придавали ей еще больше живости.
– Ты пришел! – негромко воскликнула она.
– Да, вот…
Быков шагнул в прихожую, и Галя порывисто обняла его, прижалась…
Наверное, Григорий смог бы совладать с собой, но вот беда – он этого не хотел.
Близость женщины кружила голову, и все те сложные умопостроения, которые одолевали его совсем недавно, рассыпались, упростились, потеряли былое значение.
Быков тискал шелковистое, тугое, податливое, горячее, и ничего ему больше не надо было…
…Они лежали в постели, затихшие и довольные жизнью.
Григорий обнимал Галю, а девушка положила ему голову на плечо и дышала в шею, иногда ласково проводя ладонью по груди.
Тогда Быков улыбался, не раскрывая глаз.
Хоть Москва и отвыкала от воздушных тревог, режим светомаскировки никто не отменял – на улице было темно, ни единого огонька.
И в спальне царила тьма.
Глаза смутно различали тени, угадывая за ними шкаф или трюмо – в большом овальном зеркале отражалась звезда.
Девушка…
Может, это было и не верно – называть девушкой мать двоих детей, но, глядя на Галю, такую молоденькую и радующуюся жизни, язык не поворачивался назвать ее женщиной.
Вот, когда станет взрослой теткой… Да нет, не станет.
Наверное, все-таки миф о прекрасной парижанке вовсе не выдумка. Галльская кровь Бурдонэ придавала Галине некий особый шарм, незримую ауру.
Легчайший, не нарочитый изгиб тела, изящный жест, лукавая улыбка, взмах ресниц – это возбуждало куда сильней, чем «гоу-гоу» в стрип-клубе.
И этому нигде не научишься, с этим надо родиться.
Галя была именно такой, полной опасной женской силы.
– Знаешь, – прошептала она, – я чувствую себя странно… Будто я изменила Василию с тобой. Этого никому не расскажешь, сразу в Кащенко упекут…
– Понимаю, – вздохнул Быков. – Самому трудно.
– Со стороны, – подумал он, – это, наверное, похоже на утонченное извращение – соблазнять женщину, принадлежавшую тому, чье тело ты занял.
– Муж соблазнил свою жену…
– Вот-вот! – подхватила девушка. – Соблазнил! Ты был такой кова-арный, а я такая слабая… Ну, что я могла? Только отдаться…
Знаешь, у меня до сих мелькают всякие мыслишки… Они нехорошие, и я ничего не могу с ними поделать. Очень трудно вовсе отбросить сомнения.
– Никогда не сомневается только дурак.
– Вот-вот. Я тебе поверила тогда, правда-правда. Это было совершенно невероятно, то, что ты рассказал, но строго логично. Ты не представил никаких доказательств, но я сама их видела, слышала… А теперь и ощутила. Ты – другой, совсем другой.
То, что было между нами, было именно между мной и тобой, Гриша. В темноте я не видела лица, но твои руки гладили не так, и губы не так целовали… Все так сложно, запутанно… Но хорошо.
Я, наверное, влюбилась.
– В кого? – улыбнулся Григорий.
– В тебя… Знаешь я всегда хотела, чтобы Василий был таким, как ты, – сильным, смелым, твердым, уверенным. У него это не получалось, хоть он и пытался, но лишь срывался, то в запой уходя, то… вообще… А тебе не надо стараться, тужиться – ты именно такой, каким должен быть. Знаешь, как девчонки рассуждают: вот, если бы взять Колю, да ему мозги Игоря, да решительность Славки… Идеальный получился бы парень! Но эти глупые девчоночьи мечты сбылись – для меня одной.
– Ты меня не знаешь…
– Узнаю…
– Я вредный…
– Да и я не ангел.
– Холодный…
– А я тебя согрею…
Прошушукавшись допоздна, они заснули в первом часу.
День удался. Ночь – тоже…
Из мемуаров С.М. Исаева «Страницы истории 32-го гвардейского Виленского орденов Ленина и Кутузова III степени истребительного авиационного полка»:
«17–18 июля в полосе Брянского фронта готовилась к наступлению 3-я гвардейская танковая армия. 1 гиак обеспечивал прикрытие развертывания и ввода в бой танкистов генерала Рыбалко.
32-й гвардейский авиаполк осуществлял поддержку танкистов и обеспечивал действия штурмовиков и бомбардировщиков в районе Желябуга – Паниковец – Головинка.
17 июля бомбардировщики противника большими группами под сильным истребительным прикрытием пытались наносить удары по колоннам 3-й гвардейской танковой армии.
В воздушном бою лейтенант Калинин сбил «ФВ-190» в районе Трехолетово.
В эти дни летчики полка не допустили ни одного самолета противника к районам сосредоточения наших танкистов.
19 июля 3-я гвардейская танковая армия перешла в наступление. Летчики полка непрерывно патрулировали в районе ввода танковой армии в прорыв.
Бомбардировщики противника – «Ю-88», «Хе-111», «Ю-87» – большими группами под сильным истребительным прикрытием пытались нанести удары по наступающим советским танкам.
Группы «Ла-5», ведомые Иваном Холодовым и Владимиром Гараниным, не позволяли противнику прицельно бомбить наступающие танки.
20 июля десять «Ла-5», ведомые штурманом полка майором Холодовым, продолжали прикрывать боевые порядки 3-й танковой армии.
В районе Спасское – Сомово группа встретила 12 «ФВ-190» и вступила с ними в бой. Вскоре подошла еще одна группа истребителей противника.
Несмотря на численное преимущество, гвардейцы добились большого успеха и заявили о пяти сбитых самолетах противника – майор Холодов, командир звена старший лейтенант Федоров и младший лейтенант Боровик сбили по одному, а лейтенант Макаров – два самолета противника.
В этом бою старший лейтенант Федоров со своим ведомым оказался лицом к лицу с пятью «Мессершмиттами».
Завязался тяжелый бой, во время которого Александр Федоров сбил один самолет противника, но и его «Ла-5» был подбит.
Тяжело раненый летчик смог выпрыгнуть с парашютом, но приземлился на нейтральной полосе.
И только ночью раненого Александра Федорова смогли вынести к своим.
20 июля десятка «Ла-5», ведомая командиром полка, почти сразу после взлета вступила в бой.
21 июля в воздушных боях отличились летчики Келейников, Михайлов и Тукин, сбившие по одному истребителю противника.
22 июля летчики 32-го гвардейского авиаполка активно противодействовали бомбардировщикам противника: летчики Боровик и Рысков сбили по одному «Ю-88», а Келейников, Тукин и Шишкин уничтожили по одному «Хе-111».
В этот же день младший лейтенант Рысаков уничтожил в районе Ольховца «ФВ-190», еще один «фоккер» сбил старший лейтенант Шульженко.
23 июля три шестерки истребителей 32 гиап, эшелонированные по высоте: группа, ведомая капитаном Савельевым, на высоте 1800–2000 м, группа капитана Шишкина на высоте 2800 м и группа старшего лейтенанта Орехова на высоте 3500 м встретили до 30 бомбардировщиков под прикрытием 12 истребителей противника.
Несмотря на превосходство противника, гвардейцы вступили в бой.
Группа Орехова связала боем истребители противника и не допустила их к бомбардировщикам, группы Савельева и Шишкина атаковали бомбардировщики.
Бой закончился поражением противника – было сбито пять «Хе-111» и четыре «ФВ-190».
Всего в этот день летчики полка сбили 12 самолетов противника, которые были записаны на счет капитанов Луцкого и Шишкина; лейтенантов Батова, Калинина, Михайлова и Разуванова; младших лейтенантов Вишнякова, Рысакова и Тукина; старшего сержанта Кузьменкова.
Старший лейтенант Красавин сбил в этот день один бомбардировщик и один истребитель противника.
23 июля полки 1-го гвардейского авиакорпуса посетил командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А.А. Новиков, который наградил многих авиаторов орденами и медалями.
За две недели тяжелых боев советские войска, взломав оборону противника, нанесли ему большие потери.
25 июля войска Брянского и Центрального фронтов перешли в наступление на Орел.
Части 1 гиак патрулированием прикрывали наступающие войска.
После напряженных боев 12–23 июля сопротивление противника в воздухе было сломлено.
25 июля авиаполки корпуса произвели 93 самолетовылета, но ни одной встречи с противником не произошло.
Только три дня спустя, 28 июля, майор Холодов в районе Клеменово одержал в воздушном бою победу над «ФВ-190».
Глава 15 Небесный агитатор
На другой день Быков отправился обратно на фронт, с пересадками добравшись до аэродрома на Задней Поляне, где стоял его 32-й гиап.
– Нашего полку прибыло! – воскликнул Холодов. – Число Героев Советского Союза на душу населения растет!
Пилоты всех эскадрилий, кроме первой, что убыла на патрулирование, встречали Григория.
Нога ныла всю ночь, утихнув лишь под утро, поэтому Быков вновь пользовался тростью, но это его мало огорчало.
Пустяки, дело житейское.
Главное, что он утром расстался – на время – со своими, а тут тоже свои, друзья-однополчане.
Все еще очень шатко, не отстояно, но он уже прорастает в этот мир, укореняется в нем.
Глядишь, скоро и со временем этим сроднится!
А тут новый сюрприз – Бабков гордо провел Григория на стоянку, и «Колорад» только головой покачал.
Расставленные по капонирам, ждали вылета истребители 4-й эскадрильи – новенькие «По-7».
– Ага! – только и сказал Быков. – Это дело.
– Глянь, командир, и фонарь спереди граненым сделали! – похвастался Орехов, будто сам бронестекла гранил. – И ручку укоротили, в самый раз получилось!
– Да это фигня! – отмахнулся Котов и похлопал «По-7» по крылу. – На этой птичке шторки маслорадиатора не маховичком раскрываются, там электропривод стоит. И вообще, все как-то по уму стало, удобно! На «лавке» жарень такая в кабине, а тут – нормально. Я проверял!
– Будем бить немцев с комфортом!
– Хорошая машинка.
– Обещали и вовсе добавить мощи – те же три пушки поставить, но уже не двадцать миллиметров, а все тридцать семь!
– Круто.
– Представляешь? Короткая очередь – и «фока» на куски!