дуге большого круга. Саймон только глазами за ним следил из укрытия, а Роган, а за ним и Ри подошли поближе.
— Похоже, собака, — пожал плечами им навстречу Дон. — Или волк. Но в штанах. Драных. Обуви нет, хвоста не наблюдаю. Бежал долго, еле дышит, и треснулся крепко, но ран нет, кровью не пахнет. Только псиной, но — странной какой-то. Иномирной, наверно. Я бы спеленал и оставил. Придёт в себя — поговорим. Попытаемся. Если бяка — уроем.
— Тогда Йэльфа зови, пусть переводной амулет ему сделает, у него лучше всех получается, — сказал Ри и вздохнул. Если придёт Йэльф, придёт и Вэйт. А это… не очень хорошо. Странным стал в последнее время старый знакомый, будто обижается, а на что — не говорит, и неловкость никак не проходит, и на разговор он не идёт. Похоже, даже встреч избегает. И в его присутствии всегда возникает ощущение взгляда в спину, будто он всё время исподволь наблюдает за Ри, а зачем — непонятно. Будто ждёт от Ри чего-то, а чего? И всё это очень напрягает. — Саймон, а может, ты с амулетом справишься?
— Да ни за что! Вдруг он заразный какой? — замотал головой Саймон, даже и не думая вылезать из-за бруствера, и успокоился только после того, как Роган спеленал гостя «Сетью».
— Слушай, дед, надо что-то с этим делать, у меня уже твоих изделий на шее — тяжкий груз к земле тянет, — пересчитал Дон амулеты-переводчики у себя на шее. — Потом как-нибудь займись, ладно? Хоть по два свести бы, что ли…
Йэльф пообещал заняться, повесил последний амулет на пса в штанах, и все уселись на бруствер рассказывать друг другу, как им было интересно, и успокаивать расходившиеся нервы вином и жареным мясом. Только Вэйт закопался в груду иномирных листьев у платформы в надежде найти какие-нибудь семена или черенки. Празднование успешного запуска машины набрало обороты, и они уже собирались что-нибудь спеть, но им не дали.
— Ох, — донеслось от пальмы. — Я… Я умер?
Мутные глаза окинули пейзаж: ночь, звёздное небо, яркие огни, растущие прямо на стволах деревьев, неведомое сооружение на возвышении, непонятные существа, все разные, друг на друга не похожие, но в одной компании. Одуряющий запах вина и жареного мяса с незнакомыми специями резанул обоняние, желудок сжался в голодном спазме.
— Пока нет. А что, очень хотел? — многообещающе осведомился Донни. Почему-то получилось смешно, Йэльф прыснул, Роган заржал, только Ри укоризненно покачал головой.
— Пока нет. А что, пора? — неожиданно в тон ответил пёс.
— Ого! — расцвёл Дон. — Наш клиент! Сразу видно! Вино пьёшь?
— Я всё пью. Если льётся. И ем. Если жуётся, — гость, поскуливая, попытался сесть. Роган переглянулся с Доном и развеял «Сеть». Гость сразу сел и схватился за голову. — Уй. Кто это меня?
— Дерево. Только не оно тебя, а ты его, — любезно уточнил Дон. — Ты с коварным внезапством на него напал и попытался злобно забодать. Но не преуспел. Попробуешь ещё раз? Вдруг повезёт? Райнэ, тотализатор? Ставлю на пальму!
Ри подавился вином.
— Обойдёшься. Безоговорочно повержен ниц непрошибаемой древесностью противника, — держась за голову, гавкнул пёс и попытался встать.
— Нашёл, нашёл! — вскочил Вэйт в вихре листьев, сжимая в руке драгоценный черенок растения иного Мира. Пёс дёрнулся от неожиданности и тявкнул, приложившись затылком к стволу. Дон громко обрадовался, задрыгав ногами.
— А говорил — не будешь, — еле выговорил он сквозь смех.
— Чего это вы? — растерянно смотрел на них Вэйт.
Роган вытер слёзы, отставил стакан и решительно направился вершить дело целителя.
— Мутит? — деловито разминая руки, начал он опрос пациента.
— Так не евши два дня. Конечно мутит, — сварливо отозвался пациент, опасливо отодвигаясь.
— Сколько пальцев показываю?
— Два, — пожал плечами пациент. — А что?
— Уточняю, на сколько раундов тебя хватит! — окрысился Роган. — Хочешь с больной головой ходить — вперёд, ага, мне-то что!
— О, великий древопободатель, уж позволь нашему целителю избавить тебя от последствий деятельности твоей неукротимой, дабы смог ты и впредь грозною главою своею прободать… прободеть… повергать преграды злокозненные, на пути твоём неосмотрительно проросшие, — развлекался Донни.
— Так ты лекарь? — остро взглянул на Рогана пёс.
Роган от возмущения даже дар речи потерял и некоторое время только хватал ртом воздух:
— Ап… Ап… Тьфу! Аптекарь, блин! Поболтай мне ещё! Голову дай сюда! Всё, свободен. Иди лопать, пока всё без тебя не смели, — Роган сделал несколько пассов, сильно встряхнул кистями рук, сбрасывая напряжение, и пошёл прочь, ворча под нос: — Лекарь, ишь! Как его? Терапевт, ага! Ещё чего! Хамло кудлатое!
Пёс, встав на ноги, оказавшиеся почти человеческими, легко догнал и перегнал Рогана, и неожиданно встал перед ним на одно колено, склонив лохматую голову со стоячими ушами:
— Прости, — коротко сказал он. — Я не знал. У нас лекари не такие.
— Я не лекарь! — зло рыкнул Роган. — Я боевой маг и целитель!
— Маг?.. — пёс отвесил нижнюю челюсть и часто задышал. Похоже, только это он и услышал.
— А мы тут все маги, вам сколько взвесить, благословенный? — опять обрадовался Дон, спрыгивая с бруствера.
— Маги?.. — огляделся пёс. И вдруг, порывисто закрыв глаза четырёхпалыми руками, шумно втянул воздух.
— Эй, парень, ты чего? — сразу прекратив ёрничать, опустился рядом Дон и в неожиданном для себя приступе участия положил руку на вздрагивающее мохнатое плечо. Пёс молча помотал головой. Подошли Йэльф с Вэйтом, тихо встали за спиной Дона. Тот переглянулся с Роганом, пожал плечами.
— Я… — наконец совладал с собой пёс и опять задохнулся. — У вас это можно? — вглядывались в окружающих больные собачьи глаза. Морда была мокрой от слёз.
— А то! — недоуменно дёрнул плечом Донни. — Ещё как! Упс! Так тебя за это гнали? — догадался он. Пёс кивнул.
— Вот, — над четырёхпалой ладонью загорелся тусклый огонёк. Крохотный, с горошинку. Но пёс взирал на него с немалой гордостью, чуть ли не с благоговением.
— Что, и всё? Вот за это? — поразился Роган. — Хотя… Ну, да, если бы что-то существенное, бежали бы не за тобой, а от тебя…
— Существенное? — возмущённо тявкнул пёс. — Я потратил на это достижение шесть лет жизни! Это считалось невозможным, но я доказал! А эти… эти…. Они заявили, что это опасно, может сгореть весь лес, а это дом и источник пищи для всех нас. Но это же и… Что смешного?..
Ржать Дон всегда предпочитал лёжа. Меньше сил тратится.
Ри на этот раз тоже хмыкнул, и с немалым сарказмом. Вэйт виновато вздохнул, покосившись на него, а Йэльф крякнул и смущённо засопел. Когда-то, на заре истории, вот именно это Перворождённые дракону про огонь и сказали. И выгнали.
А Роган молча создал файербол — небольшой, всего-то с голову. И так же молча погасил после того, как пёс со стоном осел на песок. А что говорить? Всё и так понятно.
Звали несчастного беглеца Грравв Аррафрирр, по крайней мере, так все услышали. Разнообразные повизгивания, порыкивания и поскуливания, нужные в произношении, воспроизводить всё равно никто не собирался, и Дон с ходу переименовал нового знакомого на привычный лад. Скорей всего, приживётся имя, так его теперь все звать и будут. А что? Фэрри — очень неплохо. В переводе с эльфийского — нечто вроде «долго работающий круглый огонь».
Через полчаса основательно накормленный и ещё более основательно споенный, Фэрри уже освоился. Спать ему не хотелось, слишком много всего вокруг требовало познания. Кормили и поили его наперебой, одновременно расспрашивая и рассказывая. Правда, Вэйт и Йэльф довольно скоро ушли к новой пещере сажать найденный Вэйтом черенок. Йэльф идти не хотел, ему тут было интереснее, но Вэйт совсем надулся, чуть не заплакал — завянет же ветка! А одному не справиться: во-первых, незнакомое же растение! А во-вторых, быть эльфом и выглядеть эльфом — очень большая разница, у новоиспечённых драконов эльфийской власти над растениями пока что-то не наблюдалось. Остальные продолжили банкет, и уже не с сидром, а с коньяком.
— А вы… Вы здесь готовитесь, да? Захватить власть? — свесив язык на сторону, воодушевлённо оглядел новых знакомых Фэрри. Власть могущественных магов над прочими жалким и бессмысленными тварями — это правильно, так и должно быть! — Вы позволите мне быть с вами?
— Чё? — народ удивлённо переглянулся. — Какую ещё власть?
— Ну-у… над миром? Вы же маги! — Ри досадливо поморщился. Ещё один восторженный дурак на его голову! Но Дон оживился:
— Трепетный мой, и что ж мы с етоей властью делать-то будем, расскажи мне, недалёкому?
Роган хихикнул, Саймон озадаченно зашелестел чешуёй на затылке. А и в самом деле — что?
— Афф… Ваф… Влаффствовать? — предположил Фэрри.
— А ет как? — ещё больше обрадовался Дон. — Чё делать-то надо?
— Дон, перестань, — поморщился Ри. — Не издевайся, он даже не убогий, он просто маленький ещё. Сколько тебе лет?
— Двадцать пять… — растерянно тявкнул пёс.
— Вот именно, — укоризненно взглянул на Дона Ри, тот кисло скривился. — Ты зря кривишься, этого следовало ожидать. Посмотри его глазами: ночь, уединённое место, шайка магов, значит — что? Заговорщики.
— Да, стереотип. Ну не люблю я стереотипы, что ж поделаешь, — продолжал морщиться Дон. — Идиосинкразия у меня. Послушай, трепетный мой, — повернулся он к Грэю, — давай договоримся: ты не озвучиваешь всякую псевдоромантическую чушь, а я над тобой не издеваюсь. Справедливо?
Фэрри растерянно хлопал глазами, поставив уши домиком. А он-то думал… Нет, он, конечно, верит, но… Хоть и не человеческое было у него лицо, но выразительное. «Не может быть», явственно читалось на собачьей морде.
— Послушай, тяга к власти — чисто возрастное заболевание. По молодости всем кажется, что они лучше всех знают, как надо жить — и им, и всем, и каждому. А к концу пятой-шестой сотни лет даже до самых тупых доходит, что это за геморрой. Нет, бывают и среди вечных извращенцы… — откровенно скучающим тоном стал объяснять Ри.