— Не-не-не, райнэ, — даже привстала Лиса. — Это вы всё будете обсуждать, когда я уйду. Не знаю, как у кого, а у меня сейчас одиннадцать вечера, завтра мне вставать в восемь, ребёнка в школу отправлять и пахать ещё весь день. Так что, давайте со мной быстренько решим — и пойду я баиньки. А вы тут хоть всё себе отзасидите… отзаседайте… понятно, короче, да?
— А что с тобой решать? — не понял Ри.
— Ну-у, — неопределённо помахала Лиса рукой. — Какой я дракон, и магия, и полетать я уже хочу, а как ты думаешь?!
— Какой дракон — это можно, а вот с остальным, — быстро взглянул Ри на Рогана, — придётся подождать. Вы, по сути, новорожденные, память крови проснётся дней через пять, тогда можно будет и магией заняться, и полётами.
— Ну во-от, — надулась Лиса. — Вечно так: не сейчас, в другой раз!
— Не, Лисища, это он прав, ага-ага, — покраснел и потупился Роган. — Я тут уже это… полетал, в общем. Чуть не сдох, ага.
— Так это у тебя… Ах, глаза-а? Ты красный, что ли? Красный дракон? Здорово! Покажешь? — загорелась Лиса. — Это, что ли, каким хочешь, таким и станешь? Круто! Я лиловой быть хочу, аметистовой такой, очень мне этот цвет нравится! Пошли…
— Да угомонись ты! — взвыл Ри. — Не знаю я, как это выходит и от чего зависит. Расчетам не поддаётся, я пробовал уже! Вот эти трое — зелёные, Лайм, судя по глазам — голубой, как я, Роган красный, какие вы двое — сейчас проверим, но должны-то все быть голубыми! Все, понимаешь? А вместо этого — вот, — махнул он рукой. — И какая ты получишься — хрен знает! «Почему так вышло? — По дороге», блин, — он досадливо отвернулся. Нет, это не плохо, что получились разные цвета. Просто очень не любил Ри непредсказуемых результатов. В чём угодно, и в магии в том числе. В особенности — в магии. Потому что именно магический «непредсказуемый результат» сложней всего уничтожить, когда он, непредсказуемо взбесившись, начинает тебя есть. И очень обидно, что именно они, непредсказуемые, чаще всего у него и получались. Вон там, южнее, больша-ая яма с оплавленными стенками осталась на месте прежней лаборатории, а здесь пришлось уничтожить всю траву после того, как в заготовку попала сорванная травинка. Резво ползающий всеядный травяной коврик грозил сожрать весь оазис целиком и самого Ри, если тот зазевается.
— Ну… Ну ладно, — вздохнула Лиса, — хоть так. А то у меня, чего-то, ничего не получается. Я тут к речке вышла, чтоб никто не видел, дай, думаю, попробую хоть когти отрастить. Чего-о? Я вам всегда, знаешь, как завидовала? — обиженно обернулась она на смешок Дона. — Такая вещь полезная! Никаких ножей не надо! Стояла-стояла, тужилась-ёжилась, аж запыхалась, — вытянула она руку для наглядности на всеобщее обозрение. — И ничего! Вот совсем. Я же помню, как радугу творить, и что при этом чувствуешь, но тут как-то иначе надо, наверно. Хоть бы длиннее стали! Хоть на чуть-чуть!
Дон сразу представил себе покрасневшую с натуги Лису, с заострившимся от усердия носом и сердито сведёнными бровями, упрямо сверлящую грозным взглядом собственную руку, и заржал неудержимо. Роган хрюкнул и тоже затрясся.
— Ну вот что вы ржёте опять, а? — возмутилась Лиса, но от этого стало только смешнее. — В мышь-то у меня не получилось? Может и в дракона не выйдет, а вы — «ха-ха»! Может, я ущербная какая? Какая-нибудь фигня из-за того, что я Видящей была, и не смешно ни разу!
— Ну, давай, посмотрим, — вздохнул Ри. — Только лучше к озеру отойдём, как бы опять здесь всё не разнести. А тебе пока лучше не надо, — остановил он Лайма. — Сначала в этом облике сил наберись, а то… в общем, нехорошо может получиться.
Объяснять всем, что может получиться голодная всеядная амёба, которую, скорей всего, придётся тут же уничтожить, Ри очень не хотел. Ни к чему пугать народ, и так все на нервах, и рисковать, ставя новые эксперименты, совершенно незачем. И так-то чудом получилось мыслящее существо из материала, более чем скромного. Ведь голое ДНК, без матрицы разума — и вот, поди ж ты, настоящая личность образовалась! Но неизвестно, насколько прочна привязка. Вдруг при обращении связь утратится? Нет-нет, лучше подождать, пока память крови не пробудится. Только тогда можно быть в чём-то уверенным.
— Ну, перекидываться, может, и не стоит, но пойти лучше всем, — поднялся Дон и помог подняться Лайму. — Как Гром говорит: мало ли что? — он сложил шезлонг и закинул его на плечо. — Вы идите, мы догоним.
Первые лучи солнца уже тронули макушки пальм и окрасили нежно-розовым вершины холмов. Начинался новый безумно жаркий и безоблачный день пустыни.
— Сядь, расслабься, закрой глаза, — зазвучал у Лисы в голове голос Ри. Усевшись на песок со скрещёнными ногами, она попыталась выполнить его указания. — Представь себе крылья, почувствуй их за спиной, — Ри учёл замечание Дона в случае с Роганом и решил идти именно этим путём. Дон одобрительно кивнул. Лиса рассказывала ему, что иногда прямо чувствует эти несуществующие крылья, должно подействовать. — Стоп-стоп, неправильно! Ты представляешь себе голубые крылья, а если ты другого цвета — может и не получиться! Абстрагируйся от внешнего вида, просто чувствуй, ощущай! Нет, не из лопаток! У тебя исчезнут руки, они и станут крыльями… Нет, не пытайся завести руки за спину, это даст только ненужное напряжение. Ты расслабься…
— Да я-то расслаблюсь, а вот кто удовольствие получать будет, ты мне можешь сказать? Что-то мне кажется, что не я! Ну, не получается! — расстроено открыла Лиса глаза.
— Ты очень напрягаешься, а это не нужно, — попытался успокоить её Ри. — Ты же видела заготовку? Вот. Ты сейчас, как вода, можешь придать себе любую форму. Во что нальёшь, то и получишь. Представь себя драконом…
— Ха! А как? Я хоть одного видела? Ау! Я же с драконом только, скажем так, изнутри знакома! А снаружи — ни одного не видела, ни разу! Ни тебя, и никого!
И Ри с удивлением осознал, что так оно и есть. Но это было легко исправить.
— Примерно вот так, — сообщил он, перекидываясь. — А знаешь, попробуй не крылья представить, а вот этот взгляд с высоты шеи. Пожалуй, это гораздо нагляднее! Вид сверху. Представь и потянись. Как тебе такая мысль?
— Ух ты! — с косых лучах восходящего солнца дракон сиял и искрился всеми изгибами тела. — Ну-ка, щас я…
Равнодушных не осталось. Ри из дракона расплылся в бесформенную трясущуюся кучу, остальные ржали на разные голоса. Дон даже отвернулся, и очень постарался успокоиться, и почти успокоился, но взглянул опять и взвыл от хохота. Тощий червяк с вылупленными от усердия круглыми глазами навыкат и пучком рыжих волос на макушке неуверенно балансировал на хвосте, возмущённо пялясь на разразившуюся внизу смеховую истерику. Трёхметровый, неприятно телесного цвета, на крылья даже намёка нет, впрочем, как и остальных частей тела — червяк, одним словом.
— Да что вы ржёте-то? — всерьёз обиделся червяк у них в головах. — Я же никогда такого не делала, вот и не умею…
— Ой, ма-амочка… — всхлипнул Дон. — Лиса, это здорово, это уже изменение, только не останавливайся на этом, а то мы сдохнем! С хохоту!
— Вы так аппетитны, божественная! — облизнулся Саймон, и Лиса вдруг поняла, что — да, вот так примерно и выглядят деликатесные шмыхи, только размер поменьше раз в десять, но это не помеха, шмыха — его, чем больше, тем лучше…
— Да щас! — Лиса, сама не замечая, преобразовалась в другую форму, максимально далёкую на взгляд Саймона от съедобности. — Хи-хи, да? Посмотрим, что у тебя-то получится, ящерица вороватая!
— Ой, рыв! Это рыв… — попятился Саймон. — Не надо, а? Я-а… я пошутил, я не буду больше! Слышь, чува, пошутил я!
— Лиса, не смешно, — покачал головой Дон. Лиса скосила на себя глаз, торчащий на стебельке, задумчиво пощёлкала правой верхней клешнёй, с удовольствием прислушалась — а звонко получается! Прико-ольно!
— А что тебе не нравится, мой трепетный? — глумливо клацнула она тремя рядами зубов. Ряд верхней челюсти плотно входил между двумя рядами нижней — фиг вырвешься! Вот теперь посмотрим, кто смеяться будет! Ща ка-ак…
— Сейчас мы все умрём… — задумчиво пробормотал Роган, начиная любимое плетение. А хватит ли его «Сети» на такой размерчик? Метров шесть в диаметре панцирь-то…
— Давай лучше поговорим о том, что мне нравится. Мне, например, очень нравится Лиса, — начал забалтывать Дон панцироносную «зверюшку», отвлекая внимание на себя и давая время Рогану сплести «Сеть». Почти в самую пасть сунулся, чтобы уж наверняка не отвлеклась. Ри с Йэльфом и Вэйтом тихо заходили сзади, а Саймон благоразумно спрятался за шезлонгом Лайма. Бывший Большой подняться даже не попытался, будто перед видеошаром сидел, только орешков не хватало для полноты картины. С другой стороны — а варианты? Магии не обучен, бегать не в состоянии, и чего суетиться? А Дон, кося глазом на Рогана, продолжал работать языком: — Серьёзно, я безумно счастлив, что у меня такая замечательная жена. Но личность по имени Лиса сейчас исчезнет, останутся только эти клешни и челюсти. Знаешь, вампиры не любят надолго перекидываться в мышей, потому что зверь может взять верх, хоть нас и учат не терять себя в неразумном обличьи. Лиса, прошу тебя, вернись, пока тебя не поглотило безмозглое чудовище! Признайся, тебе ведь уже нравится быть такой! А потом ты и вовсе забудешь, какая ты на самом деле, прошу тебя, вспомни это, пока не поздно! Лиса, мне всегда так нравились твои руки, где же они? Дай мне руку, Лиса, пожалуйста! Руку, Лиса! Не клешню — руку! Подай мне руку, Лиса!
Чего там пищит эта козявка? Сожрать её, и вся недолга! Вот так, эйть… ишь, увёртливая! А орёт-то, орёт! И чего так орать? Ой, нет, упс, однако. Это… не козявка. Это Дон. А я его… ем. Уже почти. Что-то я не то делаю… Что-то я не то думаю. Я… Я Лиса. Да. Вот. И клешней у меня отродясь не бывало. И глаз всего две штуки. И столько зубов в нормальный рот не влезет. Вот, как-то так. Ага.
— Ну как ты? — заботливо вглядывался Дон в лицо Лисы, опустившись рядом на колени. Как всегда чистенький и спокойный, будто и не он сейчас в диких пируэтах по песку метался, от её клешней уворачиваясь. Остальные, кроме Лайма, тоже медленно подтянулись поближе.