— Он должен был забирать лампу, — твердо сказал Владимир. — Значит, нужно еще раз поговорить с вашей… этой… Галочкой, и пусть вспоминает!
— Лерусь, вот смотри, вроде обычная на вид лампочка, а знаешь, сколько мы денег заработаем? Уже даже заработали! — потер руки отчим, щелкая выключателем. Свет полоснул по воспаленным глазам.
— А обязательно в глаза? — прошептала Лера, которой вдруг сегодня страшно расхотелось прекращать свое существование. То, которое ей подарилось буквально в последние недели. И пусть в нем, существовании этом, были пугающие нападения всяких уродов, мерзкие приставания Саши и мелкие неурядицы на работе, в нем был Владимир! С его мягкими губами, хмурым видом и твердым характером.
— Да нет, Лерусь, это на самом деле неважно! Сейчас поправлю… — отчим засуетился, будто его и в самом деле волновал Лерин комфорт. — Нет, ну как же я здорово все придумал!
Он снова уселся рядом, потирая руки. Вчера пройдоха Васильич до поздней ночи делал какие-то расчеты и утром заверил, что дело идет к концу. К победному концу, если верить Васильичу! Владимир Борисович верил. Очень хотел верить. Потому что иностранные партнеры, ввязавшиеся в эту сделку, выделили на эксперимент сумму с таким количеством нулей, что грех жаловаться! А в случае удачи… В случае удачи нули не кончатся никогда!
— Пришлось, конечно, Борьке подпортить свою белую кожу, а что делать! — засмеялся отчим. — Зато следом приходила ты и — под лампочку!
— А как же другие посетители? Если бы я не пришла? Вы бы… экспериментировали с кем-то еще? — за эти дни — сколько их прошло, она не знала — Лера научилась использовать краткие моменты «отдыха» — никто уже не светил ужасной лампой, Васильич не набирал очередной укол, а отчим приходил «поболтать».
— Нет, Лерусик, только ты! — заверил Владимир Борисович. — Понимаешь, лампа без дозы специального препарата не действует, по крайней мере так, как надо. Ну покружится голова, может, у кого, а может, и не покружится. А Борька придет, жопу поджарит и лампочку вкрутит, а как ты уйдешь — выкрутит!
— Но он же не ходил два раза подряд в солярий… — пробормотала Лера, стараясь незаметно шевелить пальцами — сегодня она решила не сдаваться. Но онемевшие ноги и руки этому способствовали плохо. Очень плохо.
— А он хитрый, Борька! — отчим улыбнулся. — Он знаешь, что делал? Вроде как что забыл — только ты вышла, он забегал в салон, улыбался этой дуре на входе и сочинял, что или часы оставил, или носок какой-нибудь.
— Но она сказала, что он не ходил… — Лера была готова кричать от разочарования. Почему Галка ничего ей не сказала?! Они бы знали раньше, и Ира что-нибудь придумала. Или Володя…
— Ой, Лерусь, ты, небось, спрашивала, не приходил ли он еще раз, в солярий твой?
Лера кивнула.
— Ну так он не в солярий приходил, а за вещичками вроде как забытыми! А она там уже с другими людьми, рукой махнет — иди, мол! — и не обращает внимания, — отчим откинулся на спинку стула. — Я себе толкового помощника подобрал, ты не сомневайся!
— И всегда знал, где я, из-за кольца, — хмуро пробормотала Лера.
— Умница! Догадалась! Я же знал, Лерусь, что ты у меня умная! — отчим встал, уступая место Васильичу: — Ну, давай! Пару раз осталось…
— Подожди! — Лера дернулась в своих кожаных ремешках. — А брошка? Брошка Юльке зачем? И лазер?
— Лерусь, ты бредишь? — Владимир Борисович недоуменно уставился на нее. Недоумение выглядело довольно искренним. — Что еще за Юлька? Какая брошка? Какой лазер?
— Мне всучили кольцо с каким-то хитрым датчиком, а Юльке в то же время кто-то анонимно подарил брошку. Там тоже датчик? Ну да, конечно, моя машина постоянно ломается, и с Юлькой я езжу гораздо чаще! А лазер…
— Лерусь, не сочиняй. Я не настолько богат, — хохотнул отчим и властным жестом снова подозвал Васильича.
— Я очень боюсь, чтобы не было поздно. Но где ее искать, ума не приложу! — Владимир позвонил Ире, потому что бездействовать было просто невозможно. Действовать, кстати, тоже, по той простой причине, что он понятия не имел, как.
— Слушай, не кипятись. По-крайней мере завтра будет три дня, как она пропала, можно будет официально заявить. Хотя…
Ира вздохнула. Известное дело, заявление-то будет, а вот поиски — вряд ли. Вот если труп, не дай Бог, найдут…
— Ира! — позвал Владимир, и она поспешила его успокоить: — Да я уже и так, как смогла, попросила ориентировки разослать… в общем, ждем.
Владимир отключил мобильный и швырнул его на сиденье рядом. Потом выругался, и нажал на газ. «Кайен» послушно зарычал.
— Мне надо в туалет, — заявила Лера, у которой сегодня был план. Возможно, последний план в ее жизни.
Она проснулась с ощущением неподдельной злости на окружающих и долго не могла понять, то ли это эксперимент стал действовать, то ли… действительность.
В любом случае Лера решила попробовать. Если они так все верят в ее силу и агрессию, эти компоненты надо… запустить! Все порушить! Всех убить!
И убежать. Пусть почти голой и отупевшей от долгого лежания и уколов.
Проводить ее пришел Борис. Сколько Лера ни пыжилась, представляя, как мышцы наливаются невиданной силой и мощью и разрывают жалкие ремешки, а она пружинисто соскакивает с ненавистной кушетки и машет пудовыми кулаками, ничего не получалось. Кровь билась где-то в горле и во лбу, становилось жарко, плохо, но сил по-прежнему не было.
Был один лишь плюс — затекшие ноги и руки стали более послушными. Это ей пригодится. Если все получится.
Когда не получилось с силой и мощью, Лера перешла к запасному варианту — хитрости. Борис, на ходу игравший с мобильным, кинул его на стол, а сам вразвалочку подошел к кушетке и отстегнул ремни. Лера так поняла, что они больше не опасались с ее стороны какого-нибудь сопротивления, но привязывали скорей на всякий случай.
— Давай, двигай, — Борис поддержал ее за плечи, но тут Лера мобилизовала все свои небольшие запасы сил и двинула, почти как он просил, ногой в причинное место, одновременно сложив руки в замок и с разворота впечатав их в удивленное лицо Бориса. Тот взвизгнул, хрюкнул, схватившись за пах, потом за нос, и повалился на спину, стукнувшись спиной о кушетку, а Лера бросилась к телефону и дрожащими пальцами набрала первый всплывший в памяти номер.
— Юля! Юль! Это я, Лера! — она кричала, не заботясь о том, что будет услышана — Борис кричал куда громче, и за дверью уже раздавался топот. — Я на каком-то заводе, — она затравленно огляделась по сторонам. — Не знаю, вроде за городом! Юль…
— Ах ты, сучка! — отчим подскочил, отнял телефон и быстро выключил. — Саш, вяжи ее! Ничего себе! Борь, хорош валяться! Герой! Ты зачем телефон выложил, мать твою?
Боря, раскачиваясь на полу и баюкая свой нос, из которого капала кровь, быстро смешиваясь с грязью на полу, прогундосил:
— Она мне нос сломала!
— Не хрен же! — припечатал Владимир Борисович, накидываясь на входящего Васильича: — Это что, а? Ты же говорил, что такого быть не может? Что она… только по приказу, мать твою!
— А это я сама себе приказала, — прошипела Лера, снова крепко прикрученная к кушетке.
— Но ведь работает! Ребятушки! Работает! Борька! — отчим кружил по комнате, потирая руки, и не скрывал своей радости. — Только следите теперь за ней лучше — не ровен час, разнесет тут все! — хохотнул он и вышел, что-то напевая под нос.
— Юль, получилось — у нас есть координаты! Быстро дуй ко мне! Володе я уже позвонила, он даже где-то ближе! — Ирка отдавала распоряжения как в трубку, так и где-то в недрах кабинета, Юля это отчетливо слышала.
— Ой, блин, а я «Пежона» на мойке оставила! Только через час забирать! — запаниковала она.
— Слушай, ты что, маленькая? — возмутилась Ира. — Тачку поймай, такси вызови! Или ты решила, что мы на танке поедем?
«Хорошо бы», — подумала Юля, выбегая на трассу. — Стой! — закричала она и кинулась наперерез. — Стой, тебе говорю!
— Юль, это что за спектакль? — устроившись на заднем сиденье, злым шепотом поинтересовалась Ира, подбородком указывая на Юлиного бывшего, Бориса, который нервно управлял автомобилем, переглядываясь с пассажиркой — Леной (Катей?), восседавшей рядом с таким видом, будто в машине с ними ехало стадо коров, а не обычные девушки вроде Ирки с Юлей.
— А что мне было делать? — зашипела Юлька, ерзая на сиденье. — Я выхожу, а они едут! Первые! Пусть это… как его… реабилитируются, вот!
— Юля, это как-то неправильно… — заныл Борис, но Юлька гневно перебила:
— Да мы не можем терять ни секунды! Империалистическая сволочь стоит у наших границ! Мы не можем противостоять…
— Заткнись, прошу тебя, — ласково попросила Ирка, оттягивая ее от уха Бориса. — ОМОН я тоже вызвала, — тихонько сообщила она, и Юлька сразу забыла и про Бориса, и про его недовольство — во какие дела разворачиваются!
— Рот закрой, — поморщилась Ира. — И, Юль, — не перебарщивай, это не игрушки!
— Послушайте, вы, — Катя немного пришла в себя и, развернувшись к сестрам, вперила в них тяжелый взгляд. — Мы не собирались никуда ехать! Мне нужно домой! Срочно! Принять ванну…
— И выпить чашечку кофе… — обидно засмеялась Юля, а Ирка подхватила:
— …а еще вина красного и бабу рыжую…
— Да ладно, и ты сойдешь! — в голос захохотала Юля, тыча сестру в бок, и в ответ получая не менее увесистый тычок.
— Послушайте! — Катя все-таки пыталась пробиться сквозь это нервное веселье. — У нас, между прочим, были совсем другие планы! Мне нужно…
— Новые кроссовки и щенка бульдога? — утирая слезы, выдавила Юля, снова начиная хохотать, но Ира уже взяла себя в руки, встряхнула сестру и серьезно проговорила: — Ребят, простите. Действительно, у нас мало времени, а дело нешуточное. Помогите, а?
— Сразу нельзя было сказать? — пробурчала Катя, отворачиваясь, и смиряясь с тем, что ванна, кофе и даже новые кроссовки ненадолго отменяются.
— А ты обои в коридоре переклеила? — поинтересовалась Юля, но Ирка снова ткнула ее в бок, призывая помолчать.