с этой стороны, на отметке четырёх тысяч метров над уровнем долины. А потом мне удалось спуститься и проползти между трясинами в километре от прохода.
Я ничего не помнил. Но имплант автоматически записал координаты всего пути. И меня сразу заинтересовал один вопрос. Куда делся мой глайдер?
— Наблюдаю движение в трясине справа.
Указываю на приближающийся к нам грязевой бурун. Мара тут же вскинула громоздкий плазмобой. Механические руки держали его ровно, несмотря на приличный вес. Прицелившись, она сделала один выстрел. Сгусток плазмы метнулся к цели и превратил крохотный кусочек болота в гейзер. Во все стороны полетели куски раскалённой биомассы, а из-под поверхности показалась зубастая пасть болотного ящера.
Ещё один выстрел хорошенько прожарил пятнистый бок хищника и заставил его ретироваться.
— Не стойте. Нечего тут смотреть. Бегом за мной! — воскликнула женщина и принялась догонять удаляющегося паука.
Примерно через пятнадцать минут ускоренного марша, мы, наконец, выбрались из цепочки трясин. Взобрались на каменистый склон, я смог перевести дух и немного отдохнуть.
Дальше путь проходил по заросшим зеленью склонам. Когда мы достигли трёхтысячной отметки, деревья заменил кустарник, и стало значительно прохладней. Мара припарковала паука на небольшой каменистой площадке. Когда-то давно, один из каменных червей выкинул несколько сотен тонн породы из хода, ведущего внутрь горы, сформировав удобный уступ. А пока мы устраивались на стоянке, в долине начало смеркаться.
— Отдохнём немного и двинемся в путь. Нейла останется в лагере, а мы с пауком сможем подняться ещё на тысячу метров выше. Далее пойдёшь один.
— Ясно.
— Человек, что тебе ясно? — спросила женщина, которую явно раздражало моё спокойствие.
— Всё ясно. Вы останетесь, а я иду дальше.
— Мы можем устроить лагерь выше, но мои синтетические лёгкие не в состоянии действовать долго без определённого количества кислорода. Паук тоже привязан ко мне и может действовать на удалении до трёхсот метров.
— Значит, не нужно никаких совместных подъёмов, я пойду один отсюда.
Мара пыталась оспорить моё решение, но быстро осознала его правоту. Конечно, мне не помешает помощь при подъёме четырёх баллонов с дыхательной смесью. Но по дороге я захотел кое-что проверить. А въедливая женщина могла мне помешать.
Через тридцать минут я был готов к выходу. Выданный Акосом скафандр подогнали под мои габариты. С собой беру только немного еды, воду и баллоны с дыхательной смесью. Нести их помогала специальная конструкция и собранный космотехами антигравитационный пояс.
Функциональные возможности этого устройства меня устроили. Сложное сочетание разнонаправленных электромагнитных полей, вырабатываемых поясом, словно якорь цеплялось к гравитационному полю планеты. Это поддерживало скафандр в строго вертикальном положении, несмотря на уклон, и значительно облегчало тяжесть груза.
Правда, уже на подходе к отметке в пять тысяч метров, обнаружились первые недостатки. Запас энергии в батареях, питающих скафандр, просел на пятнадцать процентов.
Расчёт импланта показал, что при таком расходе, я вряд ли смогу подняться до четырнадцати тысяч метров. И эту проблему надо оперативно решать, либо не рисковать и возвращаться. Оставив баллоны у одной из дыр, проделанных червями, я вырубил поясные антигравы и направился по маршруту, приведшему меня в долину.
Сначала послышалось журчание воды. А через десять минут в туманной дымке, показался один из горных потоков, текущих с ледника.
Следы моего пребывания обнаружились, когда я перешёл через ручей. Возле очередного грота лежал обрывок комбинезона каторжанина. Спустившись на полкилометра ниже, я наткнулся на цель своих поисков.
Угнанный глайдер застрял между двумя каменными глыбами. Видимо, после столкновения с преградой меня выбросило с сиденья. И далее я продолжил спускаться самостоятельно. Активировав системы транспорта, мне удалось извлечь его из западни. Выглядел аппарат не очень. Защита сорвана. Весь помятый. Турбина сильно повреждена. Заряд батарей 12%. А силовой щит, вообще отказался включаться. Износ всех систем, достиг красной зоны. Бортовая нейросеть выдавала ошибки в навигации и требовала срочно отправить глайдер на ремонт.
Но аппарат всё равно функционировал. Даже на крутом склоне он держал горизонтальное положение и, хоть боком, но мог передвигаться вверх. Теперь поставленная задача виделась не такой уж невыполнимой.
Вернувшись к баллонам, я перенёс их к аппарату. Затем начался затяжной подъём. И снова глайдер показал себя с лучшей стороны. Конечно, он продвигался по заснеженным склонам очень медленно, преодолевая метр за метром, словно подъёмник. Но главное — я не топал пешком, расходуя кислород и насилуя организм.
На восьми тысячах метрах температура понизилась до минус 20°. Дышать стало труднее. Я решил сделать большой привал и отдохнуть перед штурмом высоты. Скафандр защищал от холода, а кислородная станция позволяла нормально дышать внутри, не поглощая дыхательную смесь из баллонов. В результате мне удалось спокойно поспать несколько часов.