Дэвид инстинктивно оставался поблизости от Лео. Но Хамуд показал на него.
— Ты, блондинчик, идешь со мной. Быстро!
Дэвид посмотрел на Лео, и тот пожал плечами.
Бхаджат протолкалась сквозь мельтешившую толпу и заговорила с Хамудом, тихо и быстро, по-арабски. Хамуд выглядел взволнованным и сердито постучал по своим часам. Взглянув на свои часы, Бхаджат коротко кивнула, а затем быстро подошла к Дэвиду.
— Ты отправляешься с отрядом Хамуда… в центр связи.
— Чтобы он мог выстрелить мне в спину и сказать, что я попытался сбежать?
Она метнула на него быстрый взгляд, а затем отвела его.
— Не давай ему никаких поводов для этого. У нас нет времени для споров. Я возьму с собой англичанку.
И весь разговор. Бхаджат направилась к станции управления космическими кораблями, Лео повел свой отряд в лифт, а большая шайка Хамуда последовала за ним к поездам.
Дэвид оказался взятым в коробочку между парой неулыбчивый, похожих на арабов молодых людей с тяжелыми смертельными автоматами в руках.
«Они знают, что Служба Безопасности проверяет здешние камеры лишь несколько раз в день, если не возникает какого-то беспорядка, подумал Дэвид. Знают, потому что я им сказал. Они сделали меня Иудой».
Отряду Лео потребовалось ехать дальше, и они сели в первый одновагонный поезд у платформы. Группа Хамуда простояла несколько минут, напряженно ожидая, когда прибудет следующий поезд.
Когда его загнали в пустой вагон, Дэвид включил свой имплантированный коммуникатор и подсоединился к телефонной сети Службы Безопасности. Ничего, кроме обычной болтовни; все шло рутинно, если не считать того, что несколько особых людей отрядили стоять в карауле на проходящей в административном корпусе политической конференции.
И именно туда-то они и направлялись.
Иуда, повторил про себя Дэвид. Это я. Но они не представляют, какой я большой иуда на самом деле.
Дэвид коротко подумал, не поднять ли тревогу силам безопасности, но понял, что это будет глупой растратой возможностей. Они совершенно не готовы справиться с ударными отрядами тяжеловооруженных партизан. Прольется много крови, а убивать Хамуд и проновцы большие мастера. Поэтому Дэвид сидел в поезде, и слушал как тот несется с ветерком по гладкой металлической трубе к административному корпусу. Дуло автомата молодой женщины рассеянно целилось ему в грудь, когда та сидела рядом с ним, уложив оружие на колени.
Ударный отряд выплеснулся из поезда, когда тот въехал в деревню, где находились центры связи и администрации. Не говоря ни слова, они помчались по лестнице на поверхность, позвякивая на бегу патронташами, скрипя сапогами по ступенькам и не издавая ни звука, кроме тяжелого дыхания.
Пораженные жители деревни закричали и рассеялись, когда на солнечный свет внезапно выскочили партизаны. Их было всего двадцать пять, но выглядели они словно армия и двигались по мирным пешеходным дорожкам деревни с тренированной дисциплинированностью профессиональных солдат. Дэвид бежал вместе с ними, двое юнцов по бокам от него, а коренастая фигура Хамуда на несколько шагов впереди, когда они безошибочно мчались к административному корпусу.
В вестибюле один охранник из службы безопасности сумел выхватить из кобуры пистолет, прежде чем его сразила автоматная очередь. Другие двое охранников просто стояли, округлив глаза и с отвисшими челюстями, когда партизаны хлынули в здание и понеслись к своим заранее намеченным целям. Двое из них обезоружили охранников, повернули их лицом к стене вестибюля, а затем оглушили прикладами автоматов.
Космодиспетчер и десять его техников уже стояли у пультов в центре управления космическими судами, подняв руки и уставясь в дюжину автоматных стволов.
— Но вы с ума сошли, — говорил диспетчер. — Вы не сможете захватить всю колонию. Что вы делаете, черт возьми?
Стройная темноволосая женщина натянуто улыбнулась ему.
— Не обременяйте себя заботой о нас. Побеспокойтесь о себе и своей бригаде. Вы должны точно выполнять все, что вам скажут, иначе мы будем вынуждены расстрелять вас.
— Господи помилуй! — пробормотал диспетчер.
Эвелин держалась позади, неподалеку от входа в жаркое, напряженное небольшое помещение, где следили за передвижением космических судов. Часть ее памяти гадала, не находится ли где-то там, на корабле, космонавт, показавший ей этот центр управления столько месяцев назад, и не надеется ли он, что эти техники надежно направят его обратно к колонии. Если ему нужна их помощь, то он покойник, подумала она.
Шахерезада между тем говорила диспетчеру:
— Мы оставим здесь следить за вами трех наших людей. Вы отключите все ваши системы.
— Но мы не можем! Есть суда в полете!
— Отправьте их на Землю обратно или на Луну. Мы не желаем причинить вам вреда, но мы не позволим причаливать здесь никаким кораблям. И никаким кораблям нельзя покидать «Остров номер 1». Понятно?
— Никого не впускать, никого не выпускать.
— Отлично, — кивнула Бхаджат. — Помните об этом.
— Но там в рабочих модулях есть люди, — настаивал диспетчер. — Мы не можем оставить их там. Их надо вернуть домой.
Пистолет в руке Бхаджат остался твердо нацеленным ему в живот.
— Отзовите их — сейчас же. Закройте все рабочие модули и верните их всех в течение часа.
Диспетчер медленно кивнул.
— Проявляйте предельную осторожность и предельное сотрудничество. Нам всем, знаете ли, хочется пережить эту историю.
Сайрес Кобб проводил своих гостей через рабочий буфет в конференц-зал. Теперь когда они убрали крошки и посуду и переходили к серьезному разговору, Кобб извинился и направился к себе в кабинет. Конференц-зал располагался на верхнем этаже административного здания, а кабинет Кобба был на первом этаже ниже. Он проигнорировал лифт и спустился по лестнице.
Когда он завернул за угол и собирался одолеть второй лестничный марш, в поле зрения ворвалась шайка мужчин и женщин с напряженными лицами, топавшая к вверх по лестнице с тяжелыми автоматами в руках.
И среди них поднимался Дэвид.
— Что такое во имя…
Миг спустя его окружили.
— Не останавливаться! — крикнул смуглый мужчина с кислым лицом. Шайка поднажала, поднимаясь дальше, но Дэвид и вожак поотстали.
— Доктор Кобб… — лицо Дэвида исказила мука вины, стыда, гнева.
— Вы — Сайрес Кобб, — сказал вожак, размахивая перед лицом старика вороненым автоматическим пистолетом.
— А вы кто, черт возьми? — проворчал Кобб.
— Можете называть меня Тигр. Я — командир освободительного отряда Подпольной Революционной Организации Народа, а вы — мой пленник.
— Они захватывают всю колонию, — объяснил с несчастным видом Дэвид. — Они уже взяли центр связи и причалы космических судов. А еще один отряд берет электростанцию.
— И они также взяли и тебя, а? — хмыкнул Кобб.
Дэвид беспомощно развел руками. Лицо его исхудало до костей, глаза запали и потемнели, на челюсти щетинилась не бритая несколько дней колючая белокурая борода.
— Отведите меня в свой кабинет, — велел старику Хамуд. — Я хочу посмотреть на эту вашу легендарную систему наблюдения — нервный центр колонии, как мне говорили.
Кобб вдруг почувствовал все свои прожитые годы. Плечи его опустились. Но Дэвид взял его за руку и твердо поддержал его. Он посмотрел на юношу. Что-то в его глазах…
Выпрямив спину, Кобб резко бросил:
— Ладно — Киса. Следуй за мной.
Они спустились по лестнице на первый этаж. Кобб увидел распростертые тела охранников из службы безопасности. На кафельном полу запеклась кровь. У главной двери стояла пара партизан. Еще двое развалились в креслах вестибюля с автоматами на коленях. Они не сделали никаких усилий удалить лежавших на полу.
Плотно сжав губы, с бушующим внутри огнем гнева, Кобб провел Хамуда и Дэвида через свой внешний кабинет в палату наблюдения.
Хамуд уставился, выпучив глаза, на сотни экранов в помещении с высоким сводчатым потолком. Кобб подошел к своему пьедесталу и остановился рядом с высоким вращающимся стулом. Дэвид неуверенно прошел между ними.
— Я вижу все! — крикнул Хамуд, вертясь и вертясь вокруг своей оси. — Это все равно, что быть БОГОМ!
Все равно, что быть Богом, повторил про себя Дэвид. Вот зал выгрузки пассажиров, где они недавно вышли. А на экране рядом с ним и сами причалы для космических кораблей, проглатывающие теперь возвращенных из модулей рабочих. Деревни и леса, озера и поля, обрабатываемые желтыми машинами не больше тележки для гольфа.
Хамуд повернулся и увидел экраны, показывавшие сложные механизмы. А другие давали огромные панорамы высоких зеленых деревьев, целый тропический мир без единого здания в поле зрения. И все же, рядом с этими экранами находились другие изображения приземистые пышные дворцы из чистейшего белого камня и хрусталя, расположенные в той же тропической зелени. Он узнал на одном из зданий цвета шейха аль-Хашими.
— Где это? — спросил он, показав на экран.
Старик Кобб выглядел больше рассерженным, чем испуганным.
— В Цилиндре Б, где живут члены правления.
— Шейх аль-Хашими?
— Да. И другие — Гаррисон, Сент-Джордж, все пятеро.
Хамуд по-волчьи осклабился.
— Я нанесу визит им всем. Шейх одно время был моим работодателем.
— Его нет дома, — сухо сказал Кобб. — Он на конференции с Бовето и Освободителем.
Кобб ткнул клавишу у себя на пьедестале, и самый большой видеоэкран, в центре стены перед ними, показал людей, за столом совещаний, углубившихся в разговор.
— Да, вот шейх, — увидел Хамуд, по телу его расползлось тепло удовлетворения. — Я нанесу ему визит на конференции… а потом пойду посмотрю, на что похожи эти дома миллиардеров.
38
Люди мира! Ударные части Подпольной Революционной Организации Народа Захватили «Остров номер 1». Господству транснациональных корпораций над передачей энергии из космоса положен конец. Корпорации и их лакеи из Всемирного Правительства не будут больше поддерживать такие высокие цены на энергию, что нуждающиеся всего мира не могут позволить себе платить их. Начинается новый день!