время своим романом с Бриджит, он совершенно пренебрег этой частью своей службы. Теперь он почти каждый раз наталкивался здесь на какую-нибудь новую неожиданность; так, вместо досок, которые он искал, он находил то часть форштевня, то часть киля. Обрадованный этими находками, наш Марк перетащил все это на свою верфь и тотчас же принялся за работу. Целых два месяца трудился он над постройкой своего нового судна. Дело было нелегкое, в особенности потому, что он теперь был один. Так, ему стоило неимоверных трудов натянуть тент для крыши эллинга. Много времени отняло у него также составление чертежей для судна; конечно, он отлично мог определить степень устойчивости судна, но что именно следовало делать, чтобы придать ему эту устойчивость, он не знал. Единственным его руководителем в нелегком вообще и особенно для него деле кораблестроения являлся лишь привычный, верный глаз. Как бы то ни было, но спустя некоторое время Марк стал счастливым обладателем полного остова судна. Теперь не подлежало уже сомнению, что труднейшая часть задачи им выполнена; но едва он успел справиться с этой работой, как наступило время распроститься с верфью и заняться исключительно садом и огородом.
Марк более всего боялся заболеть, а потому поставил себе за правило строго следить за своей пищей, придерживаясь основных правил гигиены. Свежая зелень почти наполовину составляла его обед и ужин и летом, и зимой. Чаще всего появлялась на столе у него спаржа, которая здесь достигала необычайной толщины, так что двенадцати головок спаржи было вполне достаточно для самого сытного ужина.
Куры неслись здесь всю зиму; запасы чая, сахара и кофе на «Ранкокусе» были так велики, что еще далеко не истощились; в свежей рыбе также не было недостатка, и Марк порой приготовлял себе превкусную похлебку то с рыбой, то со свежими бобами или горошком. Тут только убедился Марк на опыте, как мало нужно человеку: одной четверти акра огорода было более чем достаточно для того, чтобы доставлять всю потребную одному человеку зелень или овощи.
Теперь Марк положительно не мог налюбоваться роскошной зеленой муравой, которой покрывалась вся почти поверхность Рифа. И то была отнюдь не та чахлая, тощая трава, которая, едва лишь появившись, грозит опять пропасть без следа; нет, эта сильная, здоровая трава успела уже глубоко пустить свои корни в почву, так что могла служить даже пастбищем скоту.
Белая козочка давно уже беспрепятственно паслась на вершине, где находила себе полное раздолье, а вскоре к ней присоединились и свиньи. Марк сам показал им дорогу на вершину, куда он допустил этих животных, рассчитывая, что они помогут козочке немного вытравить слишком уж высокую траву. Само собой понятно, что, допустив к этим заповедным местам своих четвероногих приятелей, Марк вместе с тем должен уже был проститься с мыслью разводить там дыни и некоторые другие овощи; но, не желая окончательно забрасывать доставшиеся ему с таким трудом и превосходно удобренные гряды, он обнес их своеобразной изгородью, которую ему удалось устроить из кольев, вбитых в землю и переплетенных между собой обрывками старых снастей. Впоследствии он пересадил сюда несколько тутовых деревьев, несколько апельсинов, лимонов и других плодовых кустов и деревьев, которым было душно внизу, в ограде стены кратера.
Довольный своей изгородью. Марк решил обнести такой же веревочной решеткой свой огород и сад в долине кратера на случай, если ему придется прибегнуть к помощи своих четвероногих косарей, чтобы выкосить и там новый луг.
Тем временем наступила пора посевов. На этот раз Марк решил не засевать всех грядок сразу, а соблюдать постепенность: приготовив лишь одну гряду, он засевал ее и только потом, спустя несколько дней, принимался за другую. Опыт убедил его, что в этом благословенном климате земля не нуждается в отдыхе и одинаково щедро наделяет человека своими чудными дарами круглый год. Здесь следовало только, сообразуясь с тем, какие овощи или плоды лучше других родятся в известное время года, сажать и сеять их в этом порядке, после чего можно было рассчитывать иметь в течение всего года свежие овощи и плоды к столу.
Этот порядок работ на огороде имел еще то преимущество для Марка, что он предоставлял ему некоторую свободу, которой он пользовался для того, чтобы продолжать свои работы по сооружению судна.
Таким образом, у нашего приятеля и огородничество, и кораблестроение шли рука об руку; окапывая свою последнюю гряду, он вместе с тем вбивал последний гвоздь и в свое судно.
Теперь он мог быть даже сравнительно счастлив, но что его порой немало огорчало, так это полное отсутствие хорошей ключевой воды. Он подавлял в себе, конечно, этот невольный ропот и тотчас же припоминал все те блага, какими так щедро наделило его Провидение, и тут же сравнивал свою участь с участью стольких других несчастных, потерпевших, как и он, кораблекрушение и подвергавшихся всякого рода лишениям, страданиям и мукам.
Весна прошла для Марка настолько хорошо, насколько то было возможно при постоянном горестном воспоминании об отсутствовавшей жене. Все посевы и посадки взошли и удались как нельзя лучше; луга не только радовали глаз своим прекрасным изумрудным убором, но весело запестрели цветами; случайно тут попались Марку на глаза и несколько кусточков земляники. Обрадованный этой находкой, Марк тотчас же пересадил их в одну из грядок огорода и принялся с особенным усердием разводить эту ягоду для своего стола.
Нужно заметить, между прочим, что здесь нигде не появлялось сорных трав; это одно уже значительно облегчало для Марка его труды на огороде и в саду, избавляя его от настоятельной необходимости полоть. Понятно, он и не смел надеяться, что так будет продолжаться всегда; явление это объяснялось, конечно, только тем, что первоначальная почва кратера не имела никаких семян, кроме тех, которые принесли сюда наши моряки; употребляемые же Марком удобрения также не заключали в себе никаких сорных семян, кроме разве только семян (спор) морских водорослей, неспособных произрастать на суше.
ГЛАВА XI
Мы спим при звуках труб, и несмотря на пожирающий огонь, которыйвыбрасывает из себя дрожащая земля, среди развалин мы справляемпразднества и мы танцуем на вулкане
Наступило лето, а судно Марка все еще не было спущено на воду; Марку хотелось закончить его до самых мелочей. С целью предохранения судна от червей наш Марк не поленился обшить его оставшейся от пинаса медью; затем он с особенным старанием и любовью окрасил его и снаружи, и внутри, причем не преминул надписать на нем красивым четким шрифтом то имя, которое намеревался дать своему судну; имя это было: «Бриджит Ярдлей». Ему казалось, что никакое другое имя не подошло бы к этому стройному, красивому судну. Когда все работы были окончены, и паруса и снасти прилажены на своих местах, Марк стал раздумывать, как бы спустить свое судно благополучно на воду.
Заранее предвидя, что, предоставленный лишь самому себе и своим силам, он никогда не будет в состоянии сдвинуть с места судно, Марк еще при постройке позаботился придать ему то же наклонное положение, какое имел и «Нэшамони». Соорудить полозья было не так трудно, и несколько дней спустя они уже были готовы, после чего следовало лишь освободить «Бриджит» от окружавших ее со всех сторон подставок и затем уже предоставить самой себе
В этот решительный момент Марка охватило столь сильное волнение, что он не в состоянии был справиться с нахлынувшими на него разнородными чувствами. Колени его подкашивались, голова кружилась, так что он вынужден был присесть, чтобы не упасть. Каких только последствий не ожидал он от этого наступавшего события? Как знать, не суждено ли было этой «Бриджит» вернуть его той, имя которой она носила?!. В этот момент ему казалось, что вся дальнейшая участь его зависит от спуска судна; сердце его замирало при одной мысли, что вдруг какое-нибудь непредвиденное препятствие может помешать этому великому событию. Ему пришлось переждать несколько минут, пока к нему вернулось необходимое в таких случаях хладнокровие и самообладание.
Наконец, успокоившись, Марк снова принялся за дело Последние подпорки рухнули, но судно все еще оставалось на месте; тогда Марк ударил по нему мушкелем4. На этот раз судно послушно подалось вперед, не останавливаясь, скользнуло вплоть до воды и наконец вошло в нее, рассекая голубую струю подобно утке, которая шевелит крыльями, сходя на пруд. Марк был в восторге от своей «Бриджит». Это было прекрасное нарядное судно, красиво державшееся на воде. Нет нужды говорить, что он еще заранее прикрепил к ней канат, с помощью которого можно было причалить судно к берегу. Затем Марк осторожно подтянул судно в маленькую природную бухту, которая как раз имела надлежащие размеры.
«Бриджит» по размерам своим была в четыре раза меньше «Нэшамони», а по длине равнялась почти половине его длины. В общем, «Бриджит» была во всех отношениях прекрасное судно. Так как Марк мог рассчитывать только на паруса, то он настлал в носовой части небольшую палубу для того, чтобы судно не заливало волнами и чтобы иметь в своем распоряжении такое место, где бы он мог хранить свои съестные и всякие другие припасы. Несколько бочонков свежей дождевой воды заменяли балласт. Они были внесены на судно, равно как и мачты, паруса и некоторые другие предметы, еще до спуска его на воду.
Так как было еще не поздно, то Марк не мог отказать себе в удовольствии теперь же предпринять маленькую прогулку вокруг острова. На всякий случай он снес туда немного провианта и, отвязав судно, вступил под паруса. Как только «Бриджит» стала набирать ход, охотно повинуясь рулю, душой Марка овладело такое радостное чувство, как будто он нашел нового друга и товарища. Его новое судно живо напоминало ему его любимое занятие в дни юности, когда на Делаваре у него тоже было свое небольшое судно. Сколько приятнейших прогулок он совершил на нем!