– Что-то я этого прежде не замечал, – фыркнул Бурин.
Но как только они сделали первые глотки чая, дела пошли на поправку и настроение у всех заметно улучшилось.
Затем они вышли навстречу звенящим от мороза утренним сумеркам.
– Еще немного, и пойдет снег. Вы только взгляните на зарю! Мы должны поторопиться, – веско подытожил Бурин.
Около полудня был сделан привал. Все тяжело дышали, даже Гилфалас, казавшийся до сих пор бодрее прочих, и тот по-рыбьи хватал ртом разреженный горный воздух.
– Если бы мы так не спешили, – проговорил Фабиан, – то я бы предложил считать нашу дневную норму ходьбы выполненной полностью. Но, увы, нам необходимо двигаться вперед.
Всю вторую половину дня спутники мучительно брели вверх по заснеженному склону.
– Давайте сделаем так, как делают в болоте, – квакающим голосом, но грамматически вполне правильно предложил Гврги. – Обвяжемся веревкой. Если один сорвется, остальные смогут его удержать.
– Только не в том случае, если поскользнется наш плотный друг, – мимоходом заметил Фабиан и улыбнулся Бурину.
– Все это мышцы, ни грамма жира, – послышался голос гнома. – Я не набираю вес, живя, как некоторые, при дворе или просиживая кресла в музее.
Предложением болотника они все же воспользовались, и дальнейший путь проделывали гуськом.
– Впереди хижина, – уверенно заявил Гилфалас.
– Где? – спросил Бурин.
Эльф указал на возвышение чуть пониже перевала.
– Даже если у нас земля будет гореть под ногами, – задумчиво произнес Фабиан, – мы все равно переночуем в ней и отправимся на штурм перевала завтра.
– Хорошая мысль. Вот кругозор истинного наследника престола. Мне не страшно за будущее династии Талмонда.
– Бурин, после твоей смерти нужно будет непременно заклеить твой рот, иначе и на кладбище не будет покоя.
Они достигли хижины перед заходом солнца. Вечный снег казался в этот момент пропитанным кровью. Ким не мог долго смотреть на него, поскольку тотчас начинали болеть глаза. Бурин предупредил их, что это может привести даже к временной потере зрения.
Наконец все они собрались перед хижиной, которая, похоже, была вырублена из того же дерева, что и опорная балка моста.
– Созданное гномами служит вечно, – пробормотал Бурин, осторожно поворачивая дверную ручку. – Кто знает, сколько сотен лет стоит здесь эта хижина.
Дверь распахнулась без малейшего скрипа, как будто петли были только что смазаны. Путники осторожно вошли в темное помещение.
– Постоялый двор, – вырвалось у Кима, когда глаза привыкли к темноте. – Это же постоялый двор.
Они находились в маленькой гостиной; лавки чинно стояли у столов, как будто вот-вот появится хозяин и начнет потчевать гостей. Однако первое впечатление было обманчивым: на мебели и на стойке лежал слой пыли толщиной в палец.
– Помещение, пожалуй, маловато для постоялого двора, скорее это просто придорожный трактир, – сказал Гилфалас, чьи острые глаза быстрее остальных привыкли к темноте. – Да и где же здесь могут спать путники?
Бурин обернулся к нему со скромной улыбкой на устах.
– Это ведь гномий постоялый двор, а гномы – народ хитрый. Комнаты для гостей находятся под землей. Зимой там теплее и проще их отапливать, а летом стоит приятная прохлада. Идите за мной.
Он уверенно подошел к левой стороне стойки, быстро сориентировался и ткнул пальцем куда-то в пыль. Затем он поднял крышку люка. На черном, покрытом пылью полу отчетливо виднелась темная дыра.
Поднятая пыль забилась Киму в горло, и он закашлялся. Марина закрыла рот платком. Если бы Кима не одолел приступ кашля, то он, наверное, усмехнулся бы, поскольку в связи с таким количеством пыли в помещении на лице Марины читалось явное неодобрение. Если бы ей дали только один день, то, без сомнения, все здесь стало бы таким же безукоризненно чистым, как в доме хранителя Музея истории Эльдерланда.
Бурин тем временем обошел вокруг стойки, явно разыскивая что-то, и наконец удовлетворенно хмыкнул. Раздался удар стали о кремень, и в его руках появился слабый огонек. Когда гном выпрямился, его лицо освещалось сияющим пламенем факела, яркость которого быстро увеличивалась. Он снова порылся за стойкой, вручил каждому по факелу и в качестве резерва захватил с собой ещё парочку.
– Теперь идите за мной, – сказал он. Свет факела выхватил из мрака выглядевшую вполне прочной лестницу.
– Не могли бы вы спуститься и подождать меня? – пробормотал гном.
– Хорошенько запомни эту фразу, Ким, – сказал ему Фабиан. – И непременно используй, когда поведешь по музею очередных экскурсантов.
Бурин никак не отреагировал на замечание Фабиана. Когда все оказались внизу, гном последовал за ними и осветил им проход, ширина которого составляла четыре, а высота – и все шесть шагов.
– Справа и слева от нас находятся комнаты для гостей, – произнес Бурин и открыл одну из дверей. За дверью находилось помещение, в котором расположились четыре кровати, стол, шкаф и стулья. Все было в хорошем состоянии, и на мебели было гораздо меньше пыли, чем наверху.
Бурин повел их по длинному коридору, который делал резкий поворот вправо. Он открыл ещё одну дверь, и они оказались в большом зале со сводчатым потолком, в котором могли без труда разместиться пятьдесят – шестьдесят человек.
– Столовая, – сообщил Бурин. – А здесь должна быть кухня, – сказал он, когда они распахнули ещё одну дверь. И действительно, они увидели перед собой кухню со всей необходимой утварью, на стенах висели горшки, поварешки и черпаки. В центре стояла чугунная плита.
– Вот теперь я знаю, для чего я несла с собой всю дорогу бобы, – проговорила Марина. – Остается только добавить сальца и ещё пару мелочей, что найдутся у меня в мешке, и тогда я смогу здесь развернуться – если, конечно, плита в порядке.
– Будьте уверены, драгоценная Марина, созданное гномами… – начал Бурин.
– … служит вечно, – закончил Фабиан. – Это мы уже слышали.
– Но мне понадобятся дрова и вода, – раздался голос Марины.
Не говоря ни слова, Бурин приоткрыл крышку ящика слева от плиты, где оказались дрова.
– А справа ты найдешь уголь; он горит жарче и дольше.
– Знаю, Бурин, – ответила Марина. – А вода?
Опять без лишних слов гном проверил насос. И после того как он три раза нажал на рычаг, в чашу полилась прозрачная вода. С победоносной улыбкой Бурин повернулся к наследному принцу.
– Ну, говори уж, Бубу, – покорно произнес Фабиан.
– Что говорить? – отозвался гном.
Фабиан пробормотал нечто нечленораздельное и отвернулся.
– Так, а теперь все вон из кухни! Позаботьтесь о том, чтобы навести порядок в столовой. Здесь я уж как-нибудь сама разберусь.
Марина воткнула факел в шандал и превратилась в хозяйку.
Ким и остальные собрались уже было идти в столовую, но их задержал Бурин.
– Идемте, – сказал гном. – Может быть, мы тут ещё что-нибудь обнаружим.
– Например? – спросил Гилфалас.
– Знаете вы это или нет, но раньше здесь пролегал важный торговый путь, – произнес Бурин.
– Почему же сейчас о нем никто не помнит? – спросил Ким.
– Да сколько за тысячи лет утеряно знаний! Возможно, где-то и есть камень с выбитыми на нем иероглифами, который может поведать о прошлом этого пути, однако знания гномов никогда не собирались так, как это делалось у людей и фольков, – сказал Бурин. – И у нас нет памяти элоаев, которая передается из поколения в поколение.
– Ты говорил, что знаешь эти горы, но по ту сторону перевала. А про этот постоялый двор ты знал? – спросил Ким.
– Я не говорил, что был там. Я знаю об этих местах благодаря старой карте, а на ней указан торговый путь лишь до перевала. В давние времена до него добралась одна наша экспедиция. Но Эльдерланд – не особенно хороший рынок для ремесленных изделий гномов. Так какой же смысл было идти дальше через снег, бури и зимний холод? А теперь о том, куда я хочу вас отвести: на постоялых дворах всегда имеются складские помещения. Может, в них сыщется что-нибудь полезное для нас.
– После стольких лет? – вырвалось у Гилфаласа, однако, когда Бурин обернулся к нему, он быстро добавил: – Я, конечно, понимаю, что созданное гномами…
Пока Бурин вел их по коридорам, путники представили себе истинные размеры сооружения, на сотни футов уходившего в глубь скалы. Это подтверждало былую значимость дороги, по которой они следовали.
Бурин толкнул двустворчатую дверь, и свет факелов осветил большой зал размером пятьдесят на шестьдесят шагов, сводчатый потолок которого подпирали мощные круглые колонны. Как яблони в саду, подумал Ким.
– Мы должны здесь осмотреться, – сказал Бурин и принялся обследовать помещение. – Сооружение даже больше, чем я думал. По всей видимости, раньше здесь была перевалочная база для караванов.
– Здесь какие-то сундуки, – послышался голос Гилфаласа.
Все направились к эльфу. Все сундуки, а их было около дюжины, были заперты на замки.
Бурин попытался открыть один из сундуков. Он приложил все свои силы, прежде чем справился с замком. Гном откинул крышку сундука, и улыбка пробежала по его лицу, когда он извлек суконный кафтан.
– Немного староват, – прокомментировал Фабиан.
– Если я не ошибаюсь, – пробормотал Бурин, – то несколько сотен лет назад это была самая модная зимняя одежда.
Гилфалас попробовал шерсть на ощупь.
– Такое ощущение, будто она новая.
– Тайна гномов… – многозначительно произнес Бурин. – Хранение без доступа воздуха.
Тогда они принялись открывать другие сундуки, в которых обнаружилось множество вполне годных к употреблению вещей, в том числе веревки, теплые сапоги, полушубки.
– Теперь мы можем не бояться мороза, – пробурчал Бурин.
– Что это такое? – спросил Гврги, открыв последний сундук.
– Снегоступы, – коротко ответил Бурин, взглянув на странные приспособления, слегка напоминающие клетки для птиц.
– Что? – вырвалось у болотника.
– Тебе придется представить, что снег в горах иногда достигает в высоту десяти футов. А в такой обуви ты сможешь идти по снегу и не проваливаться.