- Но я так чувствую, что придется,- заметил Шарль.
- В том-то и беда,- вздохнул Тавернье. - Он - моя величайшая жизненная удача, и он же - мое проклятие. Ты знаешь, какие материалы он нам давал. Он обещает еще что-то. Отказываться нельзя. У меня же он просит сущий пустяк: получить по "Интернету" завтрашние парижские газеты и передать его человеку. Этот человек явится уже с какими-то материалами. Как сказал Корсаков, "лиха беда начало".
Последние слова Тавернье произнес по-русски. Шарль кивнул:
- Думаю, ты рассудил правильно. Надо помочь нашему другу.
Тавернье невесело усмехнулся в ответ.
Событиям, происходившим в центре Москвы, во властных верхах России придавалось чрезвычайное значение - это становилось ясно, стоило только посмотреть на состав участников первого заседания специального антикризисного штаба. Штаб возглавил сам президент. Он вошел последним в банкетный зал своей резиденции, когда там уже сидели руководители всех силовых ведомств, все правительство в полном составе, начальник Антитеррористического центра, представители крупнейших телекомпаний, газет, банков, мэр Москвы со своими заместителями и еще много разных чиновников, создававших, несмотря на немалые размеры помещения, ужасную тесноту. С личного разрешения президента самое начало заседания должно было заснять телевидение: населению следовало знать, что власти следят за происходящим и принимают меры. Поэтому в конце зала грудились со всей своей техникой и вполголоса переругивались операторы. Жаркий день за окнами и многолюдье в зале сказались, видимо, на самочувствии президента: несмотря на работающие кондиционеры, лицо его было серым, блестело от обильной испарины, говорил он явно через силу и подолгу обдумывал каждую следующую фразу. Его речь заключала в себе гневные слова по поводу терроризма вообще и доморощенных российских террористов в частности, мечтающих о ниспровержении молодой демократии и возвращении к тоталитарному режиму. За этим последовали обещания в кратчайшие сроки подавить мятеж и покарать его участников.
- Российская демократия в этот тяжелый час покажет всему миру, что она способна защитить себя. Те, кто хотел подорвать в мире доверие к новой российской государственности, жестоко просчитаются. Граждане нашей страны могут не сомневаться в том, что власть сумеет поставить на место зарвавшихся террористов. Наши зарубежные друзья могут быть уверены в том, что мы не свернем с избранного нами курса и не уступим кучке оголтелых авантюристов, готовых ввергнуть в хаос столицу и всю страну ради воплощения своих безумных замыслов...
Засняв президента, проговаривающего все эти общие фразы, операторы с шумом удалились. Следующим пунктом в повестке дня значился доклад министра внутренних дел, которому было далеко до оптимизма президентской речи. Вооружившись указкой, министр вышел к плану центра Москвы, укрепленному на стене зала, и начал описывать сложившуюся обстановку, не слишком заботясь о том, чтобы щадить нервы собравшихся.
Министр ВД: На сегодняшний день обстановка в центре Москвы следующая. Мятежниками, численность которых ориентировочно оценивается в три-три с половиной тысячи человек, захвачены ключевые с военной точки зрения здания по внутреннему обводу Садового кольца. Выбор объектов для захвата, организация системы огня, высокая дисциплинированность боевиков и некоторые другие детали говорят о том, что мы имеем дело с крепкой и сплоченной организацией профессиональных военных, которая долго накапливала силы в подполье, а теперь проявила себя вот такой громкой акцией. Я не утверждаю, что все кадры этой организации являются бывшими офицерами, но то, что все ее члены прошли неплохую военную подготовку, не подлежит сомнению. Следовательно, первоначальный костяк организации составили все же военные - может, бывшие, а может, и такие, которые до настоящего времени числятся в кадрах. Нельзя не задуматься о моральном состоянии нашего офицерского корпуса, если из его среды выходят, причем в немалом количестве, люди, способные на столь авантюристические и безответственные действия...
Реплика с места: - А чего вы хотели, если людям зарплату не платят по полгода? Какое тут будет моральное состояние?
Реплика с места: - Почему вы только об офицерском корпусе говорите? А что, этим мятежникам кроме офицеров никто не помогает? Посмотрите, как они метро вывели из строя,- наверняка кто-то из работников метрополитена им помогал!
Министр ВД: - На вопросы я отвечу потом, а сейчас разрешите мне продолжить доклад. Итак, внутренний периметр Садового кольца представляет собой как бы линию обороны, занятую мятежниками. Какие объекты на данный момент ими захвачены помимо зданий, расположенный по этой линии, мы пока в точности не знаем. Некоторые особо важные объекты я, однако, могу указать. Это здание Совета Федерации на Большой Дмитровке, здание Общественно-политического центра на Трубной площади, все здания театров на Театральной площади, электростанцию и дом культуры энергетиков на Раушской набережной напротив Кремля и ряд других. Обращают на себя внимание два обстоятельства: во-первых, бандиты избегают захвата зданий с более или менее значительной охраной, способной оказать серьезное сопротивление. Видимо, они стараются сберечь своих людей и без крайней надобности не подставлять их под пули. Отсюда следует, что наступательных действий со стороны мятежников ожидать не следует, по крайней мере в ближайшее время. Во-вторых, бандиты не трогают зданий с хорошо развитыми подземными коммуникациями, соединенных с так называемым "вторым метро". Видимо, они опасаются атаки снизу, из-под земли...
Реплика с места: - И правильно делают...
Министр ВД: - Ваша ирония неуместна. Беспокоит хорошее знание мятежниками системы подземных коммуникаций в центре города. О том же говорит и легкость, с которой они сориентировались в метро. Видимо, они приняли меры против проникновения антитеррористических групп в занятые ими районы по подземным магистралям. Попытаться мы, конечно, обязаны, однако это осложняет дело и свидетельствует о тщательной подготовке акции... Теперь о вооружении мятежников. Бронетехники и ствольной артиллерии они, по всей видимости, не имеют. Из тяжелого оружия у них есть минометы калибром 82 и 120 миллиметров и станковые гранатометы. И то, и другое мятежниками уже было применено - правда, скорее для острастки. Кроме того, они в большом количестве имеют ручные гранатометы и пулеметы различных систем. Полагаю, что стрелкового оружия у них достаточно для того, чтобы не только полностью обеспечить свои боевые потребности, но и вооружить тех лиц из числа населения захваченных районов, которые пожелают примкнуть к ним...
Реплика с места: - Вы полагаете, что такие найдутся?
Министр ВД: - А вы полагаете, что нет? Я был бы рад ошибиться, однако я думаю, что непременно найдутся, и даже в немалом количестве...
Реплика с места: - Вы с таким удовольствием об этом говорите...
Министр ВД: - Не знаю, не знаю. Со стороны, наверное, виднее. А говорю я об этом для того, чтобы все присутствующие ясно поняли: время работает не на нас. Чтобы не допустить расползания мятежа по столице, да и по всей стране, мы должны погасить его в самое ближайшее время - все равно, какими средствами, хотя лично я предпочел бы мирное решение.
Секретарь Совета безопасности: - А как вы полагаете, оставили эти бандиты нам пространство для каких-то мирных маневров? Вы же слышали их требования по радио: президента в отставку, правительство в отставку... Всех в отставку! Они предлагают власти не компромисс, а капитуляцию!
Министр ВД: - Не понимаю, почему вы так взволновались. Власти в наше время, по-моему, не привыкать капитулировать - вот в Чечне, например. Ну, предложили нам бандиты капитуляцию, а мы ее взяли и приняли. Сейчас вот перемещенные ценности собираемся отдать... Как говорится, в первый раз неприятно, а потом привыкаешь.
Секретарь СБ: - Это намек? Намек на то, что я вел мирный процесс в Чечне? Прошу оградить меня от этих выпадов! На своих подчиненных можете намекать, а на меня не надо!
Президент: - Ну вы того...Не надо тут на личности переходить,понимаешь.
Министр ВД: - Я и не перехожу. Просто не знаю, как объяснить народу тот факт, что в Чечне мы приняли все условия самых откровенных бандитов, причем неоднократно битых нашими войсками, а теперь в центре нашей столицы, в святом месте, можно сказать, собираемся устроить целую войну. А ведь если избрать силовой вариант, то малой кровью дело не обойдется, и разрушений будет не меньше, чем в Грозном. Повторяю еще раз: мы имеем дело с противником опытным, хорошо вооруженным для боев в городских условиях, обладающим высоким моральным духом и пользующимся поддержкой некоторой части населения...
Секретарь СБ: - Откуда вы это взяли - насчет поддержки населения?
Министр ВД: - Ну а вы что - не видите, за какие лозунги чуть ли не половина населения голосует на выборах? Примерно под такие же, которые выдвигают мятежники. Так что насчет поддержки населения можно догадаться чисто логически, если хоть минутку спокойно подумать, а не рваться с ходу в бой. И откуда такая прыть взялась, я удивляюсь... Но я не опираюсь на одни голые логические умозаключения: дело в том, что в городе, в том числе и в Центре, продолжают работать все виды связи - видимо, мятежники сознательно не выводят их из строя. Вот пользуясь наличием устойчивой связи, мы и имеем возможность отслеживать обстановку в Центре, поскольку там по разным причинам осталось немало наших сотрудников, штатных и внештатных. Настроение населения нас, естественно, тоже интересует. Должен сказать, что оно в целом спокойное, признаков паники не наблюдается, к тому же мятежники постоянно общаются с населением по радио и через свои листовки, которые наклеивают на стены домов и в разных прочих местах. Грабежей, актов вандализма, беспорядочной стрельбы и других антиобщественных проявлений мятежники и сами не допускают, и пресека