Они в западне.
Девушка поворачивается к нам, расправляет плечи, и я смеюсь.
«Стоять!» — говорит она, но ее губы неподвижны — слова звучат в моей голове, и я испуганно останавливаюсь. Она одна из них, тех, на кого мы охотимся.
Но наши друзья уже здесь, за нами, и мы отбрасываем страх и цепляемся за ненависть. Она должна умереть. Мы поднимаем оружие и…
Боль?
Боль в груди. Я спотыкаюсь и падаю; кто-то еще падает рядом со мной.
Остальные поворачиваются и убегают. Трусы.
Девушка смотрит на меня с ужасом на лице, но подлинный ужас — она сама.
Боль сжимает грудь. В глазах темнеет.
3ШЭЙ
Беатрис права. Едва оглядевшись, мы со Спайком обнаруживаем вокруг себя признаки сознания и мыслительной деятельности. Не потому ли Чемберлен все утро держался рядом и вел себя неспокойно, уже тогда ощущал их приближение? Я качаю головой — нет, это безумие. Кошки бывают беспокойными без каких-то особых причин, на то они и кошки. Но сегодня Чемберлен попал в точку: вокруг нас люди, и их немало. Кто они такие? Те ответы, что приходят в голову, ничего хорошего не обещают. Так и хочется выругаться. Как случилось, что они подобрались едва ли не вплотную? Если бы не Беатрис, я обнаружила бы их, когда они уже стояли бы передо мной.
— Кто они такие? — спрашивает Беатрис.
— Давай посмотрим, — говорю я. — Узнаем, что им нужно.
Мы втроем выстраиваем сеть и закидываем ее вовне, чтобы видеть глазами других: бабочек, пауков, мышей и пташек.
Небольшой отряд. На всех костюмы биозащиты, похожие на те, которые носили напавшие недавно на исследовательский центр. Вот только на «Стражей» они не похожи и никаких эмоций, вроде ненависти и злобы, не источают; они внимательны и сосредоточенны, как выполняющие приказ профессиональные солдаты.
Может быть, они пришли, чтобы увести нас в другой центр — для дальнейшего изучения. И каким бы забавным это ни казалось со стороны, я все-таки опасаюсь худшего, а потому присматриваюсь к каждому пристальнее. Дохожу до последнего, и страх пронзает меня иглой.
Это же он, лейтенант Киркланд-Смит. Тот самый, из Полка особого назначения. И хотя я уже подозревала неладное, шок бьет не слабее, чем пинок под дых.
Именно лейтенант Киркланд-Смит явился в Киллин, чтобы схватить меня, используя любые доступные и необходимые средства. Тогда у него ничего не получилось, но мой друг Дункан — теперь я думаю о нем как о друге, хотя до того случая считала его своим мучителем — погиб, оттолкнув меня и приняв предназначавшиеся мне пули.
Примерно то же самое сделал и Кай.
Если в составе движущихся сюда те же самые, то их планы в отношении нас ничем не лучше планов «Стражей».
Сейчас лейтенант идет с самой большой из наступающих группой по дороге к дому. Другие, численностью поменьше — два-три человека, — движутся с других направлений, сохраняя между собой определенную дистанцию. Оружие у всех наготове.
Мы в кольце окружения.
Где же Алекс?
4КАЙ
— Что собираешься делать? — спрашивает Фрейя.
— Не знаю. Буду искать Шэй, проверять возможные места. А что еще я могу?
— Такие поиски безнадежны без какой-либо зацепки. Ты ведь даже не знаешь, жива ли она.
— Джей-Джей видел ее несколько дней назад. Она не могла уйти далеко.
— Но ты не можешь одновременно проверить все направления.
— Не могу. Так жаль, что мы не пришли сюда чуточку раньше.
— Знаю. И мне тоже жаль.
— Я просто не могу поверить, что никогда больше не увижу ее. Не могу. — Фрейя отводит взгляд, и выражение ее лица становится отрешенным, как бывает, когда она разговаривает с моей сестрой.
— Келли, что, по-твоему, мне нужно делать? — спрашиваю я.
Фрейя хмурится, качает головой и вздыхает.
— Келли говорит, что ты можешь увидеть Шэй, по крайней мере, еще один раз, если пожелаешь.
— Как это?
— Джей-Джей поделился с нами тем, что видел. Я могла бы показать тебе. Только имей в виду, зрелище не самое приятное. Это последние впечатления человека, которого она убила. То, что он видел и чувствовал.
Раздумываю недолго. Что, если я никогда ее не найду? Может быть, это последний шанс увидеть Шэй.
— Да, давай. Покажи мне.
— Мне нужно разрешение войти в твой разум.
Я немного нервничаю, но понимаю, что другого варианта нет, и киваю.
— О’кей. Делай, что надо.
Фрейя кивает, смотрит мне в глаза и… вот она уже в моей голове.
— Уверен, что готов? — спрашивает она.
— Да.
В следующий момент мы уже видим коридор глазами Джей-Джея, а потом и глазами мертвеца. Его ненависть и страх нацелены на девушку, которую я люблю. Ее образ в его представлении не совпадает с тем, какой ее знаю я, он искажен под влиянием его чувств и отношения к ней. Но главное не это, а то, что она жива, напутана и защищается единственным доступным средством, пусть даже ей самой это неприятно, и на ее лице застыл ужас.
Разорвать его грудь и раздавить сердце — вот какое желание вспыхивает во мне.
Я настолько занят Шэй, настолько сосредоточен на ее действиях, что почти не смотрю на человека, пытающегося открыть дверь у нее за спиной, а когда наконец перевожу взгляд на него, то в первый момент даже не верю своим глазам.
Шок так силен, что я вздрагиваю, и контакт с Фрейей моментально прерывается.
Я качаю головой.
— Не может быть… нет… не верю… Как?..
— Что? Что случилось? Там ведь была Шэй?
— Да. Но дело не в ней. Можешь показать мне все еще раз?
Фрейя соглашается, и теперь я наблюдаю за ним, человеком позади Шэй. Он намного выше ее. У него серебристые волосы. Он всегда так ими гордился. Вот он смотрит на тела упавших в коридоре, и даже в дымном воздухе, при тусклом свете я ловлю блеск синих глаз. Человек на полу умирает, и «картинка» меркнет.
— Так в чем дело? — спрашивает Фрейя. Я слышу ее голос, но не могу ответить. — Кай?
Собравшись с силами, сбрасываю оцепенение, поднимаю голову и встречаю ее вопросительный взгляд.
— Тот мужчина за спиной Шэй… Это Алекс… Алекс Кросс. Мой отчим и отец Келли.
5КЕЛЛИ
Этот человек был… моим отцом?
Я снова и снова прокручиваю ленту памяти и одновременно смотрю на него, но ничего не нахожу. Узнаю только имя. Да, он действительно высокий, и внешность незаурядная — такой человек запоминается, даже если не имеешь к нему никакого отношения.
Но в моей памяти не осталось ничего.
Как можно не помнить собственного отца?
Я знаю, да, знаю, что все те опыты на Шетлендах — заражение, тесты, лечение огнем — не прошли даром и сказались на моей памяти. В ней много дыр, но я же помню Кая, моего брата, и помню маму. Мне больно вспоминать о ней — она осталась одна, когда я выбрала Кая и ушла с ним. Но об отце — абсолютно ничего. Кроме только имени. Я слышала, как Кай и Шэй говорили о нем, но и тогда ничего не вспомнила.
Печаль, идущая от Фрейи — хотя она и пытается ее скрыть, — такая сильная, что ложится тенью на мои мысли. И печаль эта никак не связана с Алексом — она как-то касается Шэй.
Я не могу заглянуть в голову Каю, только в мысли выживших, когда они позволяют мне сделать это, но когда Фрейя показывала Каю то, чем поделился Джей-Джей, я была рядом и ощутила через Фрейю эхо его чувств, самым сильным из которых была любовь к Шэй.
А еще я наконец-то понимаю, что такое было у Фрейи с Каем. Должно быть, она тоже полюбила его.
Кай уходит поговорить с Патриком, а Фрейя извиняется и задерживается, говорит, что придет чуть позже. Мне бы надо оставить ее одну, но, с другой стороны, я должна знать, что происходит.
Спешу за братом.
Остальные заняты делом: снимают палатки и готовятся уходить, когда появляется Кай.
— Патрик! Наконец-то у меня есть кое-что. Ключ! Я знаю человека, который был с Шэй. — Кай объясняет. Патрик, Джей-Джей и Зора слушают. — Что, если я смогу вычислить, куда пойдет Алекс, или сумею как-то выследить его? Может быть, тогда я найду Шэй.
— Как думаешь, почему Алекс был там? — спрашивает Патрик. — Либо он сам выживший и был среди тех, кого здесь держали, либо работал на правительство.
— Об этом я не подумал, — говорит Кай. — Должно быть, работал на них; он занимается квантовой физикой. Может быть, его пригласили попробовать разобраться со всей это ерундой насчет антиматерии? Но вот еще что. Он жил в Эдинбурге и мог заболеть там и выжить. Не знаю, что и думать.
— Давай вернемся на базу, выйдем в сеть и посмотрим, что там можно найти, — предлагает Патрик.
6ШЭЙ
Мы возвращаемся в дом, находим Елену и рассказываем ей о том, что увидели. Запираем двери — хотя в случае нападения солдат это не поможет. Но пока, по крайней мере, они остановились, окружив участок, и наблюдают, ждут.
Чего они ждут?
Чемберлен внимательно смотрит в окно — настоящий сторожевой кот. Вот только вряд ли от него будет много толку, если ПОН перейдет к более решительным действиям. Мы снова и снова зовем Алекса — вдруг он уже достаточно близко и может нас услышать, — но ответа нет.
— Не чувствую его, — говорю я. — Он либо слишком далеко, либо блокирует нас.
— Трус, — зло бросает Спайк. — Бросил нас.
— Ты не прав! — возражает Елена. — Уверена, он не знал, что они приближаются.
Я киваю.
— Не думаю, что Алекс испугался. Должны быть какие-то другие причины, почему его здесь нет.
— Причина такая, что он работает на них, — говорит Спайк. — В конце концов, он привел нас сюда.
— Это только твои догадки, а наверняка ты не знаешь, — снова не соглашается с ним Елена, но я вижу, к чему клонит Спайк. Алекс и в самом деле исчез в тот же день, когда появились солдаты. Причем исчез, не сказав ни куда, ни за чем отправляется. Где он сейчас?
Но и в версию Спайка мне почему-то не верится.