Обратно они ехали молча. Говорить было не о чем. Единственное, что сейчас хотелось Нику, это как можно быстрее остаться одному.
Стоило Бену освободить из зажимов его кресло и опустить пандус, как он устремился в гостиную.
В камине до сих пор тлел разведенный с вечера огонь. Ник подбросил пару поленьев и замер, уставившись на разгорающееся пламя.
Услышал шаги Бена, поднял голову.
— Ты иди спать, не жди. Я... так посижу.
Против обыкновения, Бен не стал говорить ни про катетер, ни «ноги затекут» — потоптался и ушел.
Сначала Ник сидел молча, глядя на огонь. Потом почувствовал, что по лицу текут слезы, и не стал их сдерживать. Всхлипы становились все чаще и громче; кулаки его беспорядочно заколотили по мраморной облицовке камина, по креслу, по собственным ничего не чувствующим коленям — но от боли, пронизывающей разбитые пальцы, легче не становилось.
Приступ прошел так же внезапно, как и начался, оставив после себя саднящие пальцы и звон в ушах. Голова казалась неприятно легкой, полувысохшие слезы противно стягивали лицо.
Он поехал, умылся — было ощущение, что весь он, снаружи и изнутри, покрыт колким холодным инеем. Развернулся и направился в кабинет.
Распухшие пальцы сначала слушались плохо и промахивались мимо клавиш, но постепенно подчинились. Церемониться с ними было некогда — за ночь предстояло многое успеть.
Бен пришел около шести. Молча заглянул в кабинет — но Ник услышал и обернулся.
— У тебя с паспортом все в порядке?
— Нет...
— Займись этим. Я обо всем уже договорился — через две недели мы вылетаем в Швейцарию...
Часть вторая
Глава 1
— Ой, девчонки — я только что в коридоре на него наткнулась! Какой мужик обалденный! Вы себе не представляете! А глаза такие...
Рина запнулась, не в силах подобрать слово, которое бы в полной мере выразило ее впечатление.
— Бирюзовые, — невольно, почти про себя, сказала Нэнси. И вспомнила эти самые глаза, смотревшие на нее совсем близко, в упор. Горло перехватило знакомой судорогой, словно чья-то сильная рука сжала его, не давая продохнуть. — Бирюзовые...
— Ой, ты тоже его видела, да?! — обрадовалась Рина. — А когда же ты успела — он ведь только приехал?!
— Успела... — Нэнси вздохнула и, встряхнув головой, заставила себя собраться. — Ладно, девочки, давайте работать!
О том, что небольшая телестанция в Денвере, где она работала, перешла в собственность «Райбери Индастриз» — то есть в собственность ее бывшего мужа, — Нэнси узнала в позапрошлом году. Особого удивления у нее это не вызвало — легкую усмешку: «Вот и сюда добрался...»
Удивление, даже шок, она испытала годом раньше, в то утро, когда впервые увидела фотографию Ника в газете. Без всякой коляски — он крепко стоял на своих ногах. В коротенькой заметке говорилось, что отныне фирма «Деллерт монитор» стала частью компании «Райбери Индастриз» (тогда Нэнси впервые услышала это название), а подпись под фотографией гласила: «Николас Райан — владелец "Райбери"».
Выходит, он сделал операцию... ту самую операцию, которой так боялся. Теперь он может ходить... и все остальное, наверное, тоже...
В тот день Нэнси не пошла на работу — позвонила и сказала, что больна. А на самом деле полдня сидела, глядя на маленькую газетную фотографию, и плакала. И вспоминала о коротком счастливом времени, когда она жила в «доме будущего» и мужчина с бирюзовыми глазами — тот самый, который теперь с неприступным видом смотрел с фотографии, — каждый день встречал ее с работы.
С тех пор имя Ника регулярно появлялось на страницах газет. Приобрел текстильное предприятие... сеть кафе... контрольный пакет концессии по разработке полезных ископаемых в Бразилии... три телеканала на Западном побережье. Вошел в совет директоров... модернизирует... получил правительственный заказ... участвует в благотворительном мероприятии...
Когда в позапрошлом году пробежал слух, подтвержденный потом на общем собрании работников, — что их телестанция тоже стала частью «Райбери Индастриз», Нэнси посмеялась про себя: «Наверняка он и не догадывается, что именно здесь работает его бывшая жена. Иначе, может быть, по старой дружбе хоть зарплату бы повысил... А может, наоборот, уволил бы...»
Зарплату ей и правда вскоре повысили — впрочем, не только ей, а всем, кто работал на ток-шоу. И в прошлом году дали еще небольшую прибавку.
Фотографии Ника тоже продолжали мелькать в газетах и новостях — иногда с женщинами... самыми разными. Как ни странно, с Алисией в публичных местах он ни разу не появлялся, хотя Нэнси знала, что они продолжают встречаться.
Она не думала, что Ник соберется когда-нибудь посетить столь незначительное свое приобретение, как заштатная телестанция, — и вот, смотри-ка ты, приехал! И даже успел вызвать у Рины полный восторг — она до сих пор не могла успокоиться и повторяла всем, кто еще не слышал, как наскочила на него, вылетев из туалета, и какие у него «обалденные» глаза.
Не прошло и двух часов, как стало ясно, что мистер Райан не намерен отделаться формальным коротким визитом. Сначала в студию забежал Айк Маршалл — начальник студийного отдела. Сказал в пространство: «Ага, тут все о'кей» — и выскочил за дверь. Через несколько минут Нэнси услышала:
— ...А в этой студии сейчас ведется подготовка к ежедневному ток-шоу «В гостях у Блейза». — И на галерее, с трех сторон окружавшей студию, появилась группа людей.
Ника она увидела сразу. Он стоял совсем близко, ярдах в десяти, вполоборота к ней и слушал, что говорит ему директор телецентра Лоренс Бреннер: «...чрезвычайно высокий рейтинг... прямой эфир...».
Она знала, что не надо смотреть на него вот так, в упор, что он может повернуть случайно голову и заметить ее, — и все-таки смотрела...
Он выглядел массивным и значительным, и совсем не похожим на того человека, с которым у Нэнси было связано так много воспоминаний. Может быть, из-за коротко подстриженных волос — раньше он носил их длиннее. А может, дело было в самоуверенном и жестком выражении лица...
Рядом стояла «свита»: четверо мужчин и две женщины. Одна — немолодая, худощавая — держала в руке что-то похожее на большой калькулятор, а вторая... эта куда меньше походила на секретаршу. Скорее — на одну из тех девушек, с которыми его иногда фотографировали. Брюнетка с высоко зачесанными наверх волосами, в модном льдисто-голубом костюме с меховой отделкой.
Нэнси невольно вспомнила подаренную Ником когда-то норковую шубку — до сих пор это была ее самая нарядная одежда на холодную погоду.
— Ну хорошо, пошли дальше, — сказал Ник, и все двинулись с места, пропуская его вперед. Через минуту на галерее уже никого не было.
Должность Нэнси называлась громко — «ассистент продюсера». На самом деле это означало, что она отвечала за организацию шоу и за работу персонала. Ей приходилось думать обо всем: всех ли обзвонили гостей и кто что сказал; как расставлены стулья; как украшена студия(к каждому шоу — новый дизайн, и его надо было сделать за один день!) — и даже о том, чтобы одежда гостей гармонировала с одеждой этого чертова ублюдка Блейза Монро! А то он недавно закатил скандал, когда в последний момент узнал, что какая-то гостья студии явилась на шоу в ярко-зеленом платье, рядом с которым его собственный малиновый пиджак резал глаза.
Для завтрашнего же шоу, поскольку тема его была: «От первого свидания до серебряной свадьбы», Блейз потребовал, чтобы вся студия была уставлена, увешана и усыпана розами, причем непременно чайными. Интересно, удастся их достать?..
Нэнси пыталась думать о дурацких розах Блейза, о том, что нужно купить на ужин, о погоде — о чем попало, лишь бы не вспоминать сегодняшний визит «большого босса». Она и не ожидала, что это так на нее подействует... Горло до сих пор перехватывало, и она боялась заплакать или раскричаться, сорвавшись по какому-нибудь пустяку на кого попало — просто так... просто так, потому что он не узнал и не заметил ее.
А голос у него совсем не изменился...
Минут за сорок до начала шоу Нэнси еще раз оглядела студию и вышла в коридор, решив, что ей сейчас не помешает чашка кофе покрепче с чем-нибудь сладким. Голова привычно побаливала, как часто в последнее время случалось по вечерам.
Когда она увидела внезапно вывернувшегося из-за угла Ника, первым ее желанием было вернуться в студию и подождать, пока он пройдет. Потом поняла, что это будет выглядеть совсем уж нелепо и трусливо, повернулась и направилась в сторону кафетерия.
— Нэнси! — раздалось сзади. В голосе звучали не вопрос, не удивление — спокойный и уверенный приказ, которому невозможно было не подчиниться...
Нэнси досчитала до пяти, обернулась и сказала — легко, словно они виделись только вчера:
— Привет!
— Привет...
Она не думала, что он такой высокий — приходилось смотреть на него снизу вверх. Впрочем... она же никогда раньше не видела его стоящим. На висках у него появилась седина. И глаза другие — цвет прежний, но внутри, в глубине что-то изменилось. Спокойный, загорелый, уверенный в себе... чужой человек.
Это ощущение — он чужой! — кольнуло болью. Непонятно почему — ведь все уже давно пережито!
— Ну, как ты? — спросил он.
— Неплохо... Живу, работаю...
И то и другое стоило Нэнси в свое время некоторых усилий... впрочем, все уже в прошлом... И вообще — не живу, а жила... неплохо... Жила — а теперь, когда Ник знает, где она, еще неизвестно, что дальше будет... Ах да, положено тоже проявить вежливость:
— А ты как?
— Тоже ничего... — В его тоне прозвучало что-то вроде насмешки. Естественно, она-то должна быть в курсе — в газетах его имя то и дело мелькает.
Ну что ж... она действительно в курсе.
— Я слышала, ты собираешься жениться?
Кажется, на этот раз ей удалось его удивить — во всяком случае, брошенный на нее взгляд иначе, чем удивленным, назвать было трудно.