— По-моему, говорили, что карантинные зоны доказали свою надежность.
— Какое-то время так оно и было. В любом случае у меня есть такая вот штука. — Морк протягивает руку, демонстрируя вытатуированную на обратной стороне ладони «I». — В конце концов они меня все же выпустили, но времени это заняло немало.
Кай показывает свою руку с идентичным тату.
— Сейчас такая штука дорого стоит.
— Как это?
— Водителей становится все меньше; никто не хочет рисковать, потому что границы зон непостоянны, подвижны, и на территории зоны можно оказаться совершенно случайно и попасть в ловушку. Если же у тебя иммунитет, ты можешь свободно въезжать в зону и выезжать из нее, а поскольку таких шоферов мало, то и платят им бешеные деньги.
Итак, оно, похоже, вырвалось за границы зоны и нагрянуло в Глазго. Конечно, ведь я там побывала.
Когда мы только попали в зону, я старалась держаться подальше от людей. Правда, старалась. Я не хочу, чтобы люди заболевали, если только они не заслуживают этого. Но потом в хостел нагрянули те, в непонятной форме. Они пришли за Каем и не оставили мне выбора: я послушала их, узнала, чего они хотят, и должна была спасти брата. А для этого пришлось приблизиться к ним. Потом я уже не отходила от Кая, боялась выпустить его из поля зрения и оставить без защиты, если за ним придут.
И вот теперь мы едем в Лондон.
Лондон — большой город, и людей в нем много. Очень много. Я сижу на полу в кабине, прячусь, хотя меня все равно никто не видит. Я катастрофа. Смерть. Если бы люди узнали, они возненавидели бы меня.
Я и сама себя ненавижу.
Кай надеется, что мы найдем Фрейю и она докажет, что выжившие не переносят инфекцию. А потом кого-нибудь наконец осенит, и он поймет, что переносчик — это я.
И вот тогда меня возненавидит Кай. А если мы найдем Шэй, то меня возненавидит и она.
Это несправедливо!
Я не просила этого. Я не хотела становиться такой. Во всем виноват Первый. Мне нужно оставаться сильной и внимательной, чтобы найти доктора и рассчитаться с ним за все. Если Кай отыщет Фрейю и я смогу поговорить с ней, то буду точно знать, что он не забудет о нашей главной цели. Потом я позабочусь о том, чтобы мы как можно быстрее уехали из Лондона, пока никто из них не заметил следующей за нами — мной — эпидемии.
Я поднимаюсь с пола, устраиваюсь на сиденье рядом с Каем и смотрю в окно на проносящиеся мимо сельские пейзажи, слушая рассуждения Морка о похищениях людей инопланетянами.
Кладу руку на плечо Каю. Сестренка и старший брат — в этом деле мы вместе.
19КАЙ
Мы едем и едем, не останавливаясь ни на минуту — на случай расширения границ карантинных зон, — и когда Морк сворачивает наконец к кафе на шоссе М-6, мой желудок уже жалобно стонет от голода.
— Возьму что-нибудь перекусить, — предлагаю я, потому что такова негласная традиция, и все же я понимаю, что деньги Бобби скоро закончатся.
Нагружаем подносы стаканами и тарелками, я расплачиваюсь, и мы садимся. Готовят здесь так вкусно, что даже Морк на какое-то время умолкает.
А еще здесь есть вай-фай. Иона и ее друг, должно быть, беспокоятся обо мне и опасаются худшего. Ввожу пароль, но ничего не могу с собой поделать, пускаюсь на поиски последних видео «Это все ложь».
На экране высвечивается лицо Фрейи.
— Да, я все еще на свободе, и в Лондоне до сих пор чисто. — За спиной у нее Вестминстерское аббатство. Она улыбается в камеру.
Морк заглядывает мне через плечо.
— Какая штучка. Ты из-за нее торопишься в Лондон?
— Да. — Вообще-то так оно и есть, хотя и не в том смысле, который угадывается в тоне Морка.
— Пирог с меня. — Морг поднимается из-за стола, а я, пользуясь моментом, ввожу пароль и подключаюсь к «Встряске».
Картинка на экране повергает меня в отчаяние, и в животе завязывается узел.
Новый пост есть — заголовок без содержания: сайт скомпрометирован.
И больше ничего, все остальное удалено. Последний пост появился несколько часов назад. Что же случилось? Что с Ионой? С ее другом? А если ее накрыли из-за меня? Морк возвращается с двумя тарелками и тут же уминает свой кусок пирога. Я тупо смотрю на экран.
— Не будешь ты, съем я, — предупреждает он. Я молча двигаю тарелку в его сторону. — Что-то не так?
— Беспокоюсь за оставшихся в Шотландии друзей, — честно отвечаю я.
— Положение ухудшается. — Он кивает на экран телевизора. Поступающие сообщения подтверждают, что абердинский грипп проник в Глазго, в связи с чем карантинные зоны предполагается расширить. — Нам лучше поторопиться, пока дороги не совсем еще забиты. Сейчас все устремятся на юг, чтобы случайно не остаться за запретной линией.
Морк оказался прав. Поначалу мы шли на хорошей скорости, но постепенно машин становилось все больше, и автомобильный поток двигался не быстрее черепахи.
Морк включает радио и сыплет проклятиями.
— Дорога перекрыта перед Бирмингемом. Всех разворачивают, пропускают только тех, у кого веские причины ехать дальше на юг.
— И кто же это решает?
— Кто? Армия, конечно.
— Если так пойдет дальше, я до Лондона пешком быстрее доберусь. — Мне тревожно. Может, выйти из машины? Вдруг там действительно армейский пост и они разыскивают меня?
— Говорят, сейчас организуют скоростную полосу — в зависимости от типа транспортного средства. Попробуем проскользнуть.
Мы медленно ползем к Бирмингему. Морк не умолкает, переключается на тему Евросоюза, взвешивает аргументы «за» и «против», но я пропускаю его болтовню мимо ушей. Что делать? Остаться в грузовике и рискнуть или выйти? Но если выйду, то как доберусь до Лондона? Никак не могу решиться и в результате остаюсь на месте, а напряжение нарастает по мере приближения к контрольному пункту. Вытягиваю шею, пытаюсь увидеть, что там происходит и кто проводит проверку.
Мы подъезжаем ближе, и я немного успокаиваюсь. Никаких военных на блокпосте нет, обычные полицейские. Конечно, разыскивать меня могут и они, но предсказание Морка сбывается: полицейские коротко просматривают транспортные документы, бросают взгляд на наши татуировки и машут — проезжайте. Контрольно-пропускной пост остается за спиной, и я позволяю себе расслабиться.
— Дальше будет порядок, — говорит Морк и вновь оказывается прав: машины постепенно вытягиваются в линию и набирают ход. Мы мчимся в Лондон.
20КЕЛЛИ
Кай идет по дороге, и Морк сигналит ему вслед — ту-ту. Кай не оборачивается, но поднимает руку. «Не делай ничего, чего не сделал бы я» — такими словами и смехом проводил его Морк, вероятно, имея в виду блондинку с экрана планшета. Возможно, проблемы у Кая и возникнут, но только не в той сфере, на которую намекал Морк. Беда следует за ним по пятам ровно так же, как и я. Может быть, мы одно и то же?
Бывала ли я в Лондоне раньше? С памятью у меня плохо; я ничего не помню и не узнаю. Мы идем по улице, заставленной припаркованными автомобилями, мимо магазинов, кафе, баров. Это не тот Лондон, который я видела по телевизору.
Солнце садится, а брат все тащится по улице. Лицо изможденное, и мне так хочется сказать, что я здесь, что присматриваю за ним. Наконец Кай останавливается в нерешительности у какого-то паба, толкает дверь и входит.
21КАЙ
Отчаянно хочется выпить, но прежде чем заказать пиво — только одно, впереди еще много дел, — проверяю, работает ли вай-фай.
Еще сильнее, чем выпить, хочется зайти на «Встряску» — а вдруг я ошибся, или мне это привиделось, и на самом деле там все в порядке?
Но, конечно, я знаю, что не привиделось.
Когда-то, еще в Киллине, Иона помогала искать Шэй, и с тех пор в памяти у меня остался номер ее мобильного. Позвонить? Но если ее веб-сайт скомпрометирован, то и телефон могут прослушивать, разве нет? Если у нее все хорошо, мой звонок может принести ей серьезные неприятности.
Но, возможно, есть другой способ.
Я оглядываю паб. Несколько человек сидят небольшими группами, а одна женщина, лет сорока, в одиночестве скучает у стойки, то и дело прикладываясь к большому бокалу с вином. Около нее почти уже пустая бутылка.
Я подхожу к ней и улыбаюсь.
— Послушайте, можете оказать мне любезность? — Женщина смотрит на меня подозрительно. — Нужно позвонить и позвать одного человека, а когда ответят, дать отбой?
— Зачем мне это?
— Я куплю вам выпить. — Дополняю обещание обаятельной — по крайней мере, так мне хочется думать — улыбкой.
— Проверяешь подружку и не хочешь, чтобы она знала, так ведь?
— Вы меня раскусили. Так поможете?
— Конечно, почему бы и нет? Закажи большой. Имя и номер?
— Иона. — Я называю цифры, она тычет пальцем в кнопки своего телефона.
Женщина ждет. Неужели никто не отвечает? Сколько уже гудков?
Но тут она кивает мне.
— Алло? Я могу поговорить с Ионой? — Короткая пауза… отбой.
— Вам ответили?
— Да.
— Какой у нее был голос?
Женщина пожимает плечами.
— Да мы и не поболтали толком. — Она вскидывает бровь. — Знаешь, доверие в отношениях очень многое значит.
— Знаю. Вы правы. И?..
— Она только сказала, это Иона. Голос нормальный, только с шотландским акцентом. Вот и все. Если только ты не хочешь, чтобы я позвонила еще раз и попробовала узнать больше.
— Нет, нет, спасибо. Этого вполне достаточно.
Итак, «Встряска» скомпрометирована, но на телефонные звонки Иона отвечает. Может быть, за ней следят. Может быть, нет. Так или иначе, она цела и невредима, и пусть так оно и остается. Сообщить ей, что я в порядке, это уже большой риск, если она под наблюдением, но, может быть, она все же поймет, что это от меня.
Извини, Иона.
Покупаю женщине в баре большой бокал вина с надеждой, что случайный и короткий звонок из бара не успели засечь и отследить. А если все же засекли, вино поможет ей забыть, как я выгляжу.