— Вернись! — позвала его Бхаджат. — Быстро!
— Ты дура, — бросила ей Эвелин. — Он убьет вас обоих, чтобы получить то, чего хочет.
Бхаджат повернулась к ней спиной.
— Да, Хамуд фанатик. Но он никогда не причинит мне вреда. Он любит меня.
— Да, конечно, — огрызнулась Эвелин. — Он так сильно тебя любит, что убил ради тебя твоего архитектора.
Рот Бхаджат раскрылся, но никаких слов из него не вырвалось.
— Не причинит тебе вреда? Он убил твоего возлюбленного. Он сам мне это сказал. Однажды ночью в Неаполе он похвалялся этим, когда так напился, что его стошнило в постели. Возможно, твой отец и приказал убить его, но взрыв вертолета организовал Хамуд. Это его рук дело.
— Лжешь. — Голос Бхаджат сделался холодным, как лед, лезвием ножа.
— Спроси его. Он даже устроил так, чтобы ты видела, как это произойдет. Спроси его.
Бхаджат повернулась и увидела Хамуда, осторожно идущего по мостику, направляясь обратно к ним. Она снова оглянулась на Эвелин и ее рука на секунду стиснула пистолет.
— Я тебе не верю, — прошипела она. Но по выражению лица англичанки увидела, что та сказала правду. Это в обычае у Хамуда, знала она. Он уничтожает все, что стоит у него на пути, и получает от этого удовольствие.
Уголком глаза она заметила неясное движение. Обернувшись она увидела проносящегося в воздухе Дэвида, падающего, как в замедленной съемке, с верхней путаницы труб на мостик, приземлившегося на пятки позади Хамуда.
В руках Дэвид держал автомат Лео. Он окликнул:
— Тигр! Кругом!
Хамуд резко повернулся лицом к нему, с пистолетом в руке, и замер. Какой-то безвременный миг они стояли лицом к лицу, метрах в двадцати друг от друга.
— Бхаджат! — позвал Хамуд, голос его сделался напряженным рычанием. — Подведи англичанку к двери и приставь пистолет к ее голове.
Бхаджат стояла в дверях. Она видела только спину Хамуда, а за ним мрачное лицо Дэвида с плотно сжатым ртом.
— От этого не будет никакого толку, — сказал Дэвид. — Я говорил уже, что тебе предстоит умереть и я не шутил.
— Она тоже умрет, — отпарировал Хамуд. — Обе они умрут. Ты не сможешь выстрелить в меня и не получить от меня пулю тоже. А потом они умрут от болезни, переданной им тобой.
Эвелин подошла к двери. Бхаджат подняла пистолет повыше, так, чтобы Дэвид четко видел его.
— Положи автомат, — приказал Хамуд, — а то мы все умрем — и англичанка с Бхаджат тоже. И убьешь их ты.
Бхаджат не могла видеть выражения лица Хамуда, но она услышала торжество в его голосе. Дэвид посмотрел на нее вопросительным взглядом, умоляя ее. А затем опустил автомат и дал ему упасть на стальное покрытие.
Хамуд засмеялся и выпрямил руку, нацелив пистолет прямо в голову Дэвида.
Бхаджат выстрелила четыре раза, прежде чем поняла, что нажала на курок. Тело Хамуда задергалось, словно обезумевшая марионетка, ударилось о перила и рухнуло навзничь забрызганным кровью мешком.
43
…а теперь новости.
Официальные представители Всемирного Правительства все еще не сообщили никаких подробностей о неудачной попытке Подпольной Революционной Организации Народа захватить космическую колонию «Острова-1».
Пока не передано никакой информации помимо того, что потери были «незначительные», и никто из Всемирного Правительства и других прибывших в колонию высокопоставленных лиц не убит и не ранен.
Корпорация «Острова-1» хранит по этому вопросу такое же молчание и сообщает лишь, что «всеобщее восстание» жителей колонии одолело кучку террористов, попытавшихся захватить «Остров-1».
Несколько ранее сегодня восстановили на полную мощность передачу микроволновой энергии со спутников Солнечной Энергии, покончив, таким образом, с кризисом, практически парализовавшим почти всю Европу и Северную Америку и вызвавшим, по меньшей мере, семь тысяч смертей за сорок восемь часов.
И.О. Директора Всемирного Правительства Кови Бовето и революционный вождь Освободитель целы и невредимы и собираются продолжить свои переговоры на борту космической колонии…
Так вот как, значит, вершится политика, подумал Дэвид.
Он сидел за небольшим круглым столом, представляя хозяина встречи — «Острова-1» — пока доктор Кобб оправлялся от своей дозы занесенной Дэвидом респиративной болезни. Справа от Дэвида сидел Кови Бовето, а слева — Освободитель. Четвертым за столом сидел напротив Джамиль аль-Хашими.
Бовето развел широкими ладонями.
— Мои сотрудники несколько раз изучали вдоль и поперек эту проблему за последнюю неделю, с тех пор, как мы здесь находимся. Наша позиция не была жесткой.
Вилланова улыбнулся расчетливой сероглазой улыбкой.
— Но и не совсем такой гибкой, как хотелось бы моим людям.
— Мы представляем местную автономию.
— В обмен на лояльность Всемирному Правительству.
— Это кажется лишь справедливым, — указал Бовето.
— Только если местная автономия включает право делать необходимую переналадку в местной экономике.
— Но ведь невозможно экспериментировать с экономикой одной страны, не расстроив экономику соседней и остального мира. Вы потом еще потребуете и возврата к местной валюте.
Вилланова протестующе поднял руку.
— Нет, Нет… Всемирная валюта вполне пригодна. Ваша финансовая политика по большей части достойна восхищения.
— По большей части, — хмуро отозвался эхом Бовето.
— Господа, — перебил Дэвид, — как хозяин встречи, я должен напомнить вам, что ваша конференция должна сегодня закончится, и весь мир ждет от вас какого-нибудь коммюнике. Наверно, вам следует подчеркнуть вопросы, по которым вы достигли согласия, и продолжить данный диалог на будущих встречах.
Бовето что-то пробурчал, но Вилланова ответил смешком.
— Устами младенца.
— О чем мы договорились? — задал риторический вопрос аль-Хашими.
Дэвид ответил, считая по пальцам.
— Во-первых, будет объявлена всеобщая всемирная амнистия для всех членов Подпольной Революционной Организации Народа… их не будут в дальнейшем преследовать, нигде.
— Но с этого дня любые будущие партизанские действия будут беспощадно раздавлены, — добавил Бовето.
— Согласен, — сказал Освободитель. — Время сражений закончилось — если мы сможем достичь справедливости, не прибегая к силе.
Прежде, чем они снова смогли заспорить, Дэвид продолжил:
— Во-вторых: Аргентина, Чили и Южная Африка вновь присоединяются к Всемирному Правительству. И в-третьих, — быстро добавил он. — Всемирное Правительство перестроит свое законодательное Собрание и региональную структуру для представления государствам-членам большей местной автономии.
— Детали еще надо будет утрясти, — заметил Бовето. Вилланова кивнул.
— В-четвертых, — продолжал Дэвид, — всякая частная поддержка ПРОН частными фирмами, — тут все посмотрели на аль-Хашими, — будет немедленно прекращена. В дальнейшем поддержка террористов будет рассматриваться, как сам по себе чистейший акт террора и преследоваться, как таковой.
— Согласен, — вздохнул аль-Хашими.
— Я бы хотел добавить последний пункт, — сказал Дэвид, — пункт, не поднимавшийся на ваших обсуждениях, но мы здесь на «Острове-1» считаем его жизненно важным.
Все повернулись к нему.
— Доктор Кобб предложил, чтобы мы начали вкладывать как можно больше прибылей «Острова-1» в новые космические общины, которые будут продвигаться к краям Солнечной Системы с целью поиска новых источников сырья, разработки природных ресурсов и создания космической промышленности. Наши предварительные расчеты показали, что при вкладе семидесяти пяти процентов наших будущих прибылей, мы можем вернуть земле что-то порядка пятидесяти миллиардного ежегодного увеличения Валового-Глобального Продукта.
— Семьдесят пять процентов прибылей! — ахнул аль-Хашими.
Кивнув, Дэвид подтвердил.
— Мы сможем ускорить производство Спутников Солнечной Энергии для передачи энергии странам Южного Полушария, а также построить новые космические поселения. Наша цель — принести богатства всей Солнечной Системы всем людям Земли.
— Но Правление никогда не согласится вкладывать столько своих прибылей.
— Ему придется согласиться, — пообещал Дэвид, — иначе «Остров-1» объявит себя независимым государством и попросит о принятии в члены Всемирного Правительства. Точно также, как поступили Лунные поселенцы в Селене.
Аль-Хашими полуприподнялся с кресла, а затем снова сел, лицо его сделалось горькой маской недовольства.
— Это шантаж.
Дэвид улыбнулся ему.
— Правление по-прежнему будет получать с «Острова-1» неплохие прибыли. Но народ «Острова-1» хочет большего, чем прибыли. Наша цель сделать наших собратьев-людей на земле такими же богатыми и уверенными в будущем, как и мы.
— Это цель Кобба, — огрызнулся аль-Хашими. — Народ колонии даже не знает об этом.
— Но скоро узнает, — возразил Дэвид. — И как он, по-вашему, проголосует по этому вопросу?
Аль-Хашими не ответил.
— Как вы сказали, мой юный друг, — мы должны закончить данную конференцию. Думаю, мы много достигли, хотя многое остается еще сделать.
Бовето поднялся на ноги и протянул руку Вилланове.
— Полагаю, вам придется стать членом Административного Совета.
Пожимая руку Африканцу, Освободитель печально улыбнулся:
— Как вы думаете, не смогу ли я как-нибудь тихо исчезнуть? Я ведь в общем-то не люблю политику.
— Вряд ли, — усмехнулся в ответ Бовето. — Вы втянуты в политику пожизненно, полковник, нравится вам это или нет. Раньше или позже вы, вероятно, заберете у меня председательское кресло.
Вилланова выглядел ошеломленным.
— Мне такое и не приснится!
— Да, — согласился Бовето, — но вашим сторонникам — обязательно. И в конечном итоге вы сделаете то, что надо сделать.
Осев в кресло, Освободитель провел рукой по своим седым, как сталь, волосам.