— Ну как сказать, — ювелир глубокомысленно закивал, — здесь, у нас, вы эту вещь быстро не продадите. А если продадите, то тысяч за девятьсот, думаю, это максимум. Хотя при хорошем раскладе цена легко поднимется до полутора миллионов. Это в рублях, моя хорошая, в рублях. Так что, не спешите с продажей.
Дядя Гоша, который уже выпил свой кофе, побледнел и сделал глотательное движение. А я чуть не уронила свою чашку. Конечно, я пришла сюда, чтобы ювелир огласил стоимость ожерелья и дядя удивился, и понял, что я говорю ему правду, иначе где бы я взяла драгоценности? Но я ожидала услышать про сто тысяч, или хотя бы про двести! Но не про полтора ведь миллиона! Да, не далее как сегодня мне сообщили, что королеве Винеты полагаются великолепные драгоценности, но, все равно — не ожидала.
Я покосилась на яркий и крупный красный камень в одном из своих колец, и ничего не стала спрашивать. В другой раз.
— Я просто хотела, чтобы ты мне поверил, — объяснила я дяде Гоше потом, уже в машине.
— Я, например, могу решить, что ты была в плену у сумасшедшего арабского шейха, — отозвался он, — подчеркиваю, у сумасшедшего. Надеюсь, ты не собираешься надевать на улицу эти бусики?
Мама. Она долго плакала, меня увидев, и при этом радовалась, отчитывала за все сразу, хотя я толком не поняла, за что в частности, и, кажется, не собиралась больше выпускать за порог. Но все утряслось. Мама практически спокойно приняла известие о будущем внуке, огорчилась из-за потери Димы, который нравился ей своей основательностью и положительностью, настороженно расспросила про Дина и сроки его появления здесь, у нас, а услышав, что перспективы туманны, по-моему, даже обрадовалась. Никакого непонятного иномирца мне в мужья она, определенно, не хотела. А насчет "не выпускать за порог" следовало понимать буквально, меня теперь, "ради душевного спокойствия тети Оли", всюду сопровождал младший двоюродный братец Женька, студент-третьекурсник и отчаянный шалопай. Предполагалось, что это ненадолго, пока оное душевное спокойствие стабилизируется, но процесс затянулся, и Женька покладисто превратился в мой "хвост". Но мы всегда ладили, так что это не превратилось в серьезное неудобство, да и не так уж строго мы к этому относились, позволяли себе множество послаблений, но с работы домой он провожал меня ежедневно, до самого декретного.
С работой тогда, после возвращения, все утряслось, меня каким-то чудом не уволили. Еще я подписала какие-то бумаги в полиции, что вот, нашлась, была в отъезде по личным обстоятельствам, и этим дело кончилось. Надо сказать, мое возвращение в нормальную жизнь курировал дядя Гоша, у которого в хороших знакомых, пациентах и их родственниках ходило полгорода — просто удивительно, скольким в наше время требуется психиатр или справка от психиатра. В общем, я спокойно доработала до декретного, и не тревожилась о будущих финансовых проблемах, поскольку, не считая ожерелья и явно небанальных камней в кольцах и серьгах, на мне в общей сложности было больше трехсот граммов золота — ну как тут с голоду помирать? Нет уж, потомок королей Винеты не будет нуждаться в самом необходимом, невзирая на то, нуждается ли в нем самом Винета.
Я не надевала больше все эти драгоценности, ничего, кроме княжеского ожерелья и Кольца Единения. Княжеское ожерелье, наверное, тоже немало стоило, но не "светило" бриллиантами, откровенно заявляя о своей сущности, и могло сойти за стильную бижутерию. Мне и в голову не пришло выяснять его рублевую стоимость — это такая реликвия, что рубли однозначно ни при чем. А Кольцо Единения смотрелось стандартной скромной "обручалкой", оттого и мама, и все прочие были уверены, что это просто мое обручальное кольцо. Зато "обручальный" браслет, заклепанный вокруг запястья, вызывал лишь неизменное любопытство и законное недоумение, но и то и другое — не слишком сильное. И в самом деле, в жизни попадаются и более странные вещи, чем заурядный браслет, который не снимается.
Однажды, когда Сережке уже шел четвертый месяц, Женька привел меня к ролевикам-реконстректорам. Я знала, конечно, что он с первого курса периодически общался с этими ребятами, но не считала, что у него серьезно. Оказывается, братец ни на шутку втянулся. Если уж быть точным, ролевики и реконструкторы — не одно и то же, но конкретно эта группа совмещала оба направления, то играла в эльфов и прочих чудиков, то вполне серьезно разыгрывала исторические события. На этот раз, я знала, предстояли "эльфячьи игры". И Женька, глядя на меня глазами кота из "Шрека", выдал:
— Знаешь, из тебя бы та-а-кая королева получилась!
— Что? — я ощутила холод в районе позвоночника.
— Ну, что, Марина внезапно уехала, понимаешь. Побудь вместо нее королевой, а? Королевой с ребенком — это же так харизматично. А Серый, значит, изобразит юного эльфийского принца, он же вылитый, погляди! Не смотри так, ты будешь лишь сидеть в уютном шатре, вручать задания, посвящать в рыцари, и все такое, а коляску замаскируем под колыбель. Маринкин костюм тебе мал будет, но у тебя есть подходящий, я же видел! Классный костюм! Только ушки наденешь, красивые такие, остренькие. А?
Братец, конечно, тоже не знал про мое королевское положение, но костюмчик тот мы с ним вместе когда-то относили в химчистку, отпоров перед этим золотые пуговицы — стирать его самостоятельно я не решилась.
Идея была, разумеется, безумной, но так хотелось отвлечься от ежедневной рутины. И я согласилась. Маме мы ничего не сказали, тем более что она как раз ушла на дежурство.
— Ты — королева белых эльфов Эллертарского леса, тебя зовут леди Алавантимизаэлинетель, — сообщил мне парень в сером балахоне и шляпе. — Запишешь?
— Это что, часть квеста? — я прыснула, — кто запомнит, как зовут мое величество? Нет уж, я — королева Лианта. Лира Лианта. Ну ладно, пусть леди Лианта. Так мне больше нравится.
"Эльфийские уши", украшение, сплетенное, из золотистой проволоки и украшенное бусинами, было не слишком удобным, но я надеялась к нему привыкнуть. Но уж имя… Мне вдруг очень захотелось назваться именно королевой Лиантой. Как ласковое поглаживание между лопаток, как приятная, ласковая щекотка где-то внутри моего существа, если произнести по слогам: "ко-ро-ле-ва Ли-ан-та"…
— Не по-королевски это, слишком просто. И не по-эльфийски, — не согласился парень. — Давай ты будешь леди Лиантемизаэлинетель, а если коротко — леди Лиантель. Запиши.
— Запомню, — рассмеялась я, — моего сына зовут принц Сергуринель.
— Ага, годится. Ты молодец, — и он куда-то убежал, забыв возле меня свой длинный резной посох. Потом он весь день забывал его в самых разных местах.
Все ролевики по свойски говорили друг другу "ты", хотя разброс по возрасту там был лет двадцать. И это мне тоже нравилось — не обращаться к одному человеку так, словно их много. Это ведь очень глупо, если разобраться, один и много — разные вещи. И при чем здесь уважение? Разве никто и никогда не обращался на "Вы" к тем, кого, предположим, не уважал вообще?
Игра получилась веселая, мой принц вел себя почти идеально, "уши" я под шумок сняла, и никто этого не заметил. Необычный день имел занятные последствия: я решила продолжать развлекаться подобным образом — это раз, я познакомилась с Катей, женщиной, которая всерьез занималась изучением и реконструкцией старинного костюма — два. Катя подходила к делу настолько серьезно, что сама изготавливала ткань для одежды — сумасшедший перфекционизм, но несомненная польза лично мне, поскольку она согласилась научить меня прясть лен. И впрямь, неприлично ведь королеве не уметь прясть!
Следующее, в некотором смысле, мое безумие, узнав о котором, даже Женька оторопел — я стала учиться ездить вехом. Один из моих подданных-эльфов оказался тренером по верховой езде, и с энтузиазмом меня поддержал, даже немного скостив стоимость часа занятий. Об этом мама узнала, потому что я вынуждена была оставлять с ней своего принца, и рассердилась так, что неделю со мной не разговаривала. Но ничего, все уладилось, как же иначе. А я, которая недавно отчаянно боялась лошадей, была страшно горда, что без проблем езжу на доброй и покладистой кобыле — но езжу! И пусть никогда мне не гарцевать
так, как это получается у Дина, неважно. Джелвер говорил, что лучший соперник тебе — ты сам. Правильный подход, по-моему. А королеве Винеты необходимо уметь ездить верхом.
Нет, нельзя сказать, что я методично готовила себя к возвращению в Винету. Иногда я словно спохватывалась, чтобы лишний раз осознать: я все же чужая там. Чересчур чужая.
Я любила Дина. Я скучала по нему — иногда просто отчаянно. Надо было расстаться с ним, что понять — как я его люблю, и как могу скучать. Мне не нравились другие мужчины. Совсем не нравились, и тренер по верховой езде, который был ну просто загляденье, и наш взбалмошный "маг" в сером балахоне, который тоже делал попытки за мной ухаживать, и вообще никто. И все же, мы с Дином — чужие. Слишком разные. Здесь моего сына ждет понятная, комфортная, безопасная жизнь. А там? Пусть он и принц. Иногда я всерьез раздумывала о том, чтобы уехать куда-нибудь подальше. Чтобы никакой Мастер Дверей из Винеты никогда нас не нашел. Но такие мысли посещали меня редко и не всерьез, потому что — времени было более чем достаточно. Почти тринадцать лет.
Я много думала, много вспоминала. Когда те дела делались и слова говорились, о них, выходит, некогда было подумать, или не получалось — вот так, обстоятельно. Или просто время пришло, все уложилось, утряслось и стало яснее.
Последние моменты моего пребывания в том мире были важными. Что-то значимое произошло, но об этом я тоже подумала много позже, когда Сережка уже родился. Слова отца. Он меня поблагодарил, и кажется, в его голосе было что-то… Торжество? Облегчение?..
А потом: "Целее будешь".
Потом я чаще вспоминала "матушку", злорадствующую мне вслед, и, конечно, неприятно было чувствовать себя Золушкой, которую победила злая мачеха. И это "целее будешь" тоже меня задевало. Я думала, как там Дин? А Джелвер и Шала? Вряд ли они остались бы в Андере помогать Дину, у них своя жизнь и свои дела. Ди