Слезы ручьем стекали по моему лицу, и превращались в сосульки, касаясь серой робы. Если мои внутренности были вывернуты наизнанку, то теперь, Марат аккуратно все складывал обратно, делая еще больнее.
- Тогда, я вообще ничего не понимаю! – схватилась я за голову, заметив, что, не смотря на жуткий мороз, волосы стали влажными.
Я не знала, что ответить ему на подобное заявление. Но было очевидно, что парень растерян так же, как и я. На его лице читалась тревога. Но тревожился ли он за меня – это был спорный вопрос.
- И я тоже не понимаю, что вы тут делаете? - голос Германа, был как обухом по голове. В этот момент, я поймала себя на мысли, что, не смотря на все свое безразличие, меня до сиз пор пугает этот голос.
Все опять полетело к чертям.
Мы уставились на два знакомых силуэта, но если один я видела каждый Божий день, то второй довольно редко.
- Полагаю, молодые люди устроили себе вечернюю прогулку? – добавила Варвара Ильинична, возродившиеся, словно Феникс из пепла.
А она тут, откуда? Я уже и забыла, о ее существовании. Мерзкая бабка, как само порождение Дьявола, явилась в самый не подходящий момент.
- Это моя вина, - начал оправдываться Марат. – Я обронил зажигалку, и попросил Соню помочь мне найти ее.
Я проморгалась. В жизни не слышала ничего глупее. Это провал Марат.
Варвара озарила нас самым недовольным взглядом. Из ее носа выделялись острые струю пара. Этот дракон, едва держал себя в руках.
- Разве вас не предупреждали, что курить дельфинам строго запрещено? – ее тон, был подобен выстрелам из картечи.
А тебе не говорили, что издеваться над подростками, в такой изощренной форме, как делаете вы, вообще карается по закону?
- Не удержался, - признался Марат. – Я украл сигареты у вожатого.
Идиот, что он делает?
Герман легонько постучал заместителя по плечу.
- Я разберусь, Варвара. Можешь идти, - попросил он ее и та, послушно удалилась.
Сказать, что я находилась в полном недоумении – ничего не сказать. Зачем, они все пришли сюда? Зачем, снова все портят? Мой глаз не просто дергался, он судорожно дрожал. Я и не думала, что являюсь столь безнадежной неудачницей.
- Возвращайтесь в свои комнаты, - приказал Герман, взмахнув своей дубленкой. Но через несколько шагов, все же задержался. – Я надеюсь, что этого больше не повториться, сын.
Мне слабо доходили его слова. Все было будто во сне.
- Я обещаю, папа, - Марат прилежно приклонил голову, и тогда моя реальность разбилась в дребезги.
Дайте пистолет, я выстрелю себе в голову. Что он только что сказал? Папа?
Ну, нет, так мы не договаривались. Или это глупая шутка или мои таблетки до сих пор меня не отпускают. Что тут, мать твою происходит? Папа. Он сказал: папа. Это было самое отвратное слово, звучащее из его уст. Боже, почему моя мать не сделала аборт? Я не хочу это воспринимать. Я просто не могу этого сделать. Пожалуйста, выпустите меня из этой психушки. Прошу.
Мне стоило родиться молью. Таким существом, которое вроде бы появляется из неоткуда. Оно портит вещи, может быть даже чью-то жизнь, и ее абсолютно не волнует этот факт. Даже будучи отравлено дихлофосом, она равнодушно падает на пол. Ей просто все равно. Но мне, какого-то хрена не так. Я всеми силами отстраняюсь от этого мира, но он настойчиво лезет мне в душу, заставляя испытывать эмоции. И сейчас, я в шоке. Да, даже после того что случалось, я полностью обескуражена. Дурдом какой-то.
Он сказал: папа…
Убейте меня, но я не хочу этого признавать.
Глава#18. Исповедь дьявола.
Когда мы с Маратом пробирались в небольшое складское помещение, находящееся за сектором В., он не проронил ни слова. Всем своим видом он показывал, что у нас должен состояться особо серьезный разговор. То, что мне пришлось услышать несколькими минутами назад, сподвигло последнюю струну здравого смысла лопнуть и располосовать мои внутренности. Мне стоило бежать, прятаться под одеялом и обдумывать новые варианты побега, но любопытство и дикое желание узнать правду, заставляло меня идти за Маратом. То место, в которое он привёл меня сейчас, я наблюдала впервые. Да и вообще сектор В., за исключением некоторых комнат, был для меня неизведанной территорией.
Марат зажег свечу, чтобы мы могли видеть друг друга и убедился, что дверь в кладовую закрыта. Нас не должны были услышать. Это было бы слишком чревато для нас обоих. Мы уселись на хлам лежащий под ногами и никто не решался заговорить первым. Я дышала на замершие ладони, а Марат изредка сжимал кулак, вспоминая про обожженный палец. Я подозревала, что он испытывает болевые ощущения, хотя и старался не подавал виду, но это было весьма предполагаемо. Мне не было его жаль – я терпела и не такое.
У нас было слишком мало времени, и я все же решилась поднять глаза на парня. Он переживал, нервничал и от это лисьего взгляда ничего не осталось. А ещё мне показалось, что он был подавленный, видимо это правда была таким же тяжелым бременем для него, как и для меня.
Марат сделал глубокий вдох, а я непроизвольно напряглась в плечах. Настало время слушать. Слушать объяснения, которые подобны каторге.
- Я полагаю главную новость, ты уже услышала, - невесело уточнил он. – Да, Герман Сико - мой отец. А если быть конкретней, то его зовут Валерий Котов. Хотя, я даже рад, что у меня с ним разные фамилии. Если бы не эта грязная кровь, текущая в моих венах, то меня бы с ним ничего не связывало. И я очень прошу, чтобы я никак не ассоциировался у тебя с ним.
Я схватилась руками за голову, как будто впервые это слышала. Где-то в глубине души, я надеялась, что это все мне послышалось. Эта информация была мешком гвоздей, которые я никак не могла переварить.
- Значит, это все правда, - прошептала я, смотря себе под ноги. – Грязная, мерзкая правда…
- И не только это, - добавил он, как будто чувствовал себя виноватым за столь отвратительное родство. – Очень много того, что тебе следует узнать.
Если ты выслушаешь меня, клянусь, я буду откровенен до конца. В первую очередь, потому что я сам этого хочу. Я слишком долго молчал. А во-вторых, потому что от этого зависит твоя судьба.
Его последнии слова, заставили меня уставиться на него. О чем это он?
- Да, Соня, ты в большой опасности, - сказал он, заметив мое удивление. – То место, где мы сейчас находимся, это клетка. Лаборатория, где мы являемся подопытными кроликами. Это лишь безнравственный эксперимент, который создал мой отец. Он играется нами, нашими судьбами и жизнями. Наша колония разделена на две части неспроста. Все сделано по принципу естественного отбора, где сильный должен съесть слабого. Наверное, ты заметила, что нашему сектору многое сходило с рук, а вам изрядно попадало. Все потому, что в итоге должна была сломаться лишь одна сторона. И это должны быть вы.
Я сглотнула тугой ком собравшийся в горле. Не скажу, чтобы я не догадывалась, но когда это говорят в открытую, становиться жутко. И почему из всех идиотских мест на планете, меня угораздило попасть именно сюда,
- Вы и так давно подмяли нас под себя, - сказала я, вспоминая прошлые инциденты. – Что ещё ему надо от нас? Ведь очевидно, что эксперимент удался. Ты и Тихон, просто короли площадки. Или вам нужно всеобщее признание?
Марат понял мой язвительный настрой и взъерошил свои рыжие волосы руками. Мне было приятно наблюдать, чувствует неловкость.
- Все дело в тебе, - угрюмо уточнил он. - Если другие сломались быстро, ты всегда действовала вопреки его желаниям. Ты с самого начала, отказывалась участвовать в психологических тренингах, отчего обрекла себя на ещё большие неприятности. Помнишь, когда мы закапывали свои папки «Дело»? Ты не захотела этого делать и по сути была права. А потом накинулась на Рину, когда никто больше не мог себе этого позволить. Не стала принимать таблетки и многое другое, что совершенно не понравилось Герману. Ты постоянно наступала ему на горло. Ты была проблемой и ты была опасна. Ведь подавив волю других ребят, он мог быть уверен, что они не будут вносить смуту в общество когда освободиться, но ты, могла растрепать лишнего. Он боялся.
- И не зря, - процедила я сквозь зубы. – Если мне удастся сбежать, я все расскажу. Люди должны знать, что тут происходит. Пусть будет уверен, что я это просто так не оставлю.
Марат наградил меня сочувствующим взглядом. Я сказала что-то не так?
- В этом то и дело, Соня, - он откашлялся. – Герман не собираеться выпускать тебя. Он не позволит себе это. Ты можешь навредить его репутации и он пойдёт на все, чтобы ты не покинула пределы колонии. К сожалению, для него нет знака «Стоп».
- Ну а что он может мне сделать? – я отнеслась скептично к его заявлению. По-моему, все, что произошло со мной уже трудно переплюнуть. Или что, закроет меня в карцере до конца срока? Меня этим не напугать. Чтобы он не сделал, он больше не напугает меня.
- Герман уже это сделал, - ответил Марат, более чем серьезно. – Он довёл твою мать до критичного состояния. Его люди говорили ей неправильную информацию касательно тебя. И я даже предположить не могу, какие ужасные сказки они сочиняли, чтобы довести твою мать до такого. Её сердце не выдержало того ужаса, который приподнимая ей Герман.
Мои руки сжались в кулаки, а глаза защипало от слез. Я была готова взорваться от ненависти. Это звучало неправдоподобно. Даже для Германа, это было слишком.
- С чего мне верить тебе? - огрызнулась я, чувствуя как заканчивается воздух в легких. – Откуда я могу знать, что это правда? Может, ты опять дуришь меня, чтобы я наделала глупостей?
Марат протер лицо рукой.
- Какой в этом смысл? Пойми, все было спланировано. Помнишь, того мальчишку Мишу, которой был сиротой? Помнишь, что с ним случилось? У тебя никого не осталось, Соня, а значит, с тобой хотят обойтись так же.
В моих венах поселился леденящий кровь страх. Все его последнии предположения, звучали слишком убедительно. Опять игра? Пока, все сходилось. Но те поступки, который сделал Марат по отношению ко мне, мешали мне верить ему. Головой я понимала, что этот человек не друг мне, а сердце просило хоть немного прислушаться.