Но, проведя на вокзале пару часов, Юля, совершенно выбившись из сил, так ничего и не узнала. Никто из теток с табличками «Сдам квартиру» человеку на фото ни квартиру, ни даже комнату не сдавал, да и случилось это далеко не вчера, что существенно осложняло опрос и неблагоприятно сказывалось на памяти теток.
Юля побрела по перрону, толкаемая спешащими на поезд людьми. На таблички «Возьмите котят» она не обращала внимания. Что же делать?!
На глаза попались продавцы совершенно необходимых в дороге вещей — шоколадных конфет, сомнительных керамических изделий, жареных кур и малосольных огурцов с душераздирающим запахом. Юля снова оживилась. Эти тетки здесь постоянно ошиваются, возможно, что-то вспомнят!
Она прибавила шагу, нацелившись на самую ближнюю, женщину лет пятидесяти, еле удерживающую свой многочисленный товар. Но поезд отчетливо фыркал, и народ, толкаясь, рванул быстрей, таща детей и чемоданы. Один особенно резвый дядька наткнулся на Юлину тетку, она не удержалась и стала заваливаться набок, а пирамида из конфетных коробок поехала в другую сторону. Чтобы не упасть, тетка схватила за рукав первого, кто попался под руку.
К несчастью, это оказалась старая цыганка, присматривающая очередную доверчивую жертву. Цыганка была в национальном цыганском наряде, то есть верхняя ее часть традиционно «зимовала», поскольку цыганка была в кожаной куртке с воротником из чернобурки, а нижняя — наслаждалась практически летним зноем в пестрой юбке. Все как полагается: зимне-летний вариант на все случаи жизни, а их в жизни цыганки немало!
Падающая тетка с протянутой рукой просто олицетворяла просьбу «Погадай!».
Гадалка, выкинув недокуренную папиросу, с радостью принялась за дело. «Дальняя дорога в казенный дом и бубновый валет с интересом», — выдала она стандартный текст, минутой позже сообразив, что гадает на руке.
— А-а-а-а! — закричала тетка, потому что коробки все-таки свалились на асфальт, веером выложив «трюфельный интерес» и «пралине в казенном доме» не хуже самой цыганки.
На шум уже спешили патрульные вокзала, но Юля была ближе — отпихнув цыганку, помогла женщине подняться и сунула под нос фото:
— Видели здесь его?!
— Видела, — отдуваясь, сразу призналась тетка. — Он у меня конфеты купил, правда! — похвасталась она, поднося фотографию ближе к густо накрашенным глазам. — Импозантный такой мужчина, вежливый и пахнет хорошо!
Женщина с таким сожалением вернула фото, что Юля подумала, а не подарить ли его с автографом! Правда, для этого хорошо бы найти этого… отчима. И желательно — с Лерой. Нет, Леру лучше отдельно от него!
— Спасибо, — вздохнула Юля, так как кроме подробностей покупки конфет от тетки больше ничего узнать не удалось. А то, что Владимир Борисович прибыл в город, никому ничего не сообщив, они и так уже знали.
Вечером они втроем снова собрались — на этот раз в стилизованном под русский ресторане.
— Мрачновато, — констатировала Ирка, выбирая столик.
Юля кивнула, разглядывая помещение.
Деревянные стены обильно украшал декор из застигнутых врасплох животных, а старинная мебель сомнительного происхождения кое-где мешала подойти к столикам, зато являлась изюминкой ресторана. По крайней мере так думал дизайнер, создававший этот интерьер.
Зато готовили здесь очень неплохо. К тому же аппетитные блюда были не менее аппетитно поданы в меню, вкусно и подробно расписывая старинные обычаи приготовления пищи. Вот только аппетита все равно не было.
— Мне кажется, проще найти этого Сашу, он все-таки местный, — предложила Юля, поглядывая на сестру. — И он совершенно точно причастен к этому делу…
— Знаете, а я ведь его видел… — начал Владимир, но Юлька перебила:
— Конечно, видел и не раз!
— Да нет, — поморщился он. — Я вспомнил, где я его еще видел! В Лерином дворе, причем после того, как на нее напали! — Владимир стукнул об стол чашкой. — Толстомордый водитель «Опеля»! Сигналил мне еще!
— Я думаю, что под видом «парня» он появлялся в нужный момент — не сам же он на нее нападал — и «успокаивал», наверное, что-то подсыпая в воду. Снотворное, скорей всего. А потом спокойно делал укол, — Владимир сжал челюсти так, что, казалось, сейчас хрустнут все зубы.
— Но как Саша мог быть связан с Леркиным отчимом? — удивилась Юля. — Они же совершенно незнакомы, живут в разных городах?
— Я его нанял. Здорово, да? — уже заняв привычную позу на том же стуле, Владимир Борисович внимательно вглядывался в Лерино осунувшееся лицо. Васильич уверяет, что все идет по плану… но сильно здоровой она не выглядит, совсем не выглядит…
— Зачем? — спросила она, хотя уже было все равно.
На самом деле все равно. Лера чувствовала, что ее накрывает волна апатии. Выбраться отсюда ей не удастся — во-первых, привязана, во-вторых — как? Даже если каким-то чудом получится развязать ремни, как она убежит, практически голая, без денег, с уже почти атрофированными конечностями? Да просто рухнет под дверью, уткнувшись лицом в заплеванный пол! Да еще вчера она очнулась, видимо, раньше, чем предполагалось «экспериментаторами», и подслушала разговор Саши с Борисом, из которого поняла, что они находятся на каком-то заброшенном заводе далеко за городом. Кто и как об этом может узнать, чтобы ее спасти?!
Никто. И никак.
Осталось одно сомнительное развлечение — слушать откровения отчима, что тоже говорило о том, что конец близок.
— Лерусь, ты как тогда уехала, я же за тобой присматривал. Не чужая ведь! — практически с отеческой добротой заявил отчим, закидывая ногу на ногу. — Знал, как трудно тебе, как деньги нужны. А дальше — дело техники. Так вовремя твой заказчик договор тот не подписал! — он тихо рассмеялся, а Лера ужаснулась.
Нет, он смеялся не над ней! Он на самом деле был доволен, что его дела так удачно сложились! И Лера так ему в этом помогает, хорошая девочка! И он так ее за это любит, и всегда любил!
— А если бы подписал? — выдавила она, заметавшись, поскольку так и не привыкла к скользким прикосновениям отвратительного Васильича, который уже хрустел очередной ампулой неподалеку.
— Ой, Лерусь, ну что ты как маленькая! — Владимир Борисович отмахнулся. — Нашли бы другой способ. Ты у меня девочка принципиальная, просто так снова встречаться с Сашкой не стала бы. Да и вообще счастье, что встречалась раньше, ты только не обижайся, но выдающимися данными ты не блещешь… Подожди, сейчас! — остановил он Васильича, и тот с недовольным видом надел на шприц колпачок. — Сейчас, девочка немного успокоится…
— Это он делал мне уколы? Да? — ее так затрясло, что кушетка заходила ходуном.
— Ну а кто же! — хохотнул отчим и погладил Лерины пальцы. — Хороший парень, ответственный, все сделал, как надо! Когда ты стала посещать солярий, ну, уже с лампой, нужно было проверить тебя в действии. Вот Саша и организовывал по моей просьбе эти маленькие спектакли, с различными… актерами. Самодеятельность, конечно, ты уж извини! — он снова засмеялся, довольный шуткой.
— Но зачем столько? Отморозки, полиция, съемки эти… — ее передернуло от воспоминаний.
— А как же, Лерусь? — удивился отчим. — С одного раза-то не поймешь! Надо было создать разные ситуации. Разной степени напряженности, — Владимир Борисович стал серьезен. — Сначала они просто с тобой поиграли, попугали. Но ты же уже тогда сопротивлялась, а, Лерусь? — оживился он.
— Потом Сашка постановочку-то посложней придумал, благо, знакомых ментов хватает, а ведь ты их боишься, Лерусь!
— А снимать-то зачем? Да еще… посторонних привлекать? — прошептала она, специально как бы помещая Владимира в ранг посторонних.
— Лерусь, ну а как же? — снова всплеснул ухоженными руками отчим. — Это же стресс, деточка! Ну-ка, попробуй потрахаться перед камерой да под пистолетом! А ну, как ты себя поведешь? Сашка, конечно, молодец — фантазер! — Отчим довольно похлопал себя по колену. — Но ведь появлялся, как герой, а? Врагов раскидал, тебя успокоил. Ну и укольчик, конечно, сделал, а как же! Правда, в последний раз не успел… — он деланно покряхтел.
— Давай, Васильич, — Владимир Борисович посчитал, что на сегодня хватит разговоров, встал и подозвал старика.
Лера беззвучно заплакала.
— Я тут попробовал поискать информацию по лампам, — Владимир закурил и помахал руками, разгоняя дым. — Ничего примечательного, если не считать одной ссылки двухгодичной давности, где упоминался один чокнутый дядя, который вроде изобрел какое-то хитрое напыление. Как я и предполагал.
— Ничего себе! — выдохнула Юлька, подпирая щеку. — И что?
— Да ничего, — Владимир смял бычок. — Дядя уверял, что благодаря его изобретению армия получит четко мотивированных солдат, наделенных удивительной силой и необходимой агрессией.
— Господи, грамотный командир, ежедневные тренировки в спортзале да плюс ремонт у соседей — вот вам сила, мотивация и агрессия, — Ирка дернула бровью. — Зачем изобретать велосипед?
Владимир кивнул.
— Никто всерьез его и не воспринял. Так, помусолили что-то и затихли.
— А кто-то не только раскопал разработку, но и поверил в нее, — проговорила Юля. — Наверняка, и денег отстегнули на этот… эксперимент. Ир, прекращай курить! Зеленая уже! — иногда и Юля выступала в роли старшей сестры.
Ирка скривилась, но сделала глоток остывшего чая и отщипнула кусок какого-то древнего пирожка, который и зоркий сокол не заметил бы.
— Фу, одни подонки, — скривилась Ира, сделав еще глоток и закуривая сигарету.
— Эти-то да, однозначно уроды! — горячо поддержала Юля, но Ирка раздраженно перебила:
— В чае, балда!
— Тогда выходит, что дело не в лампочке. Источник может быть любой, дело в напылении, которое действует при нагреве, не слушая препирательств сестер, сказал Владимир. — Борис этот, понятно, помощник Лериного отчима, следил за ней по его приказу, и лампу тоже он ставил. Но как же все-таки забирал?
— Не знаю, — Юля развела руками. — Галя говорит, что солярий посещал. Но один раз. У нее все записано!