— Бросайте тут всё. Нам надо подниматься на самый верх.
— Но люди, — попытался возразить сержант.
— Молодой человек, твой командир прав, — неожиданно поддержал меня Абрамов. — Если этот процесс и можно остановить, то либо с терминала, находящегося на каждом десятом уровне, либо из командного центра.
Я уловил в его голосе тень возродившейся надежды. А в глазах офицера появилась решимость.
Вскрыв следующий уровень, мы обнаружили, что все капсулы в рабочем состоянии и, не останавливаясь, рванули дальше. Следующая остановка была на двести тридцатой палубе.
Добравшись до терминала, я снова попытался прекратить процесс отключения от питания, убивающий по тысяче человек каждые десять минут. И меня снова ждала неудача. Аварийная система не позволила зайти дальше получения объективных данных об энергопотреблении, причём только тех уровней, находившихся ниже. Зато удалось выяснить, что процесс глобальный. Если у нас ничего не получится, то погибнут все земляне, запертые в работающих капсулах.
А дальше пошла гонка со временем. На вскрытие каждого уровня мы тратили примерно по две минуты. Как только переборка начинала уходить в стену и появлялась щель, туда устремлялся майор, чей скафандр был не таким громоздким, как наши. Ровно через две минуты мы нагоняли его по самому короткому пути и принимались качать уже подготовленный к работе гидравлический рычаг.
В итоге мы должны были тратить по четыре минут на каждый из четырёхсот тридцати уровней, отделявших нас от верхних палуб. А в это время, где-то внизу, каждые десять минут отключалась очередная тысяча человек, которым так и не удастся проснуться после эвакуации с Земли.
Ветка слышала все наши переговоры и следила через визор сержанта за происходящим внутри эвакуатора. Однако девушка не могла нам помочь. Мы пробовали ускорить процесс, но выигрывали лишь секунды, при этом тратя силы.
Мой имплант давно рассчитал время, необходимое для подъёма. И я осознавал, ещё пара-тройка часов в таком темпе, и нам понадобится большой перерыв на отдых. Идея, как ускорить процесс, причём значительно, пришла неожиданно и удивила меня своей простотой.
— Так, всем стоп! — мой приказ заставил парочку слаженно действующих помощников оглянуться. — Давайте за мной.
Я указал на переборку, закрывающую вспомогательную палубу, отделяющую уровень от корпуса корабля. Сначала никто ничего не понял, но после того, как я начал давать Ветке точные указания, работа закипела.
Вскрыв переборку, мы запечатали её за собой, а затем замерли около единственного технического шлюза. Фазеры боевого челнока вынесли его несколькими мощными импульсами, проделав в корпусе эвакуатора двухметровую дыру.
Затем мы просто выбрались наружу и полетели вдоль корпуса, отталкиваясь от встречающихся на пути страховочных скоб с элементами конструкции. Конечно, такой вид передвижения без страховки небезопасен. Но, когда кто-то из нас отклонялся от маршрута и отлетал дальше, чем нужно, рядом появлялся челнок, от которого можно было оттолкнуться.
Мне не понадобилось даже этого, так как в имперский скафандр пилота были встроены крохотные реактивные сопла и гравитационное устройство, позволяющее притягиваться к крупным объектам.
В результате до ещё одного пробитого Веткой шлюза, находящегося на шестьсот пятьдесят восьмом уровне, мы добрались менее чем за пятнадцать минут. Ещё десять было потрачено для проникновения на палубу, разделяющую корабль на две неравные части. Размещавшихся здесь большой склад НЗ полностью вынесли, а на остатках вскрытых переборок были намалёваны предупреждения, что дальше продвигаться опасно.
Заглянув в центральный переход, я обнаружил внутри пару обугленных трупов и летающий в невесомости инструмент с оружием.
— Я же говорил. Здесь пройти нельзя — напомнил Абрамов. — Может, попросишь свою подругу проделать дыру в обшивке верхних уровней?
— Нельзя. Если мы повредим центр управления или рубку, то уже точно никого не спасём. А в нашем челноке перевести даже сотню тысяч размороженных людей, практически нереально.
— А почему вы раньше не прилетали? — с явной претензией спросил Абрамов.
— Потому что мы всего-навсего потомки первых крепостных колонистов, ещё недавно не имеющие доступа в космос. Майор, сейчас об этом болтать некогда, надо дело делать.
— Моя семья. Они сейчас там, внизу. Может, мы хотя бы их разморозим? — неожиданно попросил он, а я отрицательно мотнул головой.
— Нет, пока они в относительной безопасности, а ты нам нужен здесь. Подумай сам, сколько людей погибнет, пока мы будем тратить на это время. И давай, только не дури. Сделаешь глупость — погубишь и их, и себя.
Я почувствовал, что первичный шок у офицера прошёл, и теперь ему в голову лезут нехорошие мысли.
Защита переходов была активна, но мой имплант имел достаточный радиус действия, позволивший войти во взаимодействие с панелью управления, отвечающую за безопасностью на верхних уровнях. Поэтому на взлом системы я потратил чуть больше пяти минут.
После этого переборка отъехала вверх, пропуская нас внутрь отсеков, предназначенных для экипажа. Как только майор увидел это, он рванул вперёд и влетел в переходную галерею, проверив безопасность своей шкурой. Затем мы без происшествий проникли в центральный пункт управления.
Размещённый здесь терминал значительно отличался от тех, что находились на нижних уровнях. Через него можно было наблюдать за любой частью корабля, и оценивать работоспособность всех систем. Разобраться с ходу в этом разнообразии практически невозможно, но то, что я успел понять, мне не понравилось.
Верхнюю часть корабля по-прежнему питал небольшой реактор. Но генераторы, обеспечивающие энергией уровни с гибернационными кабинами, постепенно отключались, и этот процесс невозможно остановить из-за элементарного износа оборудования.
Получалось, что аварийный процесс поэтапного отключения невозможно остановить, а люди продолжат гибнуть.
— Может, попробуем это? — неожиданно предложил сержант, вытащив из подсумка кристаллический процессор, доставшийся мне от деда. Затем он указал на один из универсальных разъёмов. — Технологии имперские, значит, система его примет. Судя по оболочке цифрового объекта, то, что заключено внутри, скорее всего, поможет разобраться с эвакуатором.
— А что мы теряем? Давай попробуем, — согласился я, а сержант, не став медлить, открыл прозрачную крышку, и сунул кристаллический процессор в микро нейронный разъём.
Глава 19Последний отсчет
Через терминал командного центра я мог осмотреть любой уголок эвакуатора и находящееся снаружи пространство. Кроме этого, обнаружился интерактивный корабельный журнал со скрупулёзно занесёнными данными. Пока кристаллический процессор инсталлировал свою программную оболочку в систему, любопытство взяло верх. Поэтому я решил воспользоваться открывшимися возможностями и посмотреть, что здесь происходило раньше.
Первым делом отматываю записи до ключевых точек. Большинство из них в точности совпадают с пиками и падениями нагрузки на энергетическую систему корабля или отчётами о череде аварийных ситуаций. В результате я смог увидеть, как майор Абрамов безжалостно уничтожает последних палубных крыс, и проводит диверсию на двести двадцать втором уровне. Затем удалось отрывочно проследить за развитием местной колонии и узнать, с чего всё началось.
Следом пришла очередь вторичной отбраковки. Было жутко смотреть, как бездушные машины сортируют людей и выкидывают тех, кто не прошёл отбор в космос. Успокаивал только вид курсирующих между Пандорой и эвакуаторов челноков. Ведь на одном из них летел мой дед.
На этом я хотел остановиться, но вспомнил кое-что, быстро перемотав изображения до нужной даты. И когда временной поток вернулся в привычный темп, вокруг эвакуатора появился совсем другой сектор космоса. Сотни таких же космических кораблей, зависли вокруг голубой планеты. А к её поверхности летели тысячи челноков.
Земля сильно напоминала Пандору, отличаясь шестью материками, в отличие от одного нашего. Наблюдая за самым началом исхода человеческой цивилизации, я внезапно осознал, что могу отмотать циклы ещё глубже, и увидеть, чем занимался имперский эвакуатор во время прошлых миссий. Однако делать этого не стал, ибо пока увидел всё, что хотел.
— Кажется, что-то получается. — Сержант указал на появившуюся шкалу загрузки.
— Только непонятно, что именно у нас получается, — с сомнением проговорил я. — Зная деда, в ячейках памяти процессора может находиться всё что угодно. И оболочка, похожая на закаченную внутрь личность капсулёра, ещё ни о чём не говорит. Потому не уверен в том, что процессор будет работать, как мы хотим.
— Ярослав, у нас нет времени на обработку такого количества информации. Даже твоему импланту придётся туго с этой старинной имперской системой управления.
— Не забывайте, каждые десять минут гибнет тысяча землян.
Мы с Павловым посмотрели на напомнившего о людях Абрамова.
— Кстати, майор. А что внутри эвакуатора знали о колонизации Пандоры?
— Почти ничего. Знали, что на планете есть города. Видели космическую станцию Аратана. Пару раз засекли прибытие других кораблей в систему. Нормально взаимодействовать с имперской сетью так никто и не научился, даже доцент. А я всегда считал его самым умным среди нас. Перед смертью он признался, что разобрался только в том, как делать правильные запросы в банки данных.
— Пришло сообщение с дредноута, — голос Ветки ворвался через коммуникатор, заставив переключиться на другие дела.
— Что там?
— Выработку энергии удалось довести до тридцати процентов. А ещё на уровне реактора взорвалась гравитационная мина, и произошло боестолкновение.
— И кто с кем воевал? — удивился я, ибо помнил, что Акос не собирался зачищать уровни от оставшихся на борту зарканских военных.
— Насколько я поняла, подразделение штурмовиков устроило засаду командору и его цепным псам.