лностью пренебрегли моими указаниями. Все деньги, затраченные на этот смехотворный «эксперимент», до последнего цента, я вычту из вашей зарплаты. До последнего цента.
Ларри искоса посмотрел на Сондру. Хорошо бы ей сейчас вспомнить их ночную договоренность. Ночью Ларри не очень понравилась мысль прятаться за спиной Сондры, хотя это было разумное предложение. Теперь, если бы Сондра взяла ответственность на себя, он был бы только рад. Рафаэль просто рвал и метал, и желающих помериться с ним силами что-то не находилось. Ларри бросил взгляд на Уэблинг и увидел, как у нее на лбу проступают капельки пота. Да, это защитник никудышный. Только Сондра способна утихомирить директора.
— Нарушил приказ? Но, доктор Рафаэль, это не так, — спокойно вмешалась Сондра; она произносила слова с непонятно откуда взявшимся очаровательным южным выговором. Ларри смутно припомнил, что она родом откуда-то с американского юга, но он никогда не слышал у нее такого голоса. — Я уверена, что произошло недоразумение.
Ларри огляделся вокруг. Сондра явно играла на публику в надежде использовать ее как щит против гнева Рафаэля.
— Мистер Чао просто ассистировал доктору Уэблинг и мне при испытании гразера. Он действительно помог нам усилить сигнал, но я не вижу в этом никакого криминала. Собственно говоря, я вообще не понимаю, почему вы указываете мистеру Чао, чем ему заниматься. Вы — административный директор, но это не дает вам права определять, какие проводить исследования, а какие не проводить. А мистер Чао — научный сотрудник. Недавно я тщательно изучила устав Станции и выяснила, что научным сотрудникам обеспечивается свободный доступ к оборудованию. В уставе Станции особо отмечается, что научные эксперименты не требуют одобрения администрации. Эта функция возложена на ведущего ученого, доктора Уэблинг.
Недоуменное выражение лица Уэблинг свидетельствовало о том, что она давно забыла о своих правах ведущего ученого. Сотрудники Станции привыкли к тому, что вся власть находится в руках Рафаэля, и о формальном распределении обязанностей уже никто не помнил. Сондра заметила, как Рафаэль быстро посмотрел на Уэблинг. По его короткому беспокойному взгляду Сондра поняла, что победила. Она нашла в броне Рафаэля уязвимое место. Самодур, не подчиняющийся никаким правилам, пытается самодурствовать, ссылаясь на правила и в надежде на то, что их просто не знают.
— Но, может быть, я неправильно поняла? И у вас есть право руководить научной работой мистера Чао? Возможно, доктор Уэблинг уступила вам свои полномочия?
Рафаэль раскрыл было рот, но, не сказав ни слова, снова закрыл его. Ответила доктор Уэблинг.
— Разумеется, я не уступала своих полномочий ни доктору Рафаэлю, ни кому бы то ни было другому. Но это не извиняет вашу наглость, доктор Бергхофф. — Уэблинг повернулась и обратилась к Рафаэлю. — Оставим это, Саймон; соответствует это правилам или нет, но данные мистера Чао, кажется, верны. Не стоит с порога отвергать такую многообещающую заявку из-за некоторого несоблюдения научного этикета. Ответ с Титана вот-вот придет. Мне сдается, что сейчас мы получим либо подтверждение, либо опровержение, которое станет объективной оценкой работы мистера Чао, не правда ли?
«Так его, обухом по голове, — весело подумала Сондра, — старого козла в присутствии всего коллектива предала его главная союзница». Ларри как будто хотел что-то сказать, но Сондра пнула его ногой под столом. Сейчас не стоит приканчивать Рафаэля. Пускай помучается.
У Рафаэля уже не было времени переломить ход психологической игры в свою пользу. Раздались низкие гудки, звук шел как будто отовсюду. Сондра не сразу сообразила, что это гудит ее собственный карманный компьютер, предупреждая о поступлении сообщения на ее имя. Кроме того, гудели компьютеры Ларри, Уэблинг и Рафаэля.
Титан! Сондра вынула компьютер из висящей у нее на поясе сумочки и нажала на кнопку «Чтение сообщений».
Экран прояснился и высветил текст послания. Сондра стала читать сообщение, опережая Уэблинг, которая встала и торжественно зачитывала его вслух всему персоналу.
«ОТПРАВИТЕЛЬ: ЦЕНТР СВЯЗИ СТАНЦИИ НА ТИТАНЕ, СВЕРХСРОЧНО, ЛИЧНО В РУКИ.
АДРЕСАТ: РАФАЭЛЬ, УЭБЛИНГ, БЕРГХОФФ, ЧАО.
ТЕКСТ СООБЩЕНИЯ: СТАНЦИЯ НА ТИТАНЕ, ФИЗИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИМЕНИ САХАРОВА ОТВЕЧАЕТ СТАНЦИИ ГРАВИТАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ НА ПЛУТОНЕ. ГОРЯЧО ПОЗДРАВЛЯЕМ РАФАЭЛЯ И ВСЕХ УЧАСТНИКОВ ЭКСПЕРИМЕНТА. НЕВЕРОЯТНО! В СООТВЕТСТВИИ С ВАШИМ УВЕДОМЛЕНИЕМ О ПРОВЕДЕНИИ ОПЫТА ГРАВИТАЦИОННЫЕ ДАТЧИКИ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛИ С МИНИМАЛЬНОЙ ПОГРЕШНОСТЬЮ ПРИЕМ ГРАВИТАЦИОННЫХ ИМПУЛЬСОВ НЕБЫВАЛОЙ МОЩНОСТИ. ДЛЯ НАС БОЛЬШАЯ ЧЕСТЬ ПЕРВЫМИ ПОЗДРАВИТЬ ВАШУ ЛАБОРАТОРИЮ С ЭТИМ ВЕЛИКИМ ДОСТИЖЕНИЕМ. МЫ ОБРАБАТЫВАЕМ ДАННЫЕ ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ПОДРОБНОГО АНАЛИЗА И ПЕРЕДАДИМ ИХ ВАМ СРАЗУ ПО ЗАВЕРШЕНИИ РАБОТЫ. ЭТО ОТКРЫТИЕ ПЕРВОСТЕПЕННОЙ ВАЖНОСТИ. МЫ ПОДНИМАЕМ РЮМКИ С НАСТОЯЩЕЙ «СТОЛИЧНОЙ» И ПЬЕМ ЗА ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ. МОЛОДЕЦ, САЙМОН. С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ, ДИРЕКТОР М.К.ПОПОЛОВ. КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ».
Раздался оглушительный взрыв аплодисментов, человек десять подбежали к Ларри пожать руку. Сондра не могла сдержать ехидной улыбки: «Вот уж поистине „молодец, Саймон“! Директор Пополов решил, что Саймон Рафаэль руководил проведением опыта, в действительности же доктор всеми силами старался ему помешать. Ну и пусть, сотрудники-то Станции понимают, кто заслуживает поздравлений, от них правду не утаишь». Сондра видела, как растет кольцо улыбающихся людей вокруг Ларри. «Молодец, Саймон». Сондра посмотрела туда, где стоял Рафаэль, и не увидела его. Она перевела взгляд на дверь — пользуясь тем, что всеобщее внимание направлено на Ларри, директор, чтобы избежать унижения, потихоньку выскальзывал из комнаты. На какое-то очень короткое мгновение Сондре стало его жаль.
Затем толпа поглотила ее и увлекла в вертящийся вокруг Ларри людской водоворот. Смущенный, покрасневший, взволнованный, он принимал поздравления сослуживцев — среди них были и те, кто всего несколько часов назад публично называл его лжецом. Со всех сторон сыпались вопросы. Каждый вытащил свой карманный компьютер и пытался подключиться к данным Ларри, хранящимся в центральной вычислительной машине. Система связи с ней на минуту отключилась, перегруженная слишком большим количеством запросов. Тогда Ларри воспользовался собственным компьютером, которому подчинялись интересующие сейчас людей массивы и банки данных.
Ларри изнемогал от напряжения. Гордость, волнение, обычная неловкость на людях, боязнь предполагаемых действий Рафаэля — все эти чувства и многое другое смешались в его душе, а тут еще наседали с бесконечными вопросами ученые во главе с Уэблинг. Но все-таки главным ощущением было торжество, величие сегодняшнего события.
Кто-то (Ларри показалось, что это Эрнандес, эксперт по микронавигации) совал ему под нос свой компьютер и просил объяснить воспроизведенный на экране график последовательности технологических операций. Ларри принялся разбираться в графике. Его ответы вызвали следующие вопросы, и вновь разгорелся нешуточный спор. Было слишком много вариантов, слишком много теорий.
В какую-то секунду все почувствовали, что объяснения будут яснее рядом с экранами, счетчиками и ручками управления, и толпа двинулась из обсерватории в Главную диспетчерскую Кольца. Впоследствии Ларри не помнил, как он туда попал.
Оказавшись в диспетчерской перед кнопками, шкалами и приборами, сотрудники Станции повели себя строже и спокойнее. Голоса притихли, люди перестали перебивать друг друга.
Комната была маленькая, а людей набилось как сельдей в бочке. Экологическая система работала на пределе, воздух стал горячим и спертым. Никто не обращал на это ни малейшего внимания, слишком уж все были увлечены анализом эксперимента. Духота, напротив, даже подчеркивала драматизм и торжественность происходящего. Ларри оперся о спинку кресла и устроил импровизированный семинар.
Страсти понемногу уступали место спокойному обсуждению, но тут пришло следующее сообщение — со Станции на Ганимеде. Оно было еще восторженнее, чем ответ с Титана. Потом снова подключился Титан с подробным отчетом, и тут всеобщее воодушевление, казалось, уже достигшее предела, удвоилось.
А когда пришел полный отчет с Ганимеда, то, вкупе с предыдущим отчетом Титана, получился материал для серьезной работы. Раньше была точно известна лишь исходная мощность посланного луча, теперь же к ней добавились его характеристики еще в двух точках пространства — при прохождении Титана и Ганимеда. То есть динамическая картина изменения лучевых характеристик стала более или менее ясна.
Данные не только подтвердили, что гравитационный луч Ларри существует, но и сообщили много нового о природе самой гравитации, о поведении луча в пространстве-времени, о веществе и гравитационных полях, сквозь которые и рядом с которыми он проходил, и о взаимозависимости его показателей от скорости встреченных им в пространстве объектов. Эрнандес сразу доказал, что гравитационные волны подвержены эффекту Допплера. Ничего удивительного: теория так и предсказывала, но впервые это было установлено и подтверждено экспериментально.
Посреди всеобщей суматохи Ларри вдруг с поразительной ясностью понял: удовлетворительно понять силу, действующую в природе, можно, лишь научившись управлять ею. Раньше ученым никогда не удавалось воздействовать на гравитацию, повертеть, грубо говоря, ее так и этак и посмотреть, что из этого получится. Теперь у них появилась такая возможность, за последние четыре часа они узнали о гравитации больше, чем человечество за всю свою историю.
Их спасло то, что у них в запасе было некоторое количество энергии для работы. Науке всегда требуется больше энергии, чем может дать ей природа. Недалеко ушли бы люди в изучении магнетизма, если бы могли рассчитывать лишь на естественные магнитные поля Земли и случайные залежи магнитного железняка.
Это касается, конечно, не только магнетизма. Чтобы вызвать молнию, нужна целая гроза, для создания естественного поля тяготения с напряженностью в один «g» тело величиной с Землю, для осуществления термоядерного синтеза — масса Солнца. Сейчас люди научились получать ту же или почти ту же энергию, применяя гораздо более компактные приспособления.