– Вот уж глухая тетеря! – не удержался Ким.
– О да. Такая потеря. Я слышал об этом, – отозвался Ом Хиннер.
Ким принял решение прекратить расспросы. Пытаться выведать что-либо у этого совершенно глухого старика было бесполезно.
– Однако, молодой человек, на вас теперь лежит ответственность, – неожиданно сказал Ом Хиннер. – Теперь, после гибели старого магистра…
Кима словно обухом по голове ударили.
– Магистр Адрион… мертв?
– Да, магистра Адриона нашли убитым на пороге дома рядом с музеем. Но поскольку вы-то ещё живы…
Дальше Ким уже ничего не слышал. Магистра Адриона… нашли убитым, снова и снова звучало в его голове. Его приемный отец, его учитель, его ДРУГ…
Он подозревал это. Голос внутри него, дух магистра на мосту во время стычки с Азантулем и больгами – это были косвенные подтверждения гибели учителя. Но Ким гнал от себя дурные предчувствия.
– Адрион Лерх мертв? – Он больше не мог сдерживать слезы, катившиеся по его щекам.
Фабиан положил ему на плечо руку и попробовал произнести слова утешения. И хотя Ким все слышал, он оставался глух к ним. Умер его второй отец, и внутри Кима как будто все оборвалось. Он чувствовал себя деревом, у которого топором подрубили питающие его корни.
– …Пастора они заперли в церкви и подожгли её, а старую жрицу Матери Всего Сущего хватил удар. Бургомистр Альдсвика тоже погиб. – Это были первые слова, которые дошли до него.
Тотчас Ким понял, что помещик и он оказались единственными уцелевшими членами Совета Эльдерланда. Так же как и в тот миг, когда он принял решение отправиться в поход, Ким вдруг почувствовал, как в нем разливается сила, питаемая внутренним источником, о существовании которого молодой фольк и не подозревал. Так же как и после смерти родителей, у Кима не было времени страдать и жалеть себя. Он не простой обыватель, нет, он – хранитель Музея истории, член Совета Эльдерланда. А последняя дань уважения, которую он может воздать магистру Адриону, будет состоять в том, чтобы достойно нести это звание. Он должен принять на себя ответственность, если только не хочет, чтобы все, что было совершено за последнее время, оказалось напрасным.
– Не хотите узнать, что ещё произошло за это время в Эльдерланде?
Ким кивнул, что было воспринято стариком как согласие.
– Невиданные доселе существа проникли к нам, – рассказывал старик. – Черные всадники и больги. Одно за другим захватывают они поместья, взяли Альдсвик, разорили храм в Виндере, поднялись на лодках вверх по течению реки, так что теперь в Цвикеле больше солдат, чем колосьев на моем поле…
Ким и Фабиан многозначительно переглянулись. Для чего темным эльфам понадобилось такое количество солдат в Эльдерланде? Старый Ом был вчера в Гурике, и один сослуживец проорал ему эту новость на ухо, после того как ближе к вечеру их отправили на патрулирование. Ночью Ом Хиннер отстал от своих товарищей. Очевидно, он просто не услышал какую-то команду, предположил Ким. А вообще-то отправлять в дозор такого вояку, как Ом, было явным легкомыслием, ибо Хиннер славился не только своей глухотой, но вдобавок ко всему был упрям как осел. Теперь он возвращался назад в Гурик, где располагалась штаб-квартира народного ополчения, чтобы вновь примкнуть к своему отряду.
Ом сообщил и о том, что темные эльфы перекрыли границу у болот и укрепляют её. И более того, намереваются двинуться к Гурику-на-Холмах и устроить там сражение, которое наверняка будет последним для фольков.
Ким и Фабиан в недоумении уставились друг на друга. Темные эльфы продвигаются вглубь Эльдерланда, перекрыли и укрепили границу с Империей?
– Мы идем в Гурик, – громогласно заявил Фабиан. – Следуйте за нами.
– Хорошо. – На этот раз Ом услышал.
– Неужели мы ошибались и целью вторжения является Эльдерланд, а вовсе не Империя? – высказал вслух свое предположение Ким, обращаясь к Фабиану. Шедший вслед за ними старик не расслышал ни слова, возможно, он даже не догадывался, что они переговариваются меж собой.
– Не исключено, – отозвался Фабиан. – Но в таком случае я совсем ничего не понимаю. Эльдерланд – это котел, не имеющий никакого стратегического значения. Все дороги, ведущие как сюда, так и отсюда, перекрыты. Здесь нет никаких богатств, здесь вообще нет ничего, что стоило бы завоевывать.
– Как это ни прискорбно, – сознался Ким, – но я вынужден с тобой согласиться. Но что-то же их сюда привлекло?
– Верно. Если бы только знать, что именно. Тогда было бы легче что-нибудь против них предпринять, – произнес Фабиан и неожиданно сменил тему: – Расскажи-ка мне о вашем народном ополчении.
Рассказ Кима не очень-то обнадежил принца. Народное ополчение включало в себя всех мужчин в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти, а также добровольцев в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет и тех, кто старше пятидесяти.
Раз в год, как правило после сбора урожая, народное ополчение собиралось на учения. Они проводились либо на обширном поле, защищенном живой изгородью, вблизи Гурика-на-Холмах; либо у реки в районе Альдсвика, либо же поблизости от Виндера. Никакой иной военной подготовки не существовало, за исключением того, что крестьяне любили в свободное время посостязаться в стрельбе из лука. К тому же в последние годы эти учения превратились скорее в народные празднества.
– Звучит не слишком утешительно. Десять или пятнадцать тысяч солдат-любителей против темных эльфов и больгов, – подытожил Фабиан. – И кто ими командует?
– Помещик, – удивленно ответил Ким. – А почему ты спрашиваешь?
– И что он собой представляет? Я имею в виду, понимает он что-нибудь в военном деле? – задал вопрос Фабиан.
– О, помещик Финк – это едва ли не единственный фольк, желающий выглядеть заправским воякой. Он единственный среди нас, у кого есть доспехи, но все же он скорее добродушен. А вот книга, откуда он черпает основы стратегии, написана Эрликом фон Тверне, преподававшим в университете историю военного искусства ещё во времена короля Янда.
– Но ведь это было ещё до завоевания южных провинций… – вырвалось у Фабиана.
– Совершенно верно, – ответил Ким.
– В таком случае положение даже хуже, чем я предполагал. Мы ничего или почти ничего не можем противопоставить врагам. Однако не могу же я спокойно взирать на происходящее и бездействовать! – Фабиан громко и смачно выругался.
– А при чем здесь ты? – удивился Ким.
– Ты забываешь о том, что Эльдерланд является частью Империи, а фольки – подданные моего отца. В отношении вас власти всегда были в достаточной степени снисходительными, а со времен Беренгара Доброго вам и вовсе было предоставлено самоуправление. Но это действительно в мирное время, а сейчас – война. В этом случае все провинции переходят в прямое и непосредственное подчинение императору…
Ким все ещё с трудом соображал.
– Но он же далеко!
– …либо его наивысшему по рангу представителю на месте.
У Кима чуть глаза не вылезли из орбит.
– Ты хочешь сказать…
– Ну да, ведь наследный принц следует по рангу сразу за императором.
– В таком случае ты являешься полноправным командующим нашей армии! – Это открывало совсем иные перспективы. И тут Кима осенило: – А ведь кольцо не ошиблось, закинув тебя в Эльдерланд!
На этот раз пришел черед Фабиана стоять с открытым ртом.
– Да, – согласился он через некоторое время.
С реки поднялся густой туман, и теперь, когда солнце скрылось за горизонт, все трое путников оказались у развилки дорог.
– Отсюда мы должны повернуть налево, так мы попадем в город, – пояснил Ким.
– А куда ведет другая дорога?
– Это военная дорога; она делает широкую петлю вокруг Гурика и выводит к холмам и заболоченным полям, где народное ополчение проводит свои учения. Марш через них – это самая сложная часть маневров.
Фабиан свернул налево, но едва они успели сделать несколько шагов, как до острого слуха Кима донеслись звуки, которые он с некоторых пор знал слишком хорошо.
– Слушайте! – сказал он. В их сторону направлялась группа всадников. По обеим сторонам дороги тянулись заросли терновника.
– В укрытие, – скомандовал Фабиан и тотчас же бросился под защиту зеленых насаждений, точно так же поступил и Ким, однако старый Ом Хиннер остался стоять на дороге, недоуменно взирая на них.
Фабиан вздохнул, вылез из своего укрытия и потащил Ома за собой в кусты. Когда старый фольк собрался протестовать, он предусмотрительно зажал ему рот рукой. Ким встал перед ними обоими и недвузначно приложил палец к губам, чтобы старик смог его увидеть при слабом дневном свете.
Фабиан для проверки отнял руку ото рта. На лице старого фолька был написан один большой знак вопроса, но он не отважился заговорить.
– Вот они, – прошептал Ким.
Из принесенного с реки вечернего тумана вынырнули темные фигуры, выглядевшие гротескно – полулюди-полуживотные. Но когда они приблизились, можно было различить, что на самом деле это всадники, рыцари в черных доспехах на могучих черных конях. Черные чепраки лошадей и черные плащи всадников развевались при скачке, а острия не менее черных копий были направлены вверх.
– Темные эльфы, – прошептал Фабиан. – Не удивлюсь, если среди них окажется Азантуль.
Всадников было около сотни. От лошадей валил пар.
– Во время крупных сражений тяжелая конница всегда идет в авангарде. По крайней мере так сообщается в старинных летописях. За ними следуют пехота и легкая кавалерия. Я уверен, что к Гурику-на-Холмах стягиваются крупные силы. – Фабиан поглядел вслед исчезнувшим в тумане всадникам.
– Но они поскакали не в Гурик, – уверенно заявил Ким. – Они свернули на военную дорогу. Неужели они сбились с пути?
– Любая другая армия может сбиться с пути, но только не эта! Значит, у темных эльфов какая-то иная цель. – Фабиан задумался. – Что располагается позади Гурика-на-Холмах?
– Пара крестьянских дворов, несколько рыболовецких хозяйств в верховьях Эльдера, а затем начинаются Серповые Горы, – ответил Ким и очень обрадовался тому, что во время летнего заседания Совета не заснул, когда речь на нем зашла о земельном кадастре Эльдерланда.