Лорена считала, что отчасти дело заключалось в том, как леди Праудмур держала себя. В любом месте она казалась на голову выше остальных, даже когда на деле уступала всем в росте на голову. Почти все её одежды были белого цвета: сапоги, блуза, панталоны, плащ. Но, самое удивительное, они всегда оставались ослепительно чистыми. Все солдаты тратили в общей сложности не меньше недели в год, начищая белую окантовку своих доспехов, чтобы та не стала коричневой или серой, и большинство терпели неудачу, но одежды леди Праудмур практически сияли.
Лорена подумала, что быть могущественным магом, должно быть, очень удобно.
– Полковник, вы вернулись, – Леди Праудмур начала разговор так, словно и не покидала свой кабинет. – Пожалуйста, докладывайте.
Лорена быстро и лаконично поведала Джайне и гофмейстеру все, что её отряд выяснил в крепости Северной стражи.
Кристофф поджал губы.
– Я никогда не слышал об этом «Пылающем Клинке».
– Зато я слышала, – Пока Лорена докладывала, леди Праудмур откинула капюшон, разметав золотистые локоны по плечам, и села за стол. Теперь же она потерла пальцем подбородок. – Раньше так назывался один из орочьих кланов, но он был полностью уничтожен. И некоторые солдаты из элитной стражи мельком их упоминали.
Лорене это совсем не понравилось. Одно дело, когда что-то такое слышал Стров, но если слухи об этой организации добрались до личной стражи миледи, значит, что-то здесь неладно.
– На нас напали орки, мэм, в этом я уверена.
– Или кто-то сделал их похожими на орков, – заметила леди Праудмур. – Очевидно, у нападавших имелся доступ к магии – что уже неприятно – так что они могли намеренно так замаскироваться. В конце концов, беспричинное нападение орков на наших солдат вполне могло бы поставить наш союз под угрозу.
– Но может оказаться и так, – встрял Кристофф, – что эти орки – просто провокаторы, которые используют тот уничтоженный клан в своих целях.
Лорена помотала головой.
– Это не объясняет, почему брат рядового Строва узнал об этой организации в таверне Терамора.
Леди Праудмур кивнула, но, похоже, глубоко задумалась и совсем забыла о том, что в кабинете находится кто-то ещё. В свое время Лорена знала нескольких чародеев, и все они частенько позволяли своим мыслям блуждать в неведомых сферах.
Однако в отличие от других магов, которых нередко приходилось стукать дубинкой по голове, чтобы они снова обратили внимание на окружающий мир, леди Праудмур обычно возвращалась в реальность сама. Так произошло и сейчас. Джайна встала из-за стола.
– Полковник, я хочу, чтобы вы разузнали об этом Пылающем Клинке все возможное. Мы должны выяснить, кто они такие, как работают и, главное, используют ли магию. Если в их рядах есть орки, то зачем они пытаются заманить к себе людей? Разберитесь с этим, Лорена. Можете взять столько солдат, сколько нужно.
Выпрямившись, Лорена отсалютовала.
– Есть, мэм.
– Кристофф, боюсь, я должна немедленно отправляться в путь. Рокочущие ящерицы спустились с Громового хребта и угрожают Сухой лощине.
Нахмурившись, гофмейстер проворчал:
– Я не понимаю, как это касается нас… или вас.
– Часть леса, которая удерживала ящериц на хребте, была вырублена почти под корень. И это точно сделали не орки.
– Почему вы так в этом уверены? – недоуменно спросил Кристофф.
Услышав, какую глупость выдал гофмейстер, Лорена испытала точно такое же недоумение.
– Орки просто не могли этого сделать, – осознав, что она вмешалась в чужой разговор, Лорена быстро посмотрела на леди Праудмур. – Прошу меня извинить, мэм.
Улыбнувшись, леди Праудмур кивнула:
– Все в порядке. Пожалуйста, продолжайте.
Снова переведя взгляд на Кристоффа, Лорена пояснила:
– Орки никогда так не поступали, даже когда были прокляты Пылающим Легионом. Они всегда считали землю чем-то священным, и, честно говоря, иногда их любовь к ней граничит с безумием.
Леди Праудмур усмехнулась.
– Я бы сказала, что скорее склонность людей вредить природе граничит с безумием, но полковник верно донесла мысль. Орки на такое просто не способны, особенно учитывая то, что это привело к бегству рокочущих ящериц. Остаются тролли, которые подчиняются Траллу, гоблины, которые остаются в нейтралитете, и мы – союзники Дуротара, – Она вздохнула. – Вдобавок ко всему, вся древесина, которую срубили, пропала. Её наверняка куда-то перевезли, но никто не видел ни караванов на земле, ни дирижаблей в воздухе. А это означает, что кто-то применил магию.
Лорене это совсем не понравилось. Она спросила:
– Мэм, вы считаете, что здесь замешан Пылающий Клинок?
– После вашего доклада, полковник, я очень сильно склоняюсь к этому выводу. Поэтому я и хочу, чтобы вы все выяснили.
Кристофф сложил тонкие руки на узкой груди.
– Я все равно не понимаю, почему вы должны покинуть Терамор.
– Я пообещала Траллу, что лично расследую это дело, – Джайна криво усмехнулась. – Пока что в этом деянии можно заподозрить лишь меня, ведь мне вполне по силам вырубить целый лес и переместить его в любую точку Калимдора. Вы знаете лучший способ доказать мою невиновность, чем самой выяснить правду?
– Даже несколько способов, – кисло ответил Кристофф.
Леди Праудмур обошла стол с другой стороны и встала лицом к лицу с гофмейстером.
– Есть и ещё одна причина. Вполне возможно, что здесь замешана магия. Причем могущественная. Если на Калимдоре стали применяться столь сильные чары, я должна узнать, кто ими владеет, и понять, почему этот маг скрывается.
– Если здесь замешана магия, – Слова Кристоффа прозвучали настолько дерзко, что Лорене отчаянно захотелось его стукнуть. Однако гофмейстер тяжело вздохнул и опустил руки. – Все же, полагаю, ваше беспокойство обосновано. По крайней мере, эту историю действительно стоит расследовать. Я снимаю свои возражения.
Леди Праудмур сухо процедила:
– Я так рада получить ваше разрешение, Кристофф, – Она снова подошла к своему столу и стала что-то искать в куче свитков. – Я отправлюсь туда утром. Не знаю, сколько времени это займет, поэтому, Кристофф, пока меня не будет, вы займетесь делами. До моего возвращения вы будете наделены властью действовать от моего имени, – повернувшись к Лорене, она добавила: – Хорошей охоты, полковник. Вы оба свободны.
Лорена снова отсалютовала, развернулась кругом и вышла из кабинета. Когда она оказалась за дверью, то услышала, как Кристофф начал было что-то говорить, но чародейка прервала его.
– Я сказала, что вы свободны, гофмейстер.
– Конечно, мэм.
Услышав уязвленный тон чиновника, полковник не смогла сдержать улыбку.
Бывали времена, когда Джайна Праудмур жалела о том, что так часто оказывалась права.
Она никогда не боялась ошибаться, и отчасти в этом был виноват Антонидас. С первых дней учебы наставник вбивал Джайне в голову, что для мага самый тяжкий грех – это самоуверенность. И ему было очень легко поддаться.
– Когда ты владеешь такой силой, когда она буквально находится у тебя в руках, нетрудно поддаться соблазну и решить, что ты всемогуща, – увещевал пожилой чародей. – Воистину, это настолько просто, что большинство магов верят в эту иллюзию. Это одна из причин, почему мы часто так сильно переутомляемся, – последнее он добавил с легкой улыбкой.
– Но к вам ведь это не относится, верно? – спросила тогда Джайна.
– Относится, причем довольно часто, – ответил маг. – Хитрость заключается в том, чтобы увидеть в себе этот недостаток, и приложить усилия, чтобы его исправить.
Затем Антонидас рассказал ей о магах прошлого, об Эгвин и Медиве – последних Хранителях Тирисфаля. Высокомерие привело к гибели их обоих. Годы спустя Джайне довелось работать бок о бок с Медивом, и она стала свидетельницей того, как он искупил свои грехи. Его матери, Эгвин, повезло гораздо меньше. Первая женщина-Хранитель, которой Джайна восхищалась большую часть своей жизни, за века своего служения допустила одну-единственную ошибку – она поверила в то, что победила Саргераса. На деле она лишь уничтожила его аватар и позволила демону скрыться в её собственной душе. Он оставался там на протяжении веков пока Эгвин не родила Медива, и тогда Саргерас перешёл к нему. Медив стал сосудом для сущности демона и причиной вторжения орков в этот мир, а все потому, что Эгвин поддалась высокомерию и поверила в то, что смогла одолеть Саргераса в одиночку.
Джайна хорошо усвоила этот урок, и потому всегда сомневалась в собственной правоте. Но она продолжала восхищаться Эгвин, ведь если бы великая чародейка первой не проложила путь, любые попытки Джайны изучить магию были бы встречены насмешками, а не простым сомнениями, которые можно легко развеять. И Джайна быстро развеяла сомнения Антонидаса.
Иногда неуверенность ей только мешала: например, Джайна долго не прислушивалась к своему внутреннему голосу, говорившему, что Артас изменился. Потом, когда её возлюбленный перешёл на сторону зла, Джайна стала думать, что все сложилось бы иначе, начни она действовать раньше. Но чаще всего способность сомневаться в своей правоте служила ей верой и правдой, и Джайна надеялась, что это делало её мудрым правителем народа Терамора.
Когда Тралл рассказал ей, что часть леса, окружавшего Громовой хребет, уничтожена, Джайна сразу же поняла, что здесь задействована магия, причем могущественная. Однако она до последнего надеялась, что ошибается.
Увы, надежды оказались напрасными. Из своих покоев в Тераморе чародейка сразу же переместилась в лес, и, стоило ей там материализоваться, как она почувствовала запах чар. Даже если бы её способности не были усилены магией, Джайна сразу бы поняла, что здесь поработал чародей. Она увидела перед собой ряды пней, тянувшиеся почти до самого горизонта и исчезавшие за холмом, который вел к подножию гряды. Срезы всех пеньков находились ровно на одном уровне. Казалось, что все деревья одним махом спилили какой-то гигантской пилой. Более того, все срезы были совершенно ровными, без зарубок и засечек. Такого совершенного результата можно было добиться лишь при помощи магии.