– Мы пришли, чтобы проводить тебя к вождю, и уже позвали шамана, который займется Бироком. А ещё мы можем облегчить Мише её ношу, – когда Назгрел махнул рукой, двое стражников подняли окровавленного Бирока со спины Миши. Медведица поначалу зарычала, но, когда Рексар строго посмотрел на неё, затихла.
Пройдя по длинным, извилистым дорогам Оргриммара, они оказались перед большим шестиугольным зданием в конце аллеи Мудрости. Тралл ждал Рексара в своем тронном зале, где, как показалось полуогру, было так же холодно, как на Уступе Леопардов. Тралл восседал на своем троне. По одну сторону от него стоял худой, сморщенный шаман Калтар, а по другую – незнакомый Рексару орк. Когда стражники положили Бирока на пол у подножия трона, Калтар склонился над воином.
Слегка дрожа от холода, Рексар отсалютовал Траллу.
– Я приветствую тебя, вождь Орды.
Тралл улыбнулся.
– Я рад снова видеть тебя, друг мой. Как жаль, что одному из моих орков пришлось оказаться избитым до полусмерти, чтобы ты снова вошел в ворота Оргриммара.
– Ты ведь хорошо знаешь, вождь, что мне не по душе жить в городских стенах.
– Да, знаю. И все же, ты снова сослужил нам добрую службу, – Вождь повернулся к шаману. – Как он?
– Выживет. Бирок силен. И он желает говорить с тобой.
– А он может? – уточнил Тралл.
Калтар втянул носом воздух.
– С трудом, но я сомневаюсь, что он позволит мне исцелить его, пока не выскажется.
– Я должен… сесть… Помоги мне, шаман, – проговорил Бирок. Его голос прозвучал увереннее, чем тогда, когда он лежал в траве, но ненамного.
Тяжело вздохнув, старый орк подал знак стражникам Назгрела, и они помогли Бироку сесть.
Неуверенно, много раз останавливаясь, чтобы перевести дыхание, Бирок поведал о том, что с ним случилось. Рексар, в отличие от остальных, ничего не знал о Пылающем Клинке. Судя по всему, это был один из орочьих кланов.
– Это не могут быть они, – возразил незнакомый Рексару орк.
– Да, Буркс, такое кажется маловероятным, – кивнул Тралл, – но если это тот же самый символ…
Буркс покачал головой.
– Не верю. Это может быть совпадение. И потом, до меня дошли слухи о секте людей, которая набирает силу в Тераморе. Она называется Огненный Меч. Может быть, кто-нибудь из них раньше держал наших орков у себя в качестве рабов, узнал от них про этот символ и просто присвоил его.
Назгрел кивнул.
– Я тоже слышал об этом, вождь.
– Не хочу вас прерывать, – подал голос Калтар, – но я должен заняться этим воином. Он исполнил свой долг, и теперь я хочу забрать его из этого холодного, как склеп, зала и исцелить.
– Конечно, – Тралл кивнул, и, повинуясь указаниям старого шамана, стражники вынесли Бирока из тронного зала.
Затем Тралл встал со своего трона из звериных шкур и начал ходить из стороны в сторону.
– Что ты знаешь об этом Огненном Мече, Назгрел?
Орк пожал плечами.
– Совсем немного. Люди собираются по домам и разговаривают о всяком.
Буркс ехидно усмехнулся.
– Да уж, сидеть и разговаривать люди умеют.
– Но если им хватило дерзости напасть на орка в землях Дуротара, – добавил Назгрел, – то они стали гораздо сильнее, чем мы думали.
– Мы обязаны им ответить, – заявил Буркс. – Рано или поздно люди нападут на нас.
Рексар подумал, что это чересчур.
– Ты хочешь обречь на гибель целую расу из-за того, что сделали шестеро?
– Они бы, не задумываясь, сделали то же самое с нами, – ответил Буркс. – И если только те же шестеро не украли наши деревья и не стояли в сторонке, пока пираты нападали на наших торговцев, то этих людей гораздо больше, чем шестеро.
Тралл повернулся к Бурксу.
– Мы заключили союз с Терамором, Буркс. Джайна ни за что не позволит этой секте набрать силу.
– Возможно, это не в её власти, – фыркнул Назгрел. – Да, она сильна и заслужила наше уважение, но она всего лишь человек и, к тому же, женщина.
Рексар считал Джайну Праудмур единственным честным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Когда ей пришлось выбирать, встать на сторону собственного отца – своей плоти и крови – или сдержать обещание, данное орку, она выбрала последнее. И это решение спасло Дуротар, который мог быть уничтожен, так и не успев встать на ноги.
– Леди Джайна Праудмур, – проговорил полуогр, – поступит правильно.
Покачав головой, Буркс откликнулся:
– Какая трогательная уверенность, Мок’Натал, но ты ошибаешься. Неужели ты думаешь, что одна женщина сможет исправить десятилетиями коренившееся в людях зло? Они сражались с нами, убивали нас, а затем поработили! Неужели ты думаешь, что люди изменятся лишь потому, что так сказала одна из них?
– Орки изменились, потому что так сказал один из них, – негромко ответил Рексар. – И теперь этот орк стал твоим вождем. Или ты в нем сомневаешься?
От этих слов Буркс замялся и начал мямлить.
– Конечно, нет. Но…
Однако Тралл, судя по всему, уже принял решение. Он снова сел на трон и не дал Бурксу закончить.
– Я знаю, на что способна Джайна, и знаю, что у неё чистое сердце. Она не предаст нас, а если среди её людей завелись змеи, то Орда и самая могущественная чародейка на этом континенте вместе с ними расправятся. Когда она закончит разбираться с рокочущими ящерицами, я поговорю с ней об этом Огненном Мече, – Орк повернулся и посмотрел прямо на Буркса. – Но мы не нарушим данное людям слово и не станем на них нападать. Ты все понял?
– Да, вождь.
Десять
Стров уже час сидел в темном углу таверны «Погибель демона». Наконец, внутрь вошел его брат Мануэль с четырьмя товарищами, портовыми рабочими.
По приказу полковника Лорены, Стров поговорил с братом о Пылающем Клинке. Мануэль сказал, что с того раза он больше не встречал человека, который пытался его завербовать. Но в последние несколько вечеров он видел в «Погибели демона» скользкого на вид щуплого рыбака по имени Маргоз. Как правило, выпив несколько кружек кукурузного виски, тот начинал бормотать что-то о Пылающем Клинке. И хотя Стров надеялся найти того первого вербовщика, о котором Мануэль рассказывал ему несколько недель назад, брат утверждал, что тот больше не появлялся в «Погибели демона».
Мануэль никогда не умел описывать других людей, и единственное, что он смог сказать о Маргозе, было «скользкий тип». Под такое описание подходила половина посетителей «Погибели демона», однако Мануэль убедил Строва, что узнает рыбака, если снова увидит его. Брат пообещал рядовому прийти в трактир после своей смены в порту.
Стров пришел туда раньше. Желая остаться незамеченным и понаблюдать за людьми, он занял место в углу. Через несколько часов рядовой решил, что никогда в жизни больше не переступит порог этого заведения. Его стол был грязным, а кривой табурет, на котором он сидел, покачивался на полу, который давно не подметали. Стров уже выпил свою первую кружку – он заказал у бара эль, который оказался сильно разбавлен водой – и больше не пытался снова её наполнить. Строву оставалось лишь удивляться, как хозяин таверны ещё не разорился.
Кроме того, рядовому не давал покоя череп демона, висевший над барной стойкой. Ему казалось, что тот все время на него смотрит. Впрочем, пораскинув мозгами, Стров разгадал задумку трактирщика: избавиться от вызываемого черепом чувства тревоги можно было лишь хорошенько набравшись, так что заведению это шло только на пользу.
Мануэль пришел с другими работягами, которые, как и он сам, были сильными, шумными и одетыми в одни лишь рубахи без рукавов и свободные хлопковые штаны. Брат Строва зарабатывал себе на хлеб насущный тем, что загружал и разгружал суда, стоявшие в порту Терамора, а затем спускал почти все деньги либо на выпивку в этой таверне, либо на игру в кости. Такая работа была тяжелой лишь физически, но не умственно, и поэтому Строва она никогда не привлекала, но зато вполне устраивала его не слишком одаренного старшего брата. Мануэль не очень-то любил о чем-либо размышлять. Даже солдатская муштра, через которую в начале службы прошел Стров, показалась бы ему слишком тяжелой. Он предпочитал простые указания, вроде «возьми коробку с одного места и переставь её в другое». От чего-то более сложного, как, например, от искусства фехтования мечом, у него начинала болеть голова.
Когда докеры вошли в таверну, Мануэль сказал:
– Займите стол, ребята. Я пойду за выпивкой.
– Сегодня ты платишь? – широко ухмыляясь, спросил один из рабочих.
– Размечтался. Потом рассчитаемся, – Мануэль засмеялся и направился к стойке. Стров заметил, что брат пошел к бару не по прямой, а под странным углом, так, что ему пришлось втиснуться между двумя другими людьми, чтобы оказаться у стойки. – Здорово, Эрик, – обратился Мануэль к трактирщику.
Тот лишь кивнул.
– Два эля, один кукурузный виски, одну бутылку вина и кабаний грог.
Стров улыбнулся. Мануэль всегда питал слабость к кабаньему грогу, который, конечно же, был самым дорогим напитком в таверне. Это была одна из причин, по которой он до сих пор жил с их родителями, в то время как Стров уже приобрел собственное жилище.
– В общем, как обычно, – кивнул Эрик. – Сейчас все будет.
Когда трактирщик отошел, чтобы выполнить заказ, Мануэль повернулся и посмотрел на сидевшего рядом с ним мужичка. Он пришел позже Строва, но уже допивал третий кукурузный виски.
– Эй, – окликнул его Мануэль, – ты ведь Маргоз, верно?
Мужичок просто поднял голову и уставился на Мануэля.
– Ты ведь из этих, из Пылающих Клинков, да? Тут крутился недавно один тип, зазывал к себе новеньких. Ты их знаешь, верно?
– П-понятия не имею, о чем вы говорите, – невнятно произнес Маргоз, с трудом выговаривая согласные. – Пр… Прошу прощения.
После этого Маргоз встал с табурета, упал на пол, затем, отказавшись от помощи Мануэля, поднялся и очень медленно, пошатываясь, направился к двери.
Через секунду Мануэль посмотрел на Строва и кивнул. Рядовой оставил свою давно опустевшую кружку и тоже вышел наружу.